— Спасибо, что не поленились лететь в такую даль, — сказал он, пока Виктория снимала пуховик. Хорошо бы ее не сочли излишне чопорной, ведь школа оказалась намного либеральнее, чем она думала, по крайней мере — в плане требований к внешнему виду. — Я уж боялся, из‑за метели вы не прилетите, — непринужденно продолжал Уокер. — А кстати, счастливого Валентинова дня! У нас на субботу была назначена дискотека, так пришлось отменить: ребята из пригородов и из Коннектикута не смогли бы добраться. У нас процентов двадцать учеников ездят издалека. Так что дискотеку мы перенесли на следующие выходные. — Виктория заметила, что на столе перед директором лежит ее резюме, значит, он тоже подготовился к встрече. Еще там была выписка из ее зачетки, которую она тоже присылала. Виктория и сама готовилась к собеседованию и наводила об Эрике Уокере справки в Интернете: он окончил Йельский университет, а степень доктора философии получил в Гарварде. Так что это был доктор Уокер, хотя свою корреспонденцию он так не подписывал. Его заслуги впечатляли. Кроме всего прочего, он издал две книги по педагогике и руководство по поступлению в университеты и коллежди для абитуриентов. В его присутствии Виктория чувствовала себя абсолютным ничтожеством, но Уокер держался дружелюбно и сразу перешел к делу.
— Итак, Виктория, — произнес он, сидя в старинном кожаном кресле за письменным английским столом, который, как он ей сказал, перешел к нему от отца. Вся мебель в кабинете была старинная и в то же время стильная. Вдоль стен стояли книжные шкафы. — Почему вы решили стать учителем? И почему хотите работать в Нью‑Йорке? Может, лучше было бы остаться в Лос‑Анджелесе, там, по крайней мере, снег не пришлось бы разгребать, чтобы дойти до школы? — Он говорил это с улыбкой, и Виктория улыбнулась в ответ. Какой он славный! Девушке так хотелось произвести на него хорошее впечатление, но вот как? Единственным ее оружием были энтузиазм и искренность.
— Я люблю детей. С детства мечтала, когда вырасту, стать учителем. Я всегда чувствовала, что это — мое. Мне неинтересно заниматься бизнесом, продвигаться по карьерной лестнице. Хотя именно этого хотят для меня мои родители. По их мнению, сейчас очень важно вовремя сделать карьеру. А я думаю, что куда важнее изменить жизнь какого‑нибудь парня или девчонки, если, конечно, мне это когда‑нибудь удастся. — По глазам директора она видела, что ее ответ понравился. Виктория немного приободрилась. И она говорила правду.
— И вас не смущает низкая зарплата? Вы ведь будете зарабатывать меньше всех своих сверстников.
— Нет, не смущает. Мне многого и не требуется.
Директор не стал ее спрашивать, будут ли ей помогать родители, впрочем, это была ее проблема.
— Вы зарабатывали бы намного больше в государственной школе, — честно заявил он, но это Виктория и сама уже знала.
— Мне это известно. А возвращаться в Лос‑Анджелес я не хочу. Я всегда мечтала жить в Нью‑Йорке, я даже подавала документы в Нью‑Йоркский университет и в Барнард. Я чувствую, мое место здесь. А больше всего мне хочется работать именно в вашей школе.
— Почему? Богатых детей учить сложнее, чем других. Они продвинутые подростки, им многое доступно. Какие бы ни были у них оценки — а у нас и слабые ученики есть, — они все неплохо соображают и не позволят вешать себе лапшу на уши. Если учитель не знает предмета — вмиг раскусят, тогда знай держись! Самоуверенности и наглости в них больше, чем у детей из семей победнее, и преподавателям с ними нелегко. Они очень требовательны и хотят получать все только самое лучшее. На это и направлены все наши усилия. Вас не смущает, что вы будете всего на четыре‑пять лет старше своих учеников? У нас освобождается место учителя в одиннадцатом и двенадцатом классах, и еще, возможно, мы предложим вам взять десятый. Это может оказаться та еще компания, особенно в нашей школе, где многие ребята так рано взрослеют. Не забывайте, эти дети с рождения живут в весьма специфической среде, и запросы у них соответствующие. Думаете, справитесь с такими? — прямо спросил директор.
Виктория ответила без колебаний:
— Думаю, что да, доктор Уокер. Мне кажется, я справлюсь, больше того: я уверена. Только дайте мне шанс!
— Преподавательница, которую вы будете замещать, уходит всего на год. После этого ничего вам обещать не могу, даже если вы себя очень хорошо проявите. Иными словами, мы предлагаем вам не постоянную работу, а только на год. После этого будем смотреть, что у нас для вас найдется — может, кто надумает увольняться или пойдет в длительный отпуск. Так что, если вы ждете долгосрочных гарантий, лучше вам поискать другое место.
— Буду счастлива, если вы возьмете меня хотя бы на год, — честно ответила Виктория. Не могла же она сказать, что из всех других мест получила отказ. Ей было невдомек, что весь ее короткий послужной список — и в адвокатской конторе, и в модельном агентстве — был проверен и администрация школы осталась довольна выданными ей характеристиками — в плане ее ответственного, добросовестного подхода к делу, профессионализма и безупречной честности. Не менее высоко была оценена и ее студенческая педагогическая практика. От Эрика Уокера сейчас требовалось только решить, подходит ли она на роль учителя в школе Мэдисон. Девочка, судя по всему, умненькая, хорошая, искренняя. И еще его подкупило горячее желание Виктории работать именно в этой школе.
После разговора, продолжавшегося сорок пять минут, Эрик Уокер перепоручил ее своей ассистентке, которая показала Виктории школу. Это было впечатляющее здание с прекрасными классами и новейшим оснащением. В такой атмосфере мечтал бы работать любой педагог, тем более что ребята показались Виктории умными, сосредоточенными, заинтересованными и воспитанными. Потом состоялась ее беседа с деканом, рассказавшим кое‑что о составе учащихся и о тех проблемах, с которыми она может столкнуться. Это были те же проблемы, что и в любой старшей школе, только здесь дети были избалованы большими деньгами родителей и возможностями. А зачастую и травмированы сложными отношениями в семье и разводами родителей. Но ведь трудности с взаимопониманием в семье — удел не только бедных, богатых они тоже не обходят стороной — за деньги счастье не купишь.
По окончании второго собеседования декан поблагодарил Викторию и сказал, что после беседы с несколькими другими кандидатами будет принято решение, о котором ее известят. Виктория попрощалась с деканом и сама не заметила, как очутилась на улице. Она еще раз оглянулась на здание школы и стала молиться, чтобы место досталось ей. Пока вопрос оставался открытым. С ней говорили так любезно, что невозможно было понять, результат это произведенного ею впечатления или дежурная вежливость. До Пятой авеню Виктория дошла пешком, потом повернула на север и прошагала еще пять кварталов. Она решила пойти в музей «Метрополитэн». В музее сразу направилась в новое крыло, где была египетская экспозиция. Потом в полном одиночестве перекусила в кафетерии. Выйдя на улицу, она взяла такси и поехала в гостиницу.
