Степа с волнением перелистал пожелтевшие, исписанные карандашом страницы. На одной из них прочел:
«20 апреля 1943 г. Стоим в затоне «Красная губа». После боя под Петриковом повреждена кормовая обшивка. Ребята целый день не отходят от катера, стараются скорее закончить ремонт. Завтра мы должны поставить мины около Голубицких островов. Смерть фашистам!
Командир катера Николай Таврилов».
Степа вздрогнул от неожиданности. Николай Гаврилов… Ну, конечно, это тот самый Гаврилов!
— Дядя Миша! Дядя Миша! Вставайте! — Степа вскочил с места и бросился в горницу.
Под грузным телом геолога заскрипела кровать. Дядя Миша приподнялся, удивленно посмотрел на Степу.
— Что такое? Чего кричишь?
— От радости, дядя Миша! — захлебываясь, ответил мальчик. — Посмотрите, что я нашел. Вставайте скорее! Слышите?
Дядя Миша недовольно пробурчал что-то, но встал и вышел на кухню.
Степа протянул ему блокнот.
— Что это такое? Где ты его взял? — недоуменно спросил геолог.
— Блокнот лежал в ящике, — объяснил Степа.
— В каком ящике?
— В таком тяжелом, железном…
Дядя Миша улыбнулся.
— Хорошо. Если ты будешь отвечать только таким манером, скажи, откуда появился этот ящик?
— Он лежал в яме.
— Уже понятнее. Значит, ты нашел в какой-то яме ящик и там были бумаги?
— Да, — подтвердил сразу Степа. — На берегу около озера в кустах лежал ящик.,
— Кто же мог туда его положить?
— Костя и Антон. Вот кто!
— А кто такие Костя и Антон?
— Да наши, деревенские. Из нашего класса, — пояснил Степа. — Они вытащили этот ящик из озера и зачем-то спрятали в яму. Я об этом узнал через наших девочек и решил их проучить, и вот выгреб бумаги.
— За что проучить? — снова удивился дядя Миша, продолжая просматривать бумаги.
— Мы им миноискатель чинили, а они не говорили, для чего он им нужен. Тайну хранили. Теперь их тайна в наших руках…
Но дядя Миша уже не слушал. Он быстро листал блокноты и тетради, пробегая глазами записи. Вот он извлек из кипы бумаг сложенный в несколько раз и сильно замаслившийся по краям толстый лист, быстро развернул его и положил на стол.
— Карта! — сказал он негромко и как бы испуганно. — Батюшки, карта… Что я вижу?! Ведь это карта Гаврилова. Степа, да ведь ты — герой, черт возьми! Ведь ты нашел не просто карту. Ты нашел… Ну, понимаешь — сокровище!
— Карта?! И верно — карта. — Прильнув к столу, Степа жадно рассматривал находку. — Смотрите, вот дорога. А это — наша Калиновка… А нефть здесь показана? — спросил Степа, вспомнив разговор геолога с председателем колхоза, когда они дядю Мишу в плен брали. — Может, это совсем не та карта?
— Нефть? — переспросил дядя Миша и озабоченно склонился над столом. — Давай поищем.
Он с минуту разглядывал карту, водил по ней карандашом, потом, тряхнув растрепавшимся чубом, лукаво сказал:
— А ну, посмотри, что это за значок?
— Вышка! — восторженно крикнул мальчик. — Возле самой пущи.
— Ага, — подтвердил дядя Миша. — Нефть найдена Гавриловым на возвышенности «Трех братьев».
— Да ведь это совсем недалеко! Рукой подать! — обрадовался мальчик.
— От Калиновки примерно десять километров, — прикинул геолог, измерив большим пальцем расстояние по карте.
Он встал из-за стола, положил свои сильные руки на плечи Степе и радостно сказал:
— Да ты понимаешь, что значит для нас эта карта, Степа! Она сэкономит месяцы работы, труд сотен людей!..
Степа слушал геолога, и перед его глазами вставали буровые вышки, фонтаны нефти, огни, огни, огни…
Наконец дядя Миша бережно сложил бумаги и документы из ящика Гаврилова.
— Завтра, Степа, собирайся в поход.
— Проверять нефть?
— Ага. Только не проспи. Выйдем из деревни рано-рано.
— Не просплю, дядя Миша. Что вы, как можно проспать…
Нет, Степа не проспал. Разве мог он пропустить такой случай — первым увидеть место, которое принесет Полесскому краю новые богатства и славу!
Захватив с собой кирку, компас, ручной бур для исследования выходов нефти, ящик для проб разных пород и, конечно, карту Гаврилова, путники вышли со двора.
Степа предложил плыть к возвышенности озером.
— Это сократит нам путь километров на пять, — сказал он.
— Что ж, можно воспользоваться и таким маршрутом, — согласился геолог.
