Не знаю, какими еще свойствами обладает зелье, но шарики получаются просто убойными, хотя в инструкции об этом и не говорится. Придется сварить побольше зелья, и можно учиться дальше.
Правда, потом настала моя очередь принимать удары. И здесь я сосредоточилась, даже попробовала использовать силу мысли. Представила, что вокруг меня щит, как учили. Понимала бесполезность попыток, но все же пробовала. У людей же все равно есть внутренние резервы, может, и их можно прокачать?
Парень прицелился и собирался метать на поражение. Я приготовилась уворачиваться. Шар полетел в меня с очень хорошей скоростью, но на подлете стал уменьшаться, бледнеть и замедляться, так что я сумела увернуться.
— Что за ерунда? — ошарашено проговорил Дэбс.
На тренировку с Даром я прибежала заранее, чтобы мужчине не пришлось ждать меня. В этот раз преподаватель решил, что мне нужно больше физической подготовки.
— Мики, настоящий боевик должен, помимо силы, уметь пользоваться своим телом!
— сказал он в ответ на мой не слишком довольный вздох.
Ладно, хорошая физическая форма еще никому не вредила. Поэтому я побежала, как велел преподаватель. Правда, мой бег сопровождался его ехидными замечаниями.
— И это ты называешь бегом? Да у меня бабушка быстрее передвигается, а ей, между прочим, уже двести пятнадцать лет! — «подбадривал» Дар.
Когда мои силы закончились, он поменял задание. Теперь мы вместе выполняли простейшие физические упражнения. Я старалась повторять за мужчиной, но движения сильно проигрывали ему в точности исполнения. Откровенно говоря, на его фоне я смотрелась крайне неуклюже, но хотя бы он не заставлял меня снова пытаться добыть магию, которой не существует.
Следом за упражнениями последовала растяжка.
— А это еще зачем? — удивилась я.
— А как ты думала? Чем здоровее тело, чем оно эластичнее, тем лучше магия поддается управлению, — объяснил он.
Затем заставил меня сесть на траву и сложиться пополам.
— Ты должна достать подбородком до колен! — он поставил передо мной практически невыполнимую задачу.
Я пыталась согнуться, но мышцы так зачерствели, что отказывались повиноваться кому-то извне, да даже мне самой они неподвластны!
Дар подошел ко мне и надавил на спину, чтобы сломать пополам, как я предположила. На самом деле, с его помощью удалось выполнить задание.
После тренировки хотелось только в душ и в кровать, я больше ни на что не была способна.
Мужчина снова вызвался меня провожать, но в этот раз я шла молча, боясь, что опять скажу что-нибудь, что ему не понравится. Но он начал разговор первым.
— Мики, зачем ты пришла в ГУМ, если не уверена в своей силе? — я совсем не ожидала такого вопроса и оказалась к нему совершенно не готова.
Остановилась на середине дорожки, рядом встал мужчина. Я не могла ему признаться в своих истинных мотивах, не могла и не хотела. Мне казалось, что он не будет больше со мной никогда разговаривать, если я скажу, что писарь и вынюхиваю здесь пикантные подробности жизни университета. А мне было крайне важно его хорошее отношение. Впервые в жизни я считалась с чьим-то мнением, впервые в жизни хотелось кому-то понравиться, но обстоятельства и здесь складывались против меня.
— Я хотела чего-то большего, чем стать женой кузнеца, — призналась, это было наполовину правдой, ведь именно так я и поступила на писаря. — Я хотела стать кем-то, хотела сама распоряжаться своей жизнью.
— Женой кузнеца? — удивился мужчина.
— Да, в деревне, откуда я родом, мой почтенный возраст не позволяет выбирать, по всем законам деревенского сообщества я должна быть благодарна уже за то, что меня хоть кто-то позвал замуж, — объяснила более подробно.
