Я позвонила «03», и через некоторое время к дому подъехала карета «Скорой помощи». Я вышла их встретить, пришли мужчина и женщина. Они вначале выяснили, действительно ли Александра Андреевна – ветеран Великой Отечественной войны, потом измерили давление (оно оказалось повышенным), дали какую-то таблетку, пообещали завтра позвонить в нашу поликлинику, чтобы пришёл участковый доктор. Александра Андреевна полезла в стол, достала оттуда 500 рублей и сунула женщине. Та не возражала. Когда они уехали, Александра Андреевна стала сокрушаться, что дала деньги только женщине и что надо было бы столько же дать и мужчине.
– «Скорая помощь» приезжает бесплатно, – сказала я, уже сожалея о том, что вызвала «неотложку» и ввела Александру Андреевну в напрасные траты.
– Если завтра придёт участковый врач, она, наверное, будет ругать меня, – забеспокоилась Александра Андреевна. – Как-то она была у меня, очень была недовольна, даже не выслушала, поговорила с кем-то по моему телефону по своим делам и ушла, даже не попрощалась.
– А разве участковый врач не обязан регулярно посещать ветеранов войны? – удивилась я. – Я читала в газете, что перед Днём Победы обследовали всех ветеранов войны.
– Ой, ну что вы, кому мы нужны! – обречённо махнула рукой Александра Андреевна. – Я сама как-нибудь измерю себе давление, но надо купить новый аппарат для измерения давления.
Я тут же предложила ей свои услуги и принесла новый аппарат, который купила в соседней аптеке за 600 рублей. Обрадованная Александра Андреевна тут же со мной рассчиталась, а потом опять полезла в стол, достала 500 рублей, чтобы заплатить мне ещё и за мою услугу.
– За кого вы меня принимаете? – возмутилась я.
– Миленькая, извините меня, я не хотела вас обидеть, просто я к этому не привыкла, меня всегда окружали люди, которым за всё нужно платить, – стала оправдываться Александра Андреевна.
– Давайте договоримся, что в следующий раз вы всегда будете говорить мне, что нужно купить, – предложила я. – И вообще не будете связываться с теми, кто за каждый чих берёт с вас деньги.
Сразу после Александры Андреевны я зашла проведать ещё одного ветерана из соседнего дома, в прошлом ответственного партийного работника. В 90-е годы он лишился жены и единственного сына, остался один, перенёс инсульт, но как-то сумел выкарабкаться и жил один в просторной трёхкомнатной квартире на третьем этаже, в престижном доме в Староконюшенном переулке. Недавно у него появилась хозяйка, которая стала наводить марафет в его квартире, но я по старой памяти продолжала его навещать.
Немного посидела у него и пожаловалась, что житья не даёт ночное кафе на первом этаже дома: хронический недосып из-за того, что они по ночам включают музыкальную установку как раз под моей квартирой.
– Просто какое-то бедствие на Арбате наступило после приватизации нежилых помещений. Кругом одни кабаки, – посетовала я.
– У нас в доме тоже была такая же ситуация, – стал вспоминать мой сосед. – В 90-е годы кто-то каким-то непонятным образом приватизировал подвал в нашем доме. Это помещение несколько раз перепродавалось, и последний собственник решил устроить там ночной клуб со стриптизом. Но этот номер у него не прошёл, жители восстали, и сейчас этот подвал уже несколько лет стоит заброшенный. Я могу вам дать телефон очень толковой женщины из нашего дома, вы с ней поговорите, может быть, она что-то дельное вам посоветует. Она у нас председатель домкома.
– Наверное, ТСЖ, а не домкома? – уточнила я.
– Нет-нет, это точно не ТСЖ. Нам предлагал один новый собственник организовать ТСЖ в доме, но у нас живут люди опытные, все в прошлом ответработники, бывшие послы, они категорически отказались от ТСЖ. Кажется, у нас организовали Совет многоквартирного дома, а председателем выбрали Аллу Владимировну Титову, она оказалась очень хорошим организатором, жильцы ею довольны.
Придя домой, я сразу же позвонила по её телефону. Выслушав меня, она сказала:
– Так вы всего два раза писали заявление в полицию? Это мало. Надо, чтобы таких заявлений набралась толстая пачка. Тут надо учитывать бюрократический момент: они отчитываются по количеству расследованных и закрытых заявлений, поэтому чем больше вы их напишите, тем лучше. Если они не будут реагировать, у них сразу же упадут показатели. А звонить по телефону бесполезно: они захотят – приедут, захотят – не приедут, и вы будете им звонить без всякого полезного результата, тогда как письменные заявления фиксируются, и они на них должны обязательно реагировать, – учила она меня.
2 июня 2014 года, понедельник.
В половине третьего ночи кафе «Евразия» опять включило свою установку с барабанным боем и ударными инструментами, и эта какофония продолжалась до 4 часов утра. Потом компания, в честь которой играл туш, с шумом удалилась домой, а я так и не смогла уснуть до самого утра.
На этот раз, вместо того чтобы звонить в полицию, я, встав пораньше, села за сочинение нового заявления на имя начальника Арбатского ОВД Янчука. Теперь я детально изложила все подробности: что звуковоспроизводящая установка находится в подвале прямо под моей квартирой, что даже при негромком включении вибрация и сильная акустика дома усиливают звук, и он распространяется по всей квартире, не позволяя уснуть. На основании Закона города Москвы «О тишине» я просила принять меры к прекращению работы музыкальной установки в ночное время.
Когда я появилась в отделении полиции, дежурный первым делом проверил содержимое моей сумки, в которую я положила ноутбук и папку с бумагами. Только после этого меня допустили к окошку, в которое я отдала своё заявление.
– Теперь я буду вам каждый день приносить заявления, пока не прекратятся эти концерты, – пообещала я и заодно поинтересовалась, кто теперь участковый на нашем участке вместо уволенного Сусанова. Новый участковый как раз появился в дверях.
– Что у вас? – спросил он.
– Ночное кафе «Евразия» каждую ночь веселится, а я после этого весь день ползаю как сонная муха, – мрачно сообщила я.
– Заявление написали? – осведомился участковый.
– А как же!
– Разберёмся.
Я попросила у дежурного сделать копию моего заявления с отметкой о дате принятия. Он долго возился с копировальным аппаратом и в конце концов сообщил, что он не работает. Вместо копии заявления он выдал мне корешок регистрационного талона, на котором были указаны дата заявления и фамилия того, кто его принял. Посмотрим, сработает ли новая тактика.
11 июня 2014 года, среда.
Всю неделю музыку не включали, но демонстративно устраивали шумные разговоры под окнами. Вот и сегодня, начиная с четырёх утра, напрягая все свои голосовые связки, верещали часов до пяти. Около шести утра опять вышли и устроили страшный гвалт, но я уже встала и начала заниматься своими делами, не обращая внимания на вопли внизу. Надеюсь, что когда-то им надоест это. Пусть орут, лишь бы свою рок-музыку не включали по ночам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
