- Яйца! Вы что же наделали, окаянные?! Яйца-то как же?! – орет тетка.
Хм. А откуда она про яйца знает? Хотя вопрос актуален, да. Как же яйца?
Еще раз ощупываю их и тетка подозрительно смотрит на меня.
- Наркоманы чертовы! – скрипит зубами.
И я только хочу пойти на контакт с ней, делаю шаг, как сзади раздается звук сирены. Оборачиваюсь – полиция.
Какого хрена? Откуда они? Вроде, никого рядом. Кто вызвал-то?
Из патрульной машины выходят двое полицейских и идут к нам.
- Как вовремя! – тетка бежит к ним и чуть ли на шею не кидается.
- Что случилось? – спрашивает полицейский, оглядывая меня, а потом и машину.
- Понимаете, - начинаю было я, но меня перебивает истошный крик тетки:
- Они в тележку мою врезались! С продуктами! Я, вот, только из супермаркета вышла, а тут! Вы посмотрите на яйца! На яйца-то посмотрите!
Я инстинктивно складываю руки на ширинке – и дались ей мои яйца!
Но потом понимаю, что она не о них. Тетка поднимает с асфальта упаковку от яиц. Ну там, да, ни одного целого яйца. Похоже, при ударе вылетела из тележки.
- Это же наркоманы! – кричит она и тычет в меня пальцем. – Посмотрите! На нем порошок же! Наркоманы за рулем! А еще, - и задыхается от возмущения, - он изнасиловать меня хотел! – и закатывает глаза. – Вот, прямо здесь! Как вышел из машины и за ширинку! Гляньте! Гляньте! Он и сейчас! Накололся дури!
Я мигом убираю руки с ширинки, когда взгляд полицейских падает на них. Ну да, видок у меня, конечно. Разорванная рубашка, царапины и все это хорошо так присыпано белым порошком.
- Это бред какой-то, - смеюсь, но кроме меня никто не смеется.
- За рулем вы были? – ко мне подходит полицейский и осматривает. И даже принюхивается. Пальцем собирает порошок с плеча и подносит к носу.
- Да, - вру я и зря, потому что другой полицейский уже открывает водительскую дверь и оттуда выходит Пчелкина. Тоже вся в порошке.
- Я вам сейчас все объясню, - говорю я.
- Порошок еще есть? – строго спрашивает полицейский.
- Понимаете, это противопожарный порошок.
- Разберемся.
В общем, вместе с Пчелкиной мы оказываемся в отделении полиции.
- Это все вы, - бурчит она мне, когда мы сидим в коридоре перед дежурным. – Ехали бы себе спокойно, но нет! Вам же надо руки распускать.
- Руки, Юль, ты распускаешь. Может, ты меня без наследников оставила?
Испуганно смотрит на меня.
- Ты, когда яйца страстно так сжимала, хруста не почувствовала? – наклоняюсь и шепчу ей прямо в ухо.
Вижу, что она краснеет. Вспыхивает и возмущенно смотрит на меня.
- Ты разве не знаешь, что с ними аккуратно надо? Как будто не трогала никогда, - обиженно говорю я.
- Ну, знаете…
- Ну, хватит там миловаться! – кричит дежурный. – К следователю давайте!
В коридоре как раз появляется очень грустный мужик и кивает нам, чтобы шли за ним.
- У следователя молчи, - шепчу я Пчелкиной. – Поняла? Я сам все решу.
- Да знаю я вас, - бурчит она.
- Молчи, я сказал. Иначе скажу, что ты тачку мою угнала и порошок подсыпала.
- А, - глаза становятся круглыми и рот лишь открывается и закрывается. Но я прямо читаю возмущение на ее лице.
Вот так. С ней по-другому нельзя.
И это правда действует. Пчелкина молчит. Сидит тихонько в уголке и молчит. Не знаю уж, чего она больше испугалась: моих угроз, или грозного следователя. Но главное, что молчит.
Я решаю вопрос со следаком. Он, не стесняясь, ржет и то и дело косится на моего водителя.
Несколько купюр и нас даже отвозят на патрульной машине к моему дому. По дороге я звоню в сервис, чтобы мою тачку забрали.
- А можно меня к себе домой? – шепчет мне Пчелкина.
- Ну, ты не наглей, - строго смотрю на нее. – Это же не такси. Скажи «спасибо», что хоть сюда подвезли. И потом, - дергаю бровями, - раны не обработаны. Теперь еще и в порошке. Знаешь, как больно? – и делаю измученное лицо.
Мы как раз останавливаемся и я чуть ли не выталкиваю ее из машины.
