— Вы пришли повидать отца?
— Нет, я… пришёл к мисс Хатауэй.
— Вы один из её поклонников?
Кристофер решительно отрицательно покачал головой.
— Вы один из них, — со знанием дела сказал мальчик, — просто ещё не знаете об этом.
Кристофер почувствовал, как улыбка — первая настоящая улыбка за очень долгое время — коснулась его губ.
— У мисс Хатауэй много поклонников?
— О да. Но никто не хочет жениться на ней.
— А почему, ты не знаешь?
— Не хотят, чтобы их подстрелили, — ответило дитя, пожав плечами.
— Прошу прощения? — Кристофер поднял брови.
— Прежде чем жениться, надо, чтобы в тебя попала стрела, и ты влюбился, — объяснил мальчик. Затем задумчиво помолчал. — Не думаю, чтобы потом было так же больно, как в начале.
Кристофер не смог скрыть ухмылку. В этот момент Беатрис вернулась в холл, таща за собой на верёвке козу.
Девушка внимательно посмотрела на Кристофера.
Его улыбка погасла, и он обнаружил, что смотрит в её голубые-преголубые глаза. Их взгляд был поразительно открытым и ясным… глаза скитающегося ангела. Такое чувство, что какие бы грехи этого мира она ни увидела, глаза её не угаснут. Она напомнила ему о том, что вещи, которые он видел и делал, нельзя стереть, как пятнышко с фамильного серебра.
Беатрис отвела взгляд и посмотрела вниз.
— Рай, — произнесла она, протягивая мальчику верёвку, — не отведёшь Пандору в сарай? И козлёнка тоже. — Протянув руки, она забрала у Кристофера его подопечного.
Прикосновение её рук к его рубашке вызвало лишающий воли отклик и приятную тяжесть внизу живота.
— Да, тётя. — Мальчик вышел через переднюю дверь, каким-то образом ухитряясь удерживать козу, козлёнка и свой деревянный меч.
Кристофер стоял, глядя на Беатрис и пытаясь не открыть рот в изумлении. И потерпел неудачу. Она с тем же успехом могла стоять перед ним в одном белье. По правде говоря, это было бы даже лучше, потому что в этом случае она хотя бы не выглядела столь подчёркнуто эротично. Он видел женственный контур её бёдер, затянутых в мужские бриджи. И она отнюдь не казалась смущённой. Проклятье, что же она за женщина?
Он боролся со своей реакцией на неё, смесью раздражения, очарования и возбуждения. С волосами, угрожающими вырваться из причёски, и щеками, порозовевшими от приложенных к поимке усилий, она являла собой пример цветущей здоровьем девушки.
— Зачем вы здесь? — спросила она.
— Я пришёл извиниться, — ответил Кристофер. — Я был… невежлив вчера.
— Нет, вы были грубы.
— Вы правы. Я действительно сожалею. — Не получив ответа, Кристофер попытался подобрать нужные слова. Он, который в своё время так бойко общался с женщинами. — Я слишком много времени провёл в грубом окружении. Вернувшись из Крыма, я обнаружил, что раздражаюсь даже без причины. Я… слова слишком важны для меня, чтобы относиться к ним небрежно.
Возможно, ему показалось, но он решил, что лицо Беатрис немного смягчилось.
— Не надо извиняться за то, что я вам не нравлюсь, — сказала она, — только за то, что вы были невежливы.
— Груб, — поправил Кристофер. — И это вовсе не так.
— Что именно? — нахмурившись, спросила Беатрис.
— Что вы мне не нравитесь. То есть… Я знаю вас недостаточно хорошо, чтобы вы мне нравились или не нравились.
— Я абсолютно уверена, капитан, — проговорила девушка, — что чем больше вы узнаете меня, тем меньше я буду вам нравиться. Следовательно, давайте покончим с этим и признаем, что мы друг другу не нравимся. Меньше беспокойства.
Она была так чертовски прямолинейна почти во всём, что это против воли позабавило Кристофера.
— Боюсь, не смогу оказать вам такую услугу.
— Почему?
— Потому что, как только вы это сказали, я понял, что вы начинаете мне нравиться.
— Вы придёте в себя, — бросила Беатрис.
От её решительного тона ему захотелось улыбнуться.
— Стало даже хуже, — сказал он, — теперь я абсолютно убеждён, что вы мне нравитесь.
Беатрис послала ему откровенно скептический взгляд.
— Как насчёт моей ежихи? Вам и она нравится?
Кристофер обдумал вопрос.
— Привязанности к грызунам нельзя добиться так же быстро.
— Медуза не грызун, она иглокожая.
Кристофер не смог удержаться от вопроса:
— Зачем вы взяли её на пикник?
— Потому что посчитала, что её компания будет предпочтительнее компании тех людей, которых я там встречу. — В уголках её рта заиграла улыбка. — Я оказалась права. — Она помолчала. — Мы собираемся пить чай. Вы не присоединитесь?
Кристофер покачал головой прежде, чем она закончила фразу. Они станут задавать вопросы, и ему придется давать осторожные ответы; одна мысль о продолжительной беседе утомляла и беспокоила его.
— Благодарю, но нет. Я…
— Только на этом условии я прощу вас, — сказала Беатрис. Тёмно-голубые глаза с дерзким вызовом смотрели прямо в его.
Удивлённый и сбитый с толку, Кристофер спрашивал себя, как у неискушённой молодой девушки едва старше двадцати лет хватает дерзости отдавать ему приказы.
Однако день воистину оказался удивительно занимательным. Почему бы не задержаться? Его нигде не ждут. Неважно, как всё сложится, всё равно это лучше, чем возвращаться в мрачные комнаты родного дома.
— В таком случае… — он осёкся, вздрогнув, когда Беатрис подалась к нему.
— О, дьявол. — Девушка пристально разглядывала лацканы его сюртука. — Вы весь в козьей шерсти. — Она принялась решительно стряхивать волоски.
Кристоферу потребовалось полных пять секунд, чтобы вспомнить, как дышать.
— Мисс Хатауэй…
В стремлении смахнуть отдельные шерстинки она подошла совсем близко. А он хотел, чтобы ещё ближе. Каково это — обнять её и прижаться щекой к блестящим тёмным волосам?
— Не двигайтесь, — сказала Беатрис, продолжая похлопывать по сюртуку. — Я их почти стряхнула.
— Нет, я не… это не… — Выдержка Кристофера рухнула. Он перехватил тонкие запястья девушки, удерживая её руки на расстоянии. Боже, чувствовать её… гладкую кожу… кончиками пальцев ощущать как сильно бьётся жилка. Едва различимая дрожь прошла по телу девушки. Он хотел проследить её путь руками, погладить все изящные изгибы фигуры. Хотел, чтобы Беатрис обвила его своими ногами, руками, волосами.
Но, несмотря на её несомненную привлекательность, он никогда бы не стал ухаживать за женщиной, подобной Беатрис Хатауэй, даже если бы уже не был влюблен в Пруденс. Чего ему хотелось по-настоящему, в чём он так отчаянно нуждался — это вернуться к нормальной жизни. К той жизни, которая снова восстановит его мир.
Беатрис медленно высвободила руки. Она настороженно и пристально смотрела на Кристофера.
