— Сукин сын! — заорала Морган, остановившись в шаге от Джека.
— Как ты посмел?! Думал, я не замечу или мне будет плевать? Может, посчитал, что…
— Достаточно.
Он не повысил голос, но слово все равно хлестнуло, как удар кнута.
— Пошел…
— Морган, — предупредил он, скрипнув зубами.
Она запнулась. Пальцы вцепились в спасительное полотенце, грудь вздымалась от неуемного гнева. Голос Джека заполнил всю комнату. В глазах горела команда. Он злится на нее? Невероятно.
Прежде чем Морган успела послать его к черту, Джек заговорил:
— Cher, я не имел права подглядывать за тобой. Я вышел, чтобы проверить, все ли спокойно снаружи. Заметив, что ты не прикрыла жалюзи до конца, я не удержался и заглянул. А потом просто не нашел сил отвернуться. Прости.
Извинения? Вот так просто? Ни споров, ни самооправданий?
Ярость исчезла. Испарилась намного быстрее, чем того хотелось бы Морган. Проклятье, тяжело злиться на человека, который признал, что неправ. И практически невозможно, если он впал в транс от того, что ему нравится, как ты выглядишь.
Но она была О’Майли и не собиралась сдаваться без боя.
— Ты не имел никакого права! Я… мне стыдно.
Джек придвинулся ближе.
— Чего ты стыдишься? Своего тела? Или того, что у тебя есть нормальные потребности, как у любой женщины?
— Ты смотрел!!! Не могу поверить, что ты просто стоял там и смотрел, словно я звезда какого-то бесплатного пип-шоу!
— Да, такое поведение недопустимо с точки зрения гостеприимства. Уверяю, это не в моих привычках.
Его глаза светились искренностью… и желанием.
— Морган, ну признайся же: ты возбудилась, когда поняла, что я не мог отвести от тебя взгляда.
— Нет.
Она не собиралась доставлять ему удовольствие, признавая очевидное. Хотя и чувствовала, что от его слов между ног опять стало влажно.
— Эти знойные голубые глаза говорят «да», cher.
— Тебе нужны очки. Неужели ты решил, что мне будет плевать на то, что ты устроил День Вуайериста именно тогда, когда я принимала ванну? Или я скажу: «Не вопрос, да, мы познакомились только вчера, но не стесняйся, шпионь за мной в любое время дня и ночи, даже в самые интимные моменты моей жизни»?
— Я думал только о том, как ты прекрасна.
Джек наклонился ближе.
— Если бы ты принадлежала мне, тебе не было бы нужды заниматься самоудовлетворением, cher.
Он ухмыльнулся.
— Конечно, мне было бы приятно время от времени смотреть, как ты ласкаешь себя, но исключительно ради визуального удовольствия.
Рискнув посмотреть вниз, Морган заметила, что его джинсы в районе ширинки сильно натянулись. Девушка почувствовала, как кровь прилила к щекам и снова заныло внизу живота. Нет! Ей нужен был гнев, приправленный яростью.
Вместо этого, она слишком остро ощутила близость тела Джека. Кожей прочувствовала тот факт, что он полуодет, а она практически в чем мать родила. Слишком рискованное положение вещей, особенно учитывая, что во взгляде Джека полыхало мрачное пламя желания, а ее тело так и рвалось на него ответить.
Морган отступила на шаг.
— Стоять.
Тихий командный голос отозвался в ее теле вибрацией. Морган замерла, пытаясь собраться с мыслями. Она не обязана его слушаться, не должна стоять перед ним почти голая и подчиняться приказам. На самом деле, в ее интересах не делать этого…
— Укуси меня. Я не какой-нибудь двухлетний несмышленыш или робот, — огрызнулась она и сделала еще один шаг.
Джек потянулся к ней.
«Беги!» — приказала Морган себе. Но вместо этого позволила Джеку нежно обхватить запястье, хотя за этим жестом чувствовалась сталь. И пожирающей его накал страсти.
— Стоять.
По какой-то причине… что-то в его голосе… Она просто не могла ослушаться.
Может потому, что Джек являлся воплощением всех грехов, предаться которым мечтала Морган, мастурбируя в одинокой постели и понимая, что краткий миг оргазма не делает их реальными.
Джек медленно отпустил ее руку и начал неторопливо обходить, скользнув пальцами по плечу девушки. Сердце Морган забилось быстрее. Тело покрылось мурашками. Морган старалась не задумываться над тем, что в данный момент творится с сосками и как сильно они болят.
Он остановился за ее спиной. Теплое дыхание Джека ласкало чувствительный изгиб между шеей и плечом. Жар его тела согревал спину и ноги. Морган судорожно вздохнула. Боже, он стоял очень близко. Слишком близко, чтобы это можно было проигнорировать или сделать вид, что ей безразлично.
Пульсация между ног стала почти нестерпимой, словно Морган и не испытала оргазм за несколько минут до этого.
Девушка опасливо оглянулась. Джек просто стоял и ждал, будто знал, что она сделает в следующий миг. Их разделяло не больше нескольких миллиметров, он нависал, подавляя своими габаритами. Взгляды пересеклись. В глазах Коула пылал требовательный огонь.
Джек собирался коснуться ее.
Морган словно пронзила молния, при этом девушка не переставала мысленно осыпать себя всеми возможными ругательствами. Она отвела взгляд и, сильнее прижав к телу полотенце, снова начала смотреть прямо перед собой, на дверь.
Он ничего не сказал, но Морган кожей чувствовала его взгляд, который не упускал ни единой детали, замечая каждую капельку на все еще влажном теле, каждый судорожный вздох, выдававший ее волнение.
Что теперь? Из разряда «Я надеру тебе задницу» в две минуты ситуация попала в категорию «Не могу оторвать глаз от твоей задницы». Если Морган не хочет испытать на вышеозначенной части тела еще что-нибудь, пора делать ноги.
— Расскажи, зачем тебе понадобился тот оргазм, — раздался шепот Джека рядом с ее ухом.
Она не могла. Это бы только подтвердило то, что Джек знал и так: в Морган было что-то извращенное и бесконтрольное, из-за чего она хотела его. Ее интерес не был простым журналистским любопытством.
— Это и правда тебя не касается, Джек…
— Когда мы наедине, не зови меня так.
Он хочет, чтобы она обращалась к нему «сэр». Морган стояла чуть дыша, ее тело дрожало от смеси неуверенности и предвкушения. Она чувствовала себя… заклейменной. Железные команды Джека пробудили что-то в глубине ее души и снесли барьеры, сдерживающие желание.
Что будет, если она подчинится? Пойдет на поводу у этого голоса?
Опасность. Грех. Кровь и плоть Джека пронизаны ими. Морган понимала, что не должна хотеть этого мужчину. Если она поддастся искушению, то своими руками положит первый кирпич собственной дороги в ад.
— Может, тогда осел? Это тебе больше подходит.
Завернувшись в эту браваду, словно в кольчугу, девушка повернулась к Джеку.
