Глава 24. Назар
Как бы я ни хотел раствориться во вселенной, утро все же наступает. Мучительно и неотвратимо. Многолетняя привычка просыпаться без будильника в одно и то же время не подводит. И неважно, во сколько я уснул накануне.
Нехотя разлепляю веки и просто смотрю в потолок, пытаясь прочувствовать степень пиздеца. Наказание за слабость не заставляет себя ждать. Дикое похмелье ожидаемо обрушивается во всей красе. В висках болезненно стучит отряд каменотесов, глаза жжет, словно насыпали песка, а во рту безжизненная пустыня.
Уснуть с таким букетом получится вряд ли, да и некогда. Второй день выпасть из реальности непозволительная роскошь. Неприятно морщусь, заставляю себя сесть и свесить ноги с кровати. Как до нее добрался, не помню. Да и вообще половину ночи словно ластиком стерли. Последнее, что отпечаталось в мозгу, — визит Ирмы.
Что она там говорила? Девочка родилась? Алла в коме? Все какое-то мутное и неестественное. Мне срочно нужны подробности. Где мой телефон?
Оглядываюсь и нахожу его на тумбочке. Рядом стакан воды и пара шипучих таблеток. Пока включается гаджет, вспоминаю Ирму добрым словом, растворяю таблетки и жадно осушаю бокал. Начинает неприятно мутить. Зарываюсь пальцами в волосы и глубоко дышу, чтобы справиться с естественной реакцией организма.
Входящие сообщения сыплются друг за другом, не успеваю даже читать. Выуживаю из общей массы от Николая и Быстрицкого. Первый сообщает, что сегодня нас ждут в колонии на опознании. А второй… жадно скольжу глазами по сухим строчкам. Девочка доношенная и здоровая. А ее мать… Состояние стабильное, но тяжелое. В себя не приходила. Сутки решающие.
Сильнее сжимаю телефон. Мне мало. Хочется подробностей. Хочется знать все! Но на каком основании? Осаживаю себя. Сам же не хотел ничего знать, а теперь? Как флюгер на ветру, а точнее, идиот. Стискиваю зубы в бессильной злобе и все же пишу в ответ, что заеду сегодня. У меня как раз накопились вопросы.
Небрежно швыряю телефон на кровать и поднимаюсь на ноги. Душ и кофе. Это единственное, что может сейчас сделать из меня человека.
Спустя несколько часов я паркуюсь на стоянке около больницы. Отгибаю солнцезащитный козырек и смотрю на свое отражение в зеркале. Вполне сносно. Удалось быстро прийти в себя. Даже голова не болит, хоть и тяжелая до сих пор. Закидываю в рот пару подушечек жвачки и выхожу из машины. Выплевываю в урну тягучую массу и вхожу в здание.
Негромко стукнув в дверь, вхожу в кабинет главврача. Быстрицкий, судя по всему, ждал меня. Поднимается с кресла и, радостно улыбаясь, спешит пожать руку. Только мне вот совсем не весело, но стараюсь не подавать виду.
— Ваша девочка такая чудная. — Главврач рассыпается в комплиментах, а я неприятно морщусь, слыша фальшь в каждом слове. — А за маму мы еще боремся.
При упоминании Аллы по коже пробегает волна мурашек, а сердце сбивается с ритма. Этого еще не хватало. Хмурюсь и отхожу к окну, чтобы скрыть непростительную реакцию.
— Может, нужны какие-то лекарства? — уточняю на всякий случай, мгновенно беря себя в руки.
— Нет, все есть…
На улице опять моросит. Мелкие капли монотонно врезаются в окно и медленно стекают. Что за гадкая погода? И как же точно она соответствует моему внутреннему коллапсу.
— Скажите мне, Павел Ильич, — говорю, медленно растягивая слова. — Как вышло, что должен был родиться мальчик, а родилась девочка?
Теорию я, безусловно, знаю. Но вот на практике не очень понимаю. Брат несколько раз говорил, что у него должен родиться сын, наследник. Как такое возможно?
— Почему мальчик? — хмурится Быстрицкий и возвращается на свое место. — Девочка и должна быть.
— Это невозможно, — поджимаю губы и качаю головой. Где-то закралась ошибка? Или это чей-то обман?
— Послушайте, Назар, — выдыхает главврач. — При всем уважении, но вот…
Оборачиваюсь и вижу открытую карту пациента. Пробегаюсь глазами и вижу, что в результатах УЗИ написан пол. Девочка.
