— Если бы это было так, я бы осталась в Лафайетте и позволила бы ему попрактиковаться в стрельбе, — огрызнулась Морган.
— Думаешь, он выследил нас до сюда? Нас кто-нибудь преследовал по дороге?
— Нет, не думаю. Мы в дыре посреди болота, так что ему будет очень трудно найти нас. Но не невозможно. Нельзя недооценивать противника.
Джек был прав. И от этого к горлу подступил комок.
— Знаю.
— Хорошо, значит кончай ломаться. А то мне все больше хочется перегнуть тебя через колено и отшлепать по заднице.
Морган вскрикнула:
— Ты не притронешься к моей заднице!
— Не сомневайся, сher. Я в три минуты разогрею эти симпатичные ягодицы.
У Морган между ног тут же разгорелся огонь желания. «Плохо, плохо, плохо. Сейчас же прекрати». Она закрыла глаза, пытаясь отрешиться от этих ощущений, от жажды… от безумного любопытства и пульсирующей боли.
— А ты нахальный ублюдок, знаешь это?
— Я доминант, который уже практически исчерпал лимит терпения из-за твоих кривляний. Вернемся к тому, на чем остановились. После той ночи ты еще общалась с Ферсоном?
Морган взорвалась:
— Несколько раз. Через неделю после нашей ночи он присылал мне цветы. Когда возвращался в город, звонил мне. Но мне это уже было неинтересно. Наконец до него дошло, и звонки прекратились.
— С тех пор ничего?
Она покачала головой. Джек оставил Брента в покое.
— Я все еще не вычеркнул его из списка. А что насчет холостяка под номером три?
— Эндрю Каммингс. Ростом примерно с тебя. Серые глаза, пепельные волосы. Ему недавно исполнилось тридцать девять. Он был продюсером «Заведи меня» в прошлом году. Мы начали встречаться вскоре после… инцидента с Брентом. Уже через месяц Эндрю попросил меня стать его женой.
— И ты ответила?..
Джек склонился еще ниже, вторгаясь в ее личное пространство.
— Согласием. Он был довольно привлекательным, образованным, культурным, со связями… Почему бы и нет?
Он напрягся: рот, плечи, пресс.
— Когда это закончилось?
— Около десяти месяцев назад.
— Потому что?..
Потому что мужское самолюбие Эндрю не могло смириться с тем, что Морган с трудом достигала оргазма. Эндрю казался таким мудрым, словно якорь спокойствия в бушующем мире, и Морган решила, что именно этому мужчине удастся достучаться до нее, сделать так, чтобы она раскрылась телом и душой. Он и пытался… только ему редко удавалось довести дело до конца. В конце концов, он уговорил девушку поведать о самых сокровенных желаниях, о мечтах оказаться связанной и полностью зависимой. Думая, что это поможет их отношениям, она полностью обнажила душу, не утаив и о фантазии, в которой ее берут сразу двое мужчин. Это не значит, что она когда-то делала это в реальной жизни. Это были просто игры воображения… но Эндрю этого не понял.
Он назвал ее извращенкой… и еще несколькими столь же «лестными» эпитетами, при воспоминании о которых ее тут же пронзала боль и заливала краска стыда.
Морган швырнула в него обручальным кольцом. Эндрю его поднял и ушел из ее жизни. Они больше ни разу не общались.
И она ни за что не станет рассказывать об этом Джеку. Даже шепотом.
— У нас просто не получилось, — поставив ментальный барьер, ответила Морган.
— Почему?
— Мы просто не очень хорошо друг другу подходили.
— Ты что-то от меня скрываешь, — прорычал Джек, хватая ее за запястье.
Морган вырвала руку.
— Это все, что ты должен знать. Он меня бросил, но я из-за этого не страдала. Как я уже сказала, сомневаюсь, что он когда-нибудь захочет меня вернуть.
— Пока ты не расскажешь мне правду, я не смогу сделать выводы.
Он скрестил руки на груди.
— Эта вся нужная тебе правда.
Мрачное выражение его лица говорило, что Джек с этим не согласен.
— Время покажет.
Он сделал шаг назад.
— А кто твой «друг» в Хьюстоне?
Понимая, что Джек так просто не отстанет от нее с вопросами о разорванной помолвке с Эндрю, Морган сделала глубокий вздох и ответила:
— Его зовут Брэндон Росс.
Джек снова напрягся.
— Он больше чем друг?
Морган замялась. Никто не знал, что они в Брэндоном родственники. Сохранение тайны было одной из договоренностей мамы с сенатором Россом много лет назад. Он ее прибьет, если правда выплывет наружу. Поэтому они с Брэндоном и придумали эту историю с помолвкой, когда Морган к нему переехала. Может… если придерживаться этой легенды и здесь, это поможет несколько ослабить накал страстей между ней и Джеком?
— Да. Он мой жених. На… на текущий момент.
Губы Джека сжались в тонкую полоску.
— Где он сейчас?
— Уехал на несколько недель из страны.
— Пока какой-то съехавший с катушек псих в тебя стреляет. Этот жених похож на стоящего парня.
— Брэндон не хотел уезжать, — стала защищать брата Морган.
— Его работа…
— Что-нибудь кроме писем с фотографиями было? В твой дом залезали?
— Да и… — Морган сглотнула, потом прошептала: — Он онанировал в моей постели. Вот тогда-то я испугалась и улетела из Лос-Анджелеса.
Внезапно на глаза навернулись слезы и потекли по щекам, немало удивив девушку. Она считала себе намного крепче. Слезами тут не поможешь, но было трудно справиться с ужасом ситуации.
Джек тут же присел рядом с ней, весь его гнев испарился. Очень аккуратно он уложил Морган на подушки и склонился над ней, нежно стирая ладонью слезы с ее лица.
Морган уставилась на него, не понимая, как в нем уживаются такие противоположности. Нежность и сострадание от мужчины, который выудил из нее всю подноготную и не преминул ткнуть ее носом в то, что она возбуждается от его прикосновений? Который связывает своих женщин?
— Ты правильно сделала, что улетела и согласилась остаться у меня. Этот парень, без сомнения, очень упертый и опасный.
Стесняясь слез и слишком остро ощущая близость Джека, Морган отвела глаза.
— Я ненавижу чувствовать страх. Меня бесит, что моя жизнь перевернулась с ног на голову. Чем быстрее разрешится эта ситуация, тем лучше.
— Мы все исправим, — прошептал Джек.
— Кто в курсе, куда ты направилась из Лос-Анджелеса?
Морган попыталась вспомнить, отчего между бровей у нее залегла морщинка.
— Рэджи, ассистент продюсера. Сосед, присматривающий за моей кошкой. Сабрина, гример. Не помню. Я собиралась как в тумане…
— Кто угодно начнет нервничать, если к нему без приглашения домой заявится какой-то задрот и кончит на кровать.
Джек взял ее руку, зажал между сильными мозолистыми ладонями и склонился ближе. Матерь Божья, он был так красив, что глазам становилось больно при одном лишь взгляде на него. Крупные скулы, точеный рот, двухдневная щетина, придающая лицу больше мужественности. Мощные плечи, широкая грудь и накаченный пресс… Да любая бы слюной изошла.