Шли по тропинке, через огороды. Неожиданно Степа остановился.
— Дядя Миша, подождите. Я забегу в нашу мастерскую, захвачу с собой радиотелефон. Если найдем нефть… — и он не договорил. Но все было ясно.
— Хорошо, возьми, — согласился дядя Миша.
Мальчик повернул в сторону, перепрыгнул через невысокий заборчик. На Ленином дворе царила тишина. Забежав в мастерскую, он взял один из аппаратов, а на крышку другого положил записку:
«Леня! Не удивляйся, что в мастерской один аппарат. Второй мы забрали с собой. Для чего? Узнаешь по радио. Слушай первые пять минут в начале каждого часа. Помни, иду на очень важное задание. Жаль, что ты так сладко спишь. Не решился будить.
Твой друг Степа Корж».
Мальчик перекинул аппарат, к которому были прикреплены специальные ремешки, через плечо и поспешил к озеру.
Дядя Миша уже забрался в лодку, а Степа приготовился столкнуть ее на воду, как послышался резкий, пронзительный свист. Степа обернулся. К озеру от деревни шел Димка.
Степа призывно замахал рукой. Дружок, как вихрь, в одно мгновение подлетел к лодке.
— Куда это вы? — торопливо спросил он.
— Нефть искать, — таинственно сказал Степа. — Эх, да ты ничего не знаешь! Проспал все на свете.
— А что такое, Степ?
— Садись, расскажу.
Диму не нужно было упрашивать. Даже не спросив, надолго ли едут Степа и дядя Миша, он ловко вскочил в лодку.
Глава восемнадцатая
Выбежав во двор, Леня сделал несколько упражнений, подтянулся на толстой ветке старой груши, потом подошел к палисаднику и стал наблюдать за пчелами, которые ползали по широколицым высоким подсолнухам.
Утро было свежее, ветреное. На дворе стояли большие лужи. На западе, над самым горизонтом, синела огромная туча. Где-то далеко-далеко чуть слышно ворчал гром.
Мальчик заглянул в приоткрытую дверь мастерской и вздрогнул: на длинном столе стоял только один аппарат. Рядом белела какая-то записка. Леня прочел ее, задумался.
Смотри, а Степа уже где-то шагает. Пишет, ушел на важное задание. «Ох и хитрец! Всегда так — недосказывает, будто в прятки играет: мол, сам догадайся, додумайся».
Леня отложил записку и пододвинул радиотелефон. Ну, что ж, давай поговорим.
Он щелкнул рычажком — на переднем щитке загорелась контрольная лампочка. Одев наушники, весело заговорил:
— «Жаворонок»! «Жаворонок»! Я — «Калиновка», я- «Калиновка». Раз, два, три… Перехожу на прием. — И переключил аппарат.
«Настройка на волну в порядке, — подумал он. — Теперь остается ждать ответного сигнала».
Сколько раз проделывали это Степан и Дима у него на глазах, и Ленька злился. Работают с таким важным видом, будто и на самом деле это очень трудно. А тут ведь и делать нечего — включил и слушай.
Но прошла минута, другая, аппарат молчал. В чем дело? Леня забеспокоился. Осмотрел наушники, соединения проводов, отводы от батарей. Кажется, все в порядке. Но в наушниках — ни звука. «Вот тебе и раз, — недовольно подумал мальчик. — Что же это такое? "
Рядом, на столе, «на всякий случай», лежала схема аппарата. Леня глянул на нее и пожал плечами — попробуй разобраться в путанице черных линий и кружков. Степа — вот это голова! Он сразу заставил бы аппарат заговорить, что-то исправил бы, что-то покрутил… Как же с ним поговорить? Куда он запропастился?
Наконец Лене надоело крутить ручки и, выключив радиотелефон, он вышел из мастерской. Тоскливо было у него на душе. Вспомнился Алесь, письма к нему, его советы. Подвел братца? Выходит, подвел…
За забором, на улице, мелькнула серая отцовская кепка. Куда он?
Мальчик подошел к калитке и остановился у запряженной телеги.
— Куда едешь? — обратился Ленька к отцу.
— На сенокос.
— А далеко?
— В Бобровицу.
— Возьми и меня с собой.
— Что, надоела Степина компания? Тогда собирайся, — охотно согласился отец. — Завтракай и — на телегу!
Поездка на сенокос обрадовала Леньку. Снова он увидит лесные чащобы, темные и таинственные, снова будет искать птичьи гнезда, лазить по деревьям, кувыркаться в копнах душистого сена. Но все же куда Степа с самого утра исчез? «В прятки играет, как маленький, — вдруг разозлился Леня. — Или проверять меня решили? Экзамен устроили… Идите вы со своими экзаменами…»
Наскоро позавтракав, он положил в сумку изрядный кусок сала, полбулки хлеба и вышел на улицу. Отец уже поджидал сына.
