С бьющимся от страха сердцем Кармен шла по небольшому коридорчику, который вел к спальне. Шаг. Два.
Она остановилась. Дверь была открыта, а постель Кристины завалена отвергнутой утром одеждой.
— Эй! — позвала Кармен. Ее голос дрожал.
Никого не было. По-видимому, Кармен должна была обрадоваться, но она огорчилась. Вернувшись на кухню, она плюхнулась на стул и через какое-то время поняла, что все еще сжимает в руке сумку и звенит ключами.
Страх — ловушка для бед.
Майкл Притчард* * *
Похоже, часы на кухне остановились. Или сломались. По крайней мере, они уже давно показывали двенадцать сорок две. Или сорок три.
Было слишком поздно кому-либо звонить. Писать Полу по электронной почте Кармен не хотела, потому что знала — когда оформит мысли в слова, ужаснется.
Мысль! Надо упаковать Штаны для Тибби. Очень осмысленный поступок. Кармен весь день собиралась это сделать. Она напишет письмо, приклеит марку и все такое.
Как будто в трансе, Кармен вошла в свою спальню и принялась рыться в шкафу. Она рылась и рылась и только спустя какое-то время вспомнила, что на самом деле ищет. Сделав над собой усилие, Кармен сосредоточилась: Волшебные Штаны. Штаны. Они священны. Их нельзя терять.
Кармен вывалила все из ящиков. Безрезультатно. Внезапно она вспомнила, что оставила Штаны на кухне. Точно, вечером она принесла их туда, но Штанов не оказалось и на кухне.
К беспокойству за маму прибавилось беспокойство за Штаны. Кармен залезла в ящик с грязным бельем, испугавшись, что Штаны по ошибке решили подвергнуть запрещенной стирке. Ничего.
Кармен в отчаянье кинулась к комоду с постельным бельем, как вдруг входная дверь открылась и перед Кармен предстали оба предмета ее беспокойства.
Увидев маму, Кармен застыла с открытым ртом.
— Привет, котенок. Почему ты не спишь? — Произнесла мама, стараясь держаться как можно естественнее. Видимо, она не ожидала встретить дочь.
Задыхаясь, как брошенная на берег рыба, Кармен тыкала дрожащим пальцем в мамину сторону.
— Что? — Кристина брала у дочери тушь для ресниц и решила, что в этом причина ее гнева.
Не переставая указывать пальцем, Кармен наконец с трудом произнесла:
— ТЫ!.. ИХ!..
Кристина ничего не понимала. Мысли и чувства ее еще оставались с Дэвидом, и она не готова была встретиться с суровой реальностью в лице Кармен.
— Мои ШТАНЫ! — дико заорала Кармен. — Ты их УКРАЛА!
Кристина с удивлением опустила взгляд на Штаны:
— Я их не КРАЛА! Ты их оставила на стуле, и я подумала…
— Что ты подумала? — яростно накинулась на маму Кармен.
Мама, похоже, спустилась с небес на землю. Она исподлобья посмотрела на Кармен:
— Я подумала, может, ты их оставила…
Кармен с осуждением смотрела на нее.
— Оставила их… — Кристина расстроилась и не могла найти слов. — Ну, как знак примирения.
Если бы Кармен была хорошей, она бы успокоилась. Мама совершила вполне простительную, даже милую ошибку.
— Чтобы я дала тебе Волшебные Штаны? Ты что, с ума сошла? — Кармен уже сама боялась своего гнева. — Я их достала, чтобы отослать ТИББИ! Я бы никогда, никогда, никогда…
— Кармен, перестань. — Кристина, словно защищаясь, подняла руки. — Я все поняла. Я ошиблась.
— Снимай их сейчас же! СЕЙЧАС ЖЕ! Сейчас — сейчас — сейчас!
Кристина отвернулась. Ее глаза блестели, а щеки пылали.
Кармен стало совсем плохо.
Проблема была в том, что Штаны делали Кристину прекрасной, стройной и молодой. Они верили в нее и любили ее точно так же, как любили Кармен прошлым летом, когда она этого заслуживала. Теперь Они выбрали ее маму.
Когда несколько минут назад Кристина стояла в дверях, она лучилась счастьем, свободой и уверенностью. Вокруг нее как будто сиял ореол волшебства, которого Кармен никак не удавалось постичь. И именно за это Кармен теперь ненавидела маму.
Кристина протянула руку, но Кармен ее не взяла. Тогда Кристина сжала собственную ладонь.
— Малыш, я понимаю, что тебе грустно. Но… но… — Ее глаза наполнились слезами, и она крепче сжала руки. — Эти… отношения с Дэвидом. Они же ничего не изменят между нами.