Эти воспоминания сразу вернули на много лет назад, когда мать уговаривала выйти в подвенечном платье к жениху. А я сопротивлялась изо всех сил, не хотела быть вещью, которая станет принадлежать другой семье. С содроганием думаю о том, что произошло бы, останься я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А может, все не так, как я думаю? Может, сейчас была бы матерью троих ребятишек и день и ночь трудилась бы на благо семьи. Копалась бы в огороде, занималась домашним хозяйством, обхаживала мужа. А если бы оставались силы, то украдкой по ночам читала бы книги и мечтала увидеть Ахтунг.
Сейчас я была в раздрае, разрывалась между двух крайностей в ловушку которых попала. С одной стороны, радовалась, что у меня есть любимое дело и я могу распоряжаться своей жизнью, а с другой стороны, понимала, что надежды на создание полноценной семьи практически нет. А в свете последних событий она вообще стремится к нулю. Мне и тут понравился человек, который вот-вот женится.
— Неужели ты не хочешь иметь семью? — сдавленно спросил мужчина, он был серьезен и сосредоточен как никогда.
Я смотрела в его глаза и понимала, что где-то внутри него сидит тоска и внутренняя трагедия. Он вглядывался в мои глаза, ища там ответ.
— Семью? Я уже не надеюсь на это, — печально произнесла. — С некоторых пор перестала об этом думать.
— Ты выбрала свободу и независимость возможности стать матерью и женой? — уточнил мужчина.
— Я предпочла свободу выбора. Хотела бы сама строить жизнь. Хотела бы выйти замуж за того, кого сама выберу и иметь детей осознанно, а не раз в два года, — попыталась объяснить.
Но мне казалось, что я говорю не столько ему, сколько себе. Пытаюсь доказать, что была права, сбежав много лет назад. Просто раньше меня никто об этом не спрашивал, поэтому и не приходилось вслух говорить об этом. А вот сейчас все потаенные мысли вылезали наружу.
Мужчина одобрительно кивнул, наверное, ему этих аргументов хватило, чтобы понять мою позицию, а вот я была не совсем уверена, что и сейчас полностью приняла свой выбор.
Мы долго стояли и смотрели друг на друга, каждый думал о своем. Внутри обоих чувствовались личные трагедии и переживания, о которых не хотелось говорить, а только молчать.
А на следующий день пришли результаты курсовой работы, которую, действительно проверял ректор. Результаты светились на стене, где обычно находился рейтинг. Теперь там были баллы за работу, а рядом — общий рейтинг.
Моя курсовая получила вполне приличную оценку, и я довольно высоко поднялась.
Но самым невероятным было то, что Дэбс, работу которого раскритиковал профессор, сейчас красовался на третьем месте с наибольшим баллом. Зато Мерс, который чуть ли не круглосуточно сидел в библиотеке, даже когда сам библиотекарь отказывался там находиться, получил самую низкую оценку и упал куда-то во вторую половину рейтинга.
— Как же так? — вопрошал он, и я понимала его негодование.
Невозможно представить, что педантичный трудяга завалил работу, с которой смогла справиться даже я, человек, не смыслящий в магии. Человек, чья учеба насчитывала не более трех недель.
— Мерс, — подошла к нему. — Может, это какая-то ошибка?
Парень невидящим взором смотрел на результаты и все время повторял:
— Как же так?
Мне ничего не оставалось, как только мягко подтолкнуть его в сторону от этой таблицы. В голове уже начали появляться подозрения, каким образом так получилось. Достаточно было поменять титульные листы на работах — и все. Даже если сейчас Мерс пойдет разбираться к ректору, то все равно ничего не докажет, тот скажет, что в таком виде к нему курсовые и поступили, и больше ничего и слушать не будет. Но по факту я прекрасно знаю, что Дэбс договорился с главой ГУМа через Красавчика.
Как бы мне разговорить этого надменного и приставучего хлыща, чтобы не навлечь на себя еще больший интерес с его стороны?
— Мики, я не понимаю, как так произошло? Я же был абсолютно уверен, что сделал работу хорошо! — растеряно повторял он, идя к своей комнате.
— Я знаю, Мерс, я тоже в этом абсолютно уверена, думаю, что ваши с Дэбсом работы перепутали, иначе просто не могу объяснить такие результаты! — поддержала парня.
