Стивен поднял ее и положил на кровать. Каждая клеточка его тела, вся душа и весь разум тянулись к ней, были полны только ею. В висках стучало от ощущения близости и доступности ее тела. И каждый дюйм ее мягкой, шелковистой, соблазнительной кожи еще сильнее разжигал огонь, бушующий внутри него.
Он в исступлении целовал ее груди, заставляя ее стонать от наслаждения. Пламя внутри него бесновалось уже с неистовой силой, а он продолжал целовать и ласкать ее, пока не почувствовал, что уже не может более сдерживаться. И тогда он вошел в ее мягкую влажную плоть, огонь столкнулся с огнем, и их сшибка высекла фейерверк ослепительных искр. Чувственный взрыв потряс их тела…
Прошла целая вечность, прежде чем обессилевшие, но насыщенные друг другом, они начали медленно приходить в себя.
Долгое время тишину в комнате нарушал лишь щебет какой-то ночной птички за окном.
Сюзан закрыла глаза, прислушиваясь к милой и немного грустной птичьей песне и поглаживая руку Стива, лежащую у нее на талии. Он жарко зашептал ей на ухо:
— А ведь я оказался прав.
— Насчет чего? — так же шепотом спросила она.
Он перевернулся на живот и положил одну ногу поверх ее ноги. Пальцы его вычерчивали круги на ее груди, возбуждая сосок, но не притрагиваясь к нему.
— Насчет нас. Я знал, что рано или поздно ты все равно будешь моей.
От прикосновений его рук тело ее трепетало.
— Просто мне потребовалось больше времени, чтобы осознать то же самое, — произнесла она.
— Да, иногда ты бываешь очень упрямой.
Сюзан шумно и прерывисто вздохнула, когда пальцы Стивена добрались-таки до ее соска.
— Что ж, — добавил он, — иди ко мне, я покажу, что такое настоящее упрямство.
Они заключили друг друга в объятия, губы их сомкнулись, с новой силой разжигая два пламени, и скоро яростный огонь опять вознес их на вершину блаженства.
Сюзан не помнила, когда заснула и как долго спала. Проснулась она, когда Стив нежно погладил ее пальцем по щеке. Она не шелохнулась и сделала вид, что продолжает спать. Рука его убрала волосы, падавшие ей на глаза. Чуть позже раздался щелчок закрываемой двери, и только после этого Сюзан открыла глаза и уставилась в потолок.
Как же хотелось ей снова оказаться рядом с ним, чтобы от его поцелуев у нее кружилась голова, а прикосновения его открывали целый мир новых, неизведанных ощущений! Сейчас казалось, что все было всего лишь сном…
Она свесила ноги с кровати, натянула на себя рубашку Стива и вышла в холл.
Скрипучие половицы оповестили Стивена о ее появлении еще до того, как Сюзан показалась ему на глаза. Она остановилась в дверях, шумно втягивая носом бодрящий кофейный аромат. Стивен сидел за столом с чашкой кофе в руках, перед ним была разложена утренняя газета.
— Доброе утро! — приветствовала она его.
— Доброе утро! — отозвался он.
Улыбка сквозила в его голосе, трепетала на его губах, светилась в глазах — тех самых бездонных от страсти глазах, в которых она тонула прошлой ночью.
— Сейчас я сварю тебе кофе.
Он усадил ее к столу, поставил перед ней чашку и сзади как бы невзначай нежно провел пальцем по ее шее. Сюзан откинулась назад и прислонилась к нему спиной, упиваясь его силой, свежим запахом его тела. Чувственное возбуждение пробежало по ее нервам.
— Мне так нравится, как ты выглядишь по утрам, эти сонные глаза делают тебя такой сексуальной, — прошептал Стивен. Он поднял ее со стула на руки и понес через холл обратно в спальню…
Когда она проснулась во второй раз, солнце было уже высоко в небе, а Стивен исчез. Сюзан потянулась, как кошка, сытая и довольная. До сих пор она не осознавала, насколько истощены были ее нервы все последние дни.
Одежда валялась на полу, и Сюзан улыбнулась, вспоминая, как она там оказалась.
От солнечных бликов, игравших на стенах, в комнате казалось теплее, а плющ на обоях выглядел совсем как настоящий. Вчера вечером эта комната напомнила ей дом, в котором она провела свое детство. При дневном свете стало заметно, что у комнаты было свое особенное очарование.
Открыв дверь, Сюзан чуть не споткнулась о картонную коробку, стоявшую на полу. В коробке оказалась ее одежда, аккуратно сложенная, а поверх всего лежал ее семейный альбом. И когда только он успел съездить к ней домой?