— Странно… — бормочу себе под нос.
Это может значить только то, что Сергей не знал пол своего ребенка. Или Алла умышленно его обманывала. Но зачем?
— Если вы не доверяете нашей больнице, можете сделать тест ДНК.
— Отличная идея, — внезапно хватаюсь за нее, как за спасительную соломинку. — Я сделаю тест, чтобы убедиться в отцовстве. Но в другой клинике.
— Как угодно. — Павел Ильич примирительно поднимает руки. — Я попрошу медсестру, она соберет материал.
— Я могу увидеть ее? — напряженно спрашиваю я.
— Кого? — непонимающе хмурится Быстрицкий. — Маму или малышку?
Удар ниже пояса. Черт. Аж дыхание срывается. Но я быстро возвращаю контроль над эмоциями.
— Девочку.
— Конечно, пойдемте. — Главврач с улыбкой встает. — Только надо переодеться. В неонатологию не пустят так.
— Хорошо.
Надеваю одноразовый халат, бахилы и шапочку и иду следом за Быстрицким. Двигаюсь по инерции, а сам плаваю в каких-то невнятных мыслях и переживаниях. Даже не могу четко уловить, что больше всего меня тревожит.
— Сюда, пожалуйста. — Главврач распахивает передо мной дверь в отделение.
Послушно прохожу и едва не врезаюсь в пожилую медсестру.
— Галина Федоровна, пропустите нас, — натянуто просит Павел Ильич.
— А это вы куда? — подозрительно прищуривается та.
— А это отец с дочерью познакомится хочет, — указывает он на меня.
— Ясно.
Галина провожает нас до нужной двери и, шаркая шлепками, удаляется.
— Проходите. — Быстрицкий вновь пропускает меня вперед и сам заходит следом.
Мельком заглядывает в несколько кювезов и останавливается напротив одного.
— Вот здесь ваша малышка.
Подхожу ближе и первым делом замечаю, что на бирке только фамилия. Моя. Неприятный озноб проходит по телу.
— А имя? — зачем-то уточняю я.
Вроде и все понимаю, но в голове не укладывается. Какая-то дикость.
— Обычно данные матери пишут. — Быстрицкий равнодушно пожимает плечами.
— Ясно, — пожимаю плечами. — Я могу побыть наедине с ребенком?
— Конечно, — кивает он и выходит.
Смотрю на малышку. Первый раз. Такая малюсенькая, сморщенная и смешная. Я никогда не видел таких маленьких. На картинках и в рекламе младенцы выглядят иначе. Не чувствую ничего. Хотя чего я ожидал? Увижу ребенка и проснется отцовский инстинкт? Увы, не случилось. Я вообще пока никак не идентифицирую себя с этой малышкой. Не ощущаю родственных связей. Может, я дефектный и совсем не создан для детей. Хотя я это и так знал и не собирался их заводить. О чем вообще думаю в такой момент? Тяжело это и очень сложно.
Выхожу из палаты, но главврача нигде не видно. Ушел, что ли? Куда мне идти, не имею понятия и двигаюсь к той двери, в которую входил. Оказываюсь на лестнице, спускаюсь ниже на этаж и застываю, увидев крупными буквами «реанимация». Сердце сбивается с ритма, а ноги прирастают к полу. Какого хера, Назар? Уходи отсюда. Не надо никого жалеть.
Но здравый смысл выносит волной отчаянного желания увидеть Аллу. Решительно иду в отделение. На посту стоят медсестра и врач. Видят меня и переглядываются. Плана у меня нет, придется импровизировать.
— Добрый день, вы кто? — Молодой доктор сканирует меня внимательным взглядом.
Читаю его бейдж «Зав. отделением Грехов Егор Дмитриевич». Отлично! Так кстати вспоминаю, что Алексей говорил про ИВЛ для реанимации. Самое время.
— Я от Павла Ильича, — криво усмехаюсь и протягиваю руку. — Он сказал, вам нужно какое-то оборудование для отделения.
Грехов зависает на мгновение, а потом все же соображает. Расплывается в улыбке и пожимает мою ладонь.
— Да, точно! Вы можете подождать? Я быстро.
— Конечно, — с готовностью соглашаюсь. — Я у вас тут немного осмотрюсь?
— Не положено… — хмурится заведующий. Какой правильный.
— Я без фанатизма, никто меня не заметит.
— Хорошо. — Он недовольно поджимает губы. — Только не мешайте работе персонала.