Кармен судорожно сглотнула. Знаем мы такие разговоры. Когда родители вот-вот разрушат твою жизнь, именно так они пытаются себя успокоить.
Маме, наверное, шала, о чем говорит. И возможно, даже верила в это, Но это была неправда. Все изменится. Все уже изменилось.
Тиб!
Я гораздо хуже тебя. Поверь. Можем поспорить об этом, когда ты вернешься.
Вот тебе Штаны. По идее, они сейчас должны быть у Лены, но мы решили, что Штаны больше пригодятся тебе на премьере фильма. Используй их на сто процентов, Тибба-ди, а потом перешли Лене.
С любовью от подруги, которая больше не заслуживает счастья и волшебства.
КарменПеред тем как пойти к Грете, Бриджит изучала себя в крохотном зеркале.
Хорошо, что она видела только лицо. Она повернулась. чтобы рассмотреть волосы. Уже сильно отрасли светлые корни, а краска местами почти смылась, а местами — выгорела. Би была похожа на эксцентричного панка.
Коричневый цвет ей уже не нравился, но он въелся так сильно, что пока приходилось с ним мириться. Би достала из груды грязного белья бейсболку и нацепила на голову. Вуаля. Не очень-то стильно.
«Прости, Кармен», — подумала Би, открывая дверь.
Мансарда уже начала принимать нормальный вид. Бриджит разобрала и расставила кучу книг и журналов, отнесла вниз шубы и все коробки, кроме последних двух с фотографиями Марли. Теперь, когда мусора не осталось, Бриджит рассмотрела комнату. Она была как будто из старого фильма: высокий посередине и низкий по краям потолок и по три окна на каждой стене. Комната была залита солнцем. Правда, Бриджит решила, что стены надо покрасить.
Теперь Би принялась за вторую коробку. Именно в то время, решила она, появился ее отец. Вот две работы, которые Марли написала на его уроках. Одна на пять с минусом, а другая на четыре с плюсом. «Отличные мысли, но их надо развить», — написал он на второй. Вот фотографии ее друзей. И ни одной — где Марли в постели или в больнице.
Бриджит внимательно рассматривала свадебные снимки, большая часть которых была сделана на ступенях баптистской церкви Берджеса. Казалось, будто отец оглушен и поражен любовью, но ни его семьи, ни его сотрудников она не увидела. Свадьба как свадьба, но не такая, какая должна была быть у Марли Рандольф, первой красавицы города.
Бриджит была уверена, что в то время мама еще не ждала ребенка. Но тем не менее эта свадьба опозорила жениха перед всем светом. Отец всем пожертвовал ради их любви, и после этого, скорее всего, стал не так уж нужен Марли. Приз в виде профессора Бриланда потерял для нее ценность.
На дне коробки лежало свадебное платье. У Бриджит бешено колотилось сердце, когда она доставала белый сверток. Бриджит прижала его к лицу. Сохранило ли платье запах мамы?
Нацепив бейсболку, хотя было слишком жарко, Бриджит спустилась вниз.
— Хорошо, что ты пришла пораньше, — довольно сказала Грета.
Бриджит села на стул:
— Если можно, я завтра начну красить.
— Ты будешь красить? Сама? Ты когда-нибудь пробовала?
Бриджит покачала головой:
— Нет, но я разберусь, не волнуйтесь. Думаете, это очень сложно?
Грета улыбнулась:
— Ты славная девочка, и к тому же очень упорная.
Бриджит чуть не сказала: «Спасибо, бабушка» и сама себе удивилась.
С чувством странного умиротворения Бриджит смотрела, как Грета накрывает на стол. Теперь она каждый день подавала морковь и иногда острый сыр или индейку вместо ветчины, потому что очень внимательно следила за вкусами Бриджит. Но, как бы ни менялось меню, обед проходил в одно и то же время, за столом с одними и теми же тарелками и желтыми салфетками. Бриджит поняла, что так заведено у Греты много лет. Так заведено много лет в этом доме.
— Я говорила, что у моей Марли было двое детей? — Грета уже не в первый раз задавала этот вопрос.
Бриджит с трудом проглотила кусок:
— Да. И вы говорили, что у вас есть внучка.
— Ну да, дочка Марли. У Марли были близнецы — мальчик и девочка.
Бриджит теребила шорты и никак не отреагировала на эти слова.
— Они родились через два с половиной года после того, как Марли вышла замуж.
Бриджит кивнула, все еще не поднимая глаз.
— Беременность была счастливым временем для Марли. Но, боже мой, когда они появились на свет! Близнецы. Можешь себе представить? Когда один хотел есть, другой хотел спать, когда один хотел играть, другой хотел гулять. Я даже переехала к ним на первые полгода, чтобы помогать.
Бриджит наконец взглянула на Грету:
