— Думаешь? — с надеждой спросил он, и наконец в его глазах мелькнуло что-то, кроме отчаяния.
— Уверена! — похлопала его по плечу.
— Может, мне тогда сходить к ректору и все прояснить? — оживился тот.
— А почему бы и нет? — я не думала, что из этого что-то получится, но попробовать стоило.
— Тогда завтра же и отправлюсь! — уверенно произнес Мерс, а я на эти слова одобрительно улыбнулась.
Было уже довольно поздно, но мне предстояла еще одна тренировка с Даром, потому что ему нужно было уехать на несколько дней. Я не знала причину отъезда, да и спрашивать не решалась, еще решит, что лезу в его личную жизнь.
Сегодня мы отрабатывали блок. Мужчина начал занятие с того, что рассказал теорию.
— Тебе нужно найти свою силу или поймать всплеск. И после этого вытолкнуть магию из себя, образовывая шар, или повторить контур тела, в зависимости от того, какой блок тебе больше нравится! — объяснял он.
Я понятия не имела, как вообще что-то сделать, чтобы не разочаровать Дара. Что мне нравилось в наших занятиях, так это то, что после них я действительно стала себя лучше слышать, лучше понимать, что происходит с моим телом.
Вот и сейчас прислушалась к тому, что происходило внутри. Но все ощущения заглушало волнение от близости стоящего рядом мужчины. Как ни старалась, но мне не удавалось преодолеть влечение.
Для меня он был самым лучшим, самым сильным, понимающим, внимательным. Он занимался со мной, хотя я и не делала значительных успехов. Их и не могло их быть. Он слушал меня, задавал вопросы, интересовался моей судьбой. Вот и сейчас стоял рядом и внимательно наблюдал за реакцией.
— Мики, я вижу, что твои мысли витают очень далеко отсюда, гораздо дальше, чем императорский дворец от нас, — мягко произнес он.
Я открыла глаза, и поймала на себе его внимательный взгляд. У меня даже сердце забилось чаще.
— Мики, я сейчас могу сделать то, о чем мы оба будем жалеть, — прошептал он, делая шаг вперед.
Я подалась ему навстречу, было все равно, что он сейчас сделает. Что бы ни произошло, я не буду жалеть. Он стоял рядом, на расстоянии нескольких сантиметров, я знала, что не должна быть с ним так близко, понимала, к чему все ведет, но уже не могла остановиться — плыла по течению.
Его губы наконец коснулись моих. Я почувствовала взрыв в голове, будто тысячи искр разлетелись в разные стороны. Первый поцелуй, любимый мужчина — больше ничего вокруг меня не существовало. Он и я, и океан нежности.
Я не знала, что так бывает. Не знала, что поцелуй любимого человека может лишить всего: скромности, потому как я нагло обхватила его шею руками, а он стиснул в объятиях мою талию; здравомыслия, потому как я не должна целовать почти женатого человека.
Скрипнула дверь, и мы резко отпрянули друг от друга. Я испуганно взглянула на Дара, а тот в свою очередь нахмурился.
— За нами следили? — спросила почти шепотом.
— Или просто мимо проходили, — но голос его был неуверенным.
В такое время все студенты находились уже в своих комнатах, да и преподаватели тоже. Я забеспокоилась, а Дар только резко бросил:
— Пойдем, я провожу тебя!
Но я слышала, что он тоже беспокоился по поводу внезапного свидетеля нашего поцелуя.
А дальше события стали разворачиваться с небывалой быстротой. Я была ошарашена поцелуем, но реакция мужчины оказалась не такой, на которую я рассчитывала. Он молча проводил меня до студенческого общежития, еще раз окинул взглядом и точно хотел что-то сказать, но не решился.
А я так ждала! Каких-то слов, хоть чего-нибудь, только не молчания.
Еще долго после этого лежала и смотрела в потолок, вспоминая те небывалые ощущения, тот неистовый трепет, который охватил меня, когда губы Дара коснулись моих. Казалось, что я все еще чувствую его запах на коже.
Уснула только под утро. Естественно, вставать рано было тяжело, но пришлось: преподавателям все равно, что я всю ночь думала о чужом мужчине.