Ну, должна же она хоть немного вину чувствовать! Ведь это все из-за нее!
Благодарю водителя и толкаю девчонку к подъезду.
- Ну, и видок у тебя, - усмехаюсь, разглядывая ее в лифте. У нее все волосы в порошке, но взгляд мой упорно скользит вниз. На ложбинку, куда тоже попал порошок.
Она тоже его замечает. Натягивает вверх топ. Я быстро перевожу взгляд на лицо Юли и она не отворачивается.
Двери лифта разъезжаются.
- Наш этаж, - говорю я, откашливаясь.
Открываю квартиру и приглашаю девчонку.
Она заходит несмело. Осматривается.
- Уф, ну, и стресс пришлось пережить, - говорю я, стягивая с себя обрывки рубашки и осматривая в зеркало царапины. Фигня, конечно, но для Юли надо сделать вид, что очень больно.
Прохожу на кухню.
- Выпьешь? – кричу девчонке в коридор. Надо ее как-то расслабить.
- Можно сока? – она встает в дверях. – В горле першит.
Сока. Хм.
И тут у нее телефон звонит. Она отворачивается.
Я наливаю. Себе – виски. Юле – «сок». Но с градусом. Вино сладкое и слабое. Она и не поймет.
Ну, не лечат стресс соком. Что за фигня?
Она как раз возвращается.
- Давайте, я вас обработаю и домой поеду, - говорит и я протягиваю ей бокал с «соком». Пьет не сразу, принюхивается.
- Гранатовый, - говорю я и отпиваю из своего стакана. Приятное тепло растекается по телу. Взгляд опять блуждает по хрупкому телу.
Так. С яйцами все в порядке. С членом тоже.
Стою и жду, когда девчонка хоть глоток сделает.
Сука. Обидно, конечно, получается, что мне ее споить надо, что ли? Тьфу. Как низко это. Никогда раньше таким заниматься не приходилось.
Но, с другой стороны, и упертые такие не попадались.
Низко, Дэн. Очень низко.
А сам с удовольствием наблюдаю, как Юля подносит бокал к своим сладким губкам и отпивает.
- Терпкий немного, - говорит, облизывая губы.
- Натуральный, - и я опять отпиваю. – Нравится?
Кивает.
- Пчелкина, Пчелкина, - произношу задумчиво, присаживаясь на край стола, - что же мне с тобой делать? – большим пальцем провожу по своим губам.
- Что вы имеете в виду? – хмурится девчонка и еще отпивает.
- Да, вот, думаю список начать составлять.
- Какой?
- Испорченных тобою вещей.
Недовольно хмыкает.
- Ну, вот, вы же сами виноваты. Почти во всем. Я же не лезу к вам!
- Я сегодня чуть самого ценного не лишился? – вспоминаю про яйца. Вздыхаю.
- Машины?
Смотрю на нее исподлобья. Очень правдоподобно, конечно, она строит из себя наивную девочку. Но мне эти игры порядком надоели.
Если так и будет продолжаться, она либо меня без имущества оставит, либо без яиц. Реально.
Пока размышляю, взгляд Юли останавливается на зеркальной дверце шкафа. Она громко выдыхает и проводит пальцами по волосам.
- Неприятно? – спрашиваю я, замечая, как она морщится.
- Порошок… он как-то впитался… мои волосы…
Подхожу к ней и встаю сзади. Тоже провожу по волосам. Смотрю в отражение.
- Ты очень красивая, Юль, - говорю, едва шевеля губами. Словно боюсь спугнуть ее.
Она тоже смотрит в зеркало. Я чокаюсь стаканом о ее бокал. Допиваю сам и чуть толкаю за ножку бокал ко рту девчонки.
- Лучше же стало? – спрашиваю с улыбкой, когда она, наконец, допивает все и чуть морщится.
- Мне… домой, - трет висок. – Можно я умоюсь у вас? А то в таком виде…
- Конечно, - улыбаюсь я. – Там в ванной все есть. Пойдем, провожу тебя.
Беру ее за руку и тяну вглубь квартиры.
- Вот, - открываю дверь ванной. – Это душ. Можешь и волосы помыть. В шкафу, - открываю его, - чистые полотенца и халат. Не стесняйся, Юль.
Она ничего не говорит. Стоит и смотрит на меня.
- Ладно, - хмурюсь и выхожу.
И тут же слышу щелчок замка. Тру затылок. Иду на кухню и наливаю себе еще виски.
За окном темнеет. Ну, куда ее на ночь отпускать? После вина? Ведь дало ей. Вижу, что дало. Взгляд мягче стал. Спорит меньше. И мурашки по шее пошли, когда я сзади приблизился.
