Десантники знали, что правительство Бангладеш силами войск и полиции уже второй день работает на реке, поставив задачу выловить всех утопленников. Для наших сразу было даже и непонятно, зачем здесь, на Ганге, их помощь — кого, мол, они смогут найти, если на реке уже работает столько человек. Но теперь, пробираясь вниз по течению, ребята сами увидели, что бенгальцы не случайно были рады любой помощи — работы еще оставалось слишком много.
Отложив в стороны автоматы, десантники во-оружились длинными баграми с большими железными крюками на конце. Здесь, на реке, это был самый необходимый инструмент — баграми они вытаскивали трупы из зарослей и переворачивали их на спину, так, чтобы увидеть лица утопленников. Жутковатая это была работенка, даже для видавших виды бойцов. Но пока оставались шансы найти хоть кого-нибудь из посольского списка без вести пропавших, этим приходилось заниматься. Труп любого европейца они тут же втащили бы в лодку, чтобы затем идентифицировать его личность на берегу. Но пока среди утопленников команде Батяни попадались сплошь бенгальцы и бихарцы. А телами местных жителей, по договоренности с представителями даккских властей, наши спасатели не занимались. Катер Батяни остался на месте, два остальных ушли вперед — там работы тоже хватало.
— Помоги…
Крик раздался так явственно и так близко, что Лавров чуть не выронил багор от неожиданности. Но вопль оборвался так быстро, что Батяня решил — наверное, померещилось.
— Вы что-нибудь слышали? — обернулся он к товарищам.
Чернышов недоуменно пожал плечами, а Грош, внимательно вглядывавшийся в прибрежные заросли, вдруг указал куда-то рукой:
— Смотрите!
Метрах в двухстах от них, прячась в зелени каких-то высоких кустов, притаился небольшой приземистый домик, крытый порыжевшим на солнце тростником. Видимо, хижина некогда была поставлена хозяином на небольшом возвышении, потому что сейчас, со всех сторон окруженная водой, эта постройка оказалась на микроскопическом острове посреди разлившегося Ганга. Наверное, если бы не крик, десантники даже не заметили бы этот домик, так ловко скрывался он в буйной зелени. Но сейчас они уж точно не проплыли бы мимо — в окне, в котором не было даже рам, прыгал, радостно махал руками и задорно кричал что-то очень похожее на русское слово «помоги» какой-то абориген, невесть каким образом оказавшийся в водном плену.
— Местный, — констатировал Пластырь.
— Точно.
— Оставляем полиции? — Грош, сидевший на корме и управлявший катером, спросил это скорее для проформы, даже не попытавшись изменить курс.
— Нас-то местные граждане не интересуют, конечно, — почесал в затылке Батяня, — но, блин, если они его за два дня не обнаружили, кто даст гарантию, что сейчас найдут? А еще через два дня власти могут вообще спасательную операцию свернуть. И что тогда этому бедняге делать?
— Наверное, плавать не умеет, раз до сих пор на сушу не выбрался, — предположил доктор.
— Да уж, — покачал головой Батяня и принял решение: — Давай, Грош, к дому, заберем этого кадра.
Молча кивнув, тот заложил широкий разворот, поворачивая к хижине, а Батяня, отложив багор, водрузил на голову хитроумный шлем разработки Беляева. До сих пор в деле применять его еще не приходилось — авось мудрая техника чем-нибудь поможет. Но тут же испытал жестокое разочарование — компьютер, сверяя картинку, получаемую видеокамерами, попытался согласовать ее с загруженными в его память спутниковыми снимками местности, чтобы вычислить точные координаты объектов, но, так и не поняв, откуда кругом взялась вдруг вода, сдался, не сумев даже определить, сколько метров до хижины. Не говоря уж о том, чтобы спроецировать на стеклянное забрало план строения, чтобы спасателям было проще эвакуировать попавшего в западню бенгальца. В общем, убедившись в полной бесполезности вовсе не легкого шлема, Батяня с облегчением снял его с головы и швырнул на дно катера:
— Вот, блин, и умеют же у нас в войсках пузыри раздувать по любому поводу! Тоже мне, чудо техники — в элементарной ситуации разобраться не может!
— Чего ворчишь, командир? — переспросил Чернышов, не расслышавший тираду Батяни из-за шума мотора.
— Да говорю, что толку от этих шлемов — ноль, а денег зато сколько вгрохали, людей сколько привлекли… — наклонился к военврачу Лавров, усиливая голос. — Представляешь…
Вовремя наклонился — договорить командир не успел: со стороны дома, до которого оставалось уже метров пятьдесят, вдруг грохнули автоматные очереди.