Сюзан занесла коробку в комнату и разложила ее содержимое по ящикам комода. В коробке было даже ее нижнее белье, и ей стало неловко. Этот мужчина ничего не упустил из виду.
Переодевшись, она отправилась на поиски Стива, однако в доме не было никого, кроме Билла. Лишь через несколько долгих часов Стивен вернулся, и все это время Сюзан ломала голову, куда он пропал. Тот же самый вопрос мучил ее и в следующие несколько дней, проведенных ею в качестве невольной пленницы в этом доме.
Фирма «Адамс и К°» поражала ее. Любой подросток, оказавшийся в беде, мог найти здесь помощь. Многие дети были поначалу скованны и зажаты, но, стоило Стивену или Биллу взять их за руку и сказать пару дружеских слов, как от неуверенности и отстраненности не оставалось и следа.
Однако, как бы ни нравилось Сюзан в «Адамс и К°», ей отчаянно не хватало Стива. Иногда он пропадал где-то часами, а когда возвращался, заботы по дому отнимали все его время…
Она ополоснула чашку и отошла от окна. Сюзан нравилась эта утренняя тишина в доме, но не сидеть же в безделье, когда все чем-то заняты. Надев запачканную майку, она отправилась в малую спальню, чтобы продолжить покраску стен, начатую два дня назад.
Сюзан добралась уже до потолка второй стены, когда появился Стив. Губы его были растянуты в улыбке, способной растопить лед. Глаза его не мигая уставились на нее, в них блестели озорные искорки. Рука Сюзан замерла, и по ней потекла краска.
Работать в его присутствии было для нее нелегкой задачей. Пока она безуспешно старалась сосредоточиться, Стив закончил еще одну стену и прислонил свой валик к комоду, покрытому на время ремонта материей.
— Осторожно, не испачкай фотографии на полу, — предупредила Сюзан.
Стивен отставил валик в сторону и поднял полиэтилен, в который были завернуты какие-то журнальные снимки.
— Откуда ты взяла такую древность? — развел он руками.
— Из журналов в шкафу. Если закатать их в целлофан, вполне можно будет повесить в гостевых спальнях. Разве они не прелесть?
Он приблизился к лестнице, на которой она стояла, и поцеловал ее в щиколотку, затем погладил ногу. По телу Сюзан разлилось блаженство.
— По сравнению с тобой все драгоценности кажутся мишурой, дорогая.
Она сглотнула и чуть было не выронила кисть. Силы покидали ее, стоило Стивену прикоснуться к ней, и с этим ничего нельзя было поделать.
Сюзан переменила тему разговора, спросив о том, что волновало ее все дни, пока она жила в этом доме:
— Насчет тех папок ничего нового?
Он рассказал ей, что у него есть друг, который взялся проверить эти бухгалтерские книги, но в них оказалось немало трудноразрешимых загадок.
— А насчет облигаций?
— Все тихо. — Стивен снова принялся красить, словно она спрашивала его о погоде.
Сюзан слезла со стремянки и положила кисть на пол.
— И что ты намерен предпринять?
Стивен взглянул на нее из-под нахмуренных бровей, он явно был обеспокоен не меньше ее.
— Остается надеяться, что проверка папок даст какие-то результаты. Это вот-вот должно завершиться.
Он стоял так близко, что Сюзан видела в глубине его глаз затаенную боль, страсть и еще какую-то искорку, разгадать значение которой она не могла. Сила его взгляда была столь велика, что, зачарованная, она долго не могла отвести от него глаз.
Стивен обнял ее и прижал к себе.
— Мы найдем бумаги, Сюзан, и выясним, что случилось с Генри. Поверь мне.
За этими словами последовал поцелуй, долгий и страстный, от которого она вновь почувствовала, как подкашиваются ноги.
В дверь постучали, но они были слишком заняты друг другом, чтобы услышать стук.
— Простите, я не помешал? — невозмутимо спросил Билл, закатив глаза к потолку.
— Ты как нельзя вовремя, — пробурчал Стивен.
— Извини, шеф, я просто подумал, что тебе стоит знать: это последняя банка краски.
Стивен обернулся к Сюзан.
— Возьми внизу темные очки и широкополую шляпу, поедем за краской.
— В таком виде? — Она была вся перемазана в краске.
— А почему бы и нет? Ты можешь оставаться в машине.
Не прошло и нескольких минут, как они уже были на стоянке.
— Хочешь сесть за руль? — спросил он.
Сюзан проскользнула на водительское место, обитое мягкой коричневой тканью. Она завела мотор и выехала со двора, мурлыкая себе под нос. Несомненно, машина Стива дала бы сто очков вперед ее развалюхе.
— Единственный магазин, где есть такая краска, вот по этому адресу. — Он протянул ей бумажку. — Найдешь?