Пока собиралась, проклинала себя, обзывала всеми возможными словами, какие только знала. Я не должна была в него влюбляться, не должна! Он принадлежит другой, он никогда не сможет быть со мной! Но глупое сердце отказывалось слушаться, оно тосковало, болело и рыдало горючими слезами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Не понимаю, как я выдержала эти несколько дней, пока Дар находился в отъезде. Бесконечные мысли в голове не давали покоя, сводили с ума стаей вопросов, которые так и порхали от одной крайности к другой.
Немного отвлек Мерс, который после похода к ректору стал еще более суров и печален, чем прежде.
— Ну что? — спросила, хотя у него на лице все было написано.
Я подсела к нему на истории и теперь могла спокойно задавать вопросы, правда, шепотом. Ответ я знала: затея провалилась. Но мне как писарю крайне важны подробности.
— Ничего! — буркнул он. — Ректор в отъезде, поэтому пришлось общаться с его секретарем. После моих резких замечаний по поводу проверки работ она показала мне курсовую. И ты права, это не моя работа, а вот титульный лист — мой.
— И как она это прокомментировала? — с нетерпением спросила я.
— Никак, — отмахнулся он. — Сказала, что ее мало заботит, что и как так произошло. Работы так прибыли и в таком же виде были проверены.
Трудно себе представить, что ректор сидел и расшивал, а потом заново сшивал работы, чтобы просто подменить одну на другую.
Но за хорошие деньги можно сделать все, даже так топорно. Это то, что мне нужно. Необходимо самой пойти к секретарю и допросить ее, чтобы все получилось из первых уст. Этим я и занялась сразу после окончания занятий. И хотя меня больше не вытесняли из столовой, я все же ходила туда последней, по привычке.
Секретарем ректора оказалась женщина средних лет. Огромные очки скрывали почти все лицо, оставляя на виду только тонкие губы
— Здравствуйте, — дружелюбно начала я, пытаясь расположить женщину к себе, но она оказалась очень профессиональной и непробиваемой.
— Я вас слушаю, — бесцветным голосом проговорила она.
— Я хотела узнать насчет своей курсовой, — аккуратно пробормотала я.
— Что? Я не понимаю, о чем вы, — тем же тоном, лишенным любых намеков на какие-либо эмоции, сказала она.
— Я студентка боевого факультета Мики Оос, хотела бы посмотреть на свою курсовую, ну понимаете, чтобы найти ошибки, понять, где могла бы заработать больше баллов, — начала распинаться перед ней, пытаясь убедить показать работы.
Женщина ничего не ответила, но очень недовольно поднялась со своего места и открыла шкаф, который стоял сразу за ее спиной.
Передо мной шлепнулась стопка работ моей группы. Я поверить не могла своему счастью. Неужели представится возможность воочию взглянуть на курсовые Дэбса и Мерса?
— Сама ищи, у меня нет времени каждому показывать проверенные работы, — буркнула она.
Я схватилась за них и перенесла на диванчик, который предназначался для ожидания аудиенции. Больше секретарю я оказалась совершенно неинтересна. Она взяла в руки самопишущее перо и стала надиктовывать приказ о чьем-то отчислении за три провинности.
Быстро нашла нужные курсовые и взглянула на почерк. В обоих случаях случаях он не совпадал на титульном листе и в самом тексте. Я внимательно рассмотрела работы, теперь у меня имелись доказательства того, о чем я буду писать.
Раз уж я здесь оказалась, то, конечно, не смогла пройти мимо своего шедевра. Открыла и поняла, что в нескольких местах не очень точно отметила направления силы, а еще не до конца перечислила факторы, которые влияют на силу заклинания.
Как только я все просмотрела, сразу отдала работы обратно. Женщина снова что-то пробормотала, но мне это уже было неинтересно. У меня вырисовывалась картина обмана и взяточничества.
Красавчик помогает принимать взятки так, чтобы ничего не указывало на ректора, а он в свою очередь делает нужные манипуляции, подтасовывает билеты, не задает лишних вопросов. Вроде все чисто, но это настоящая мошенническая схема, где всем хорошо, кроме человека, за счет которого это происходит.