— К бою! — скомандовал Батяня и упал на дно катера, спрятавшись за железным бортом — какая б ни была сталь, все-таки укрытие. Осторожно выглянув, он увидел, что из окон дома вели автоматный огонь как минимум трое. Поливая реку длинными очередями, они толком даже не целились, зато шуму на реке наделали порядком. — Грош — правее. Саныч, заходи слева. Это мародеры. Работаем!
Коротко лязгнул с носа катера автомат Пластыря — и один из бандитов, выронив оружие из окна, упал с простреленной головой. Тут же слева стукнули три очереди Саныча — и еще один мародер отстрелялся навсегда.
Катер мягко ткнулся носом в илистый берег, и Батяня, одним прыжком перемахнув борт, тут же рухнул на землю и откатился на метр в сторону.
Стрельба затихла — засевшие в доме бандиты, а судя по крикам, их там было не меньше трех человек, теперь остерегались высовываться из окон, рискуя схлопотать пулю.
Вдруг Лавров заметил, что один из мародеров, видимо, воспользовавшись выходом с тыльной стороны дома, что есть мочи припустил к берегу, где в зелени кустов, росших позади домика, десантник не сразу заметил припрятанную лодку. Прицелившись, Батяня дал короткую, в три патрона, очередь, и бандит, будто споткнувшись за что-то, вскинул руки и плашмя всем телом грохнулся на мягкую землю.
— Еще, — доложил Лавров членам группы по рации. — Сзади выход. Грош — туда! Саныч слева. Чиж — фасад. Пластырь, прикрой. Я справа. Внутри — два-три. На пять — штурм!
Посторонний эту абракадабру, конечно же, и понять не пытался бы, зато десантникам расшифровывать ничего не понадобилось. Они теперь знали, что Батяня снял еще одного бандита, знали, что каждому делать, и рассчитывали на то, что в доме прячутся еще два-три мародера. Пять секунд до штурма Лавров дал, чтобы каждый успел занять свое место и приготовиться. И ровно через этот промежуток времени автоматы снова заговорили — Чиж и Саныч уже врывались в дом, каждый со своей стороны.
Батяня в один прыжок достиг стены хижины, быстро заглянул в окно, прячась за косяк, и, убедившись, что никого нет, рыбкой нырнул внутрь, кувыркнувшись через голову уже внутри комнаты. Он прижался к стене спиной и дернул ствол в сторону окна, инстинктивно почувствовав какое-то движение. Еще доля секунды — и его палец нажал бы спусковой крючок, совершив непоправимое. Но Батяня сумел среагировать и не выстрелить — на полу, прямо под окном, через которое он только что влетел, сидели двое, связанные спинами друг с другом. Их рты были заклеены широким скотчем, поэтому они могли сейчас только мычать. Но их светлые глаза, бледные лица, цвет волос, в конце концов, свидетельствовали однозначно — наши!
— Слева один, чисто! — раздался в наушниках голос Саныча, успевший убрать одного бандита и осмотреться в своей комнате.
— Фасад один, чисто! — тут же доложился и Чиж, тоже положивший мародера и ворвавшийся в дом с центрального входа.
— Сзади чисто! — пришла очередь отозваться и Грошу. — В лодке чисто!
— Чисто! — Пластырь, прикрывавший штурм прямо с носа лодки, тоже давал понять, что не видит противника.
— Все чисто! Отбой, — подвел итог Батяня, выслушав рапорты. — Идите, сюда, в правую комнату. Помощь нужна. У нас, ребята, похоже, первые трофеи…
Через полчаса, передавая с рук на руки обалдевшему от счастья послу двух живых и практически здоровых соотечественников, занесенных в список пропавших без вести, Батяня уже знал, что оборвавшийся на полуслове крик «Помоги…» ему вовсе даже не померещился. Это действительно кричал один из спасенных парней, который, услышав шум моторок, попытался привлечь внимание спасателей. За что тут же получил прикладом в голову, а на рот — щедрый кусок широкого скотча. Бандит потом просто пародировал крик русского, чтобы спасатели не догадались о том, кто на самом деле взывал о помощи.
Выяснилось, что из воды обоих вытащили крестьяне-бенгальцы, удившие рыбу в низовьях реки. Правда, радость от быстрого спасения у обоих русских специалистов очень быстро сменилась жестоким разочарованием, как только они узнали, какая судьба им была предначертана.
— Они нас просто хотели продать. Как собак последних, — уверяли спасенные в один голос.
— Как это — продать? — не понял Чиж. — На органы, что ли?
