– Я считал, это очевидно. Когда Пришелец впервые проходит через Ворота, марковианский мозг решает, в какой гекс его отправить, от этого зависит, кем он становится.
– И что потом? – нервно спросил Хаин.
– Потом, разумеется, наступает период адаптации. Впервые пройдя через Ворота, я оказался в стране уликов, которые выглядят так, как я сейчас. Потребовалось совсем немного времени, чтобы научиться пользоваться тем, что меня окружало, и значительно больше времени, чтобы все это уложилось у меня в голове. Но, к счастью, я обнаружил, что знаю их язык, и постепенно начал чувствовать себя всё более и более комфортно. В результате я превратился в улика, оставшись прежним собой лишь в очень малой степени. Сейчас я и не вспоминаю, на что это похоже – быть человеком. И конечно, мой ум никогда не был столь ясным. Но вы теперь для меня – чужаки.
Пока они переваривали эту информацию, стояла тишина. Нарушил её Бразил.
– Однако, Серж, – сказал он, – если семьсот восемьдесят форм жизни, о которых ты говоришь, существуют в совместимых биосферах, то почему каждую особь прикрепили к её собственной маленькой зоне?
– По разным причинам, – ответил Ортега. – Но в основном народы привязаны к своим территориям потому, что они несходны между собой. Чужаков никто не любит, и для этого всегда найдётся малейший предлог – цвет кожи, язык, форма носа, религия и всё остальное. У нас тут в разные времена было немало войн и массовых убийств. Теперь такими вещами никто не занимается – выгоды никакой, неприятностей – масса. Поэтому обитатели этого мира большей частью сидят в своих гексах и занимаются своими собственными делами. Кроме того, сможете ли вы общаться на равных с питающимся сырым мясом волосатым трёхметровым пауком, даже если он тоже играет в шахматы и любит оркестровую музыку? И может ли общество, базирующееся на высокой технологии, долго держать в подчинении гекс, в котором ничто из этой технологии не работает? Теперь эти вопросы решены – технологические гексы мирно соседствуют с нетехнологическими, где царит анархия и все решает меч.
При упоминании о мече глаза Вардии засверкали – она-то в таком гекее не пропадёт.
– Кстати, в некоторых гексах имеется по несколько прелестных добрых волшебниц, и их чары действуют, – предупредил Ортега.
– Ну, хватит, – с отвращением произнёс Хаин. – Вы уже явно перегибаете палку. Магия? Чушь!
– Всякая магия представляет собой грань между знанием и невежеством, – ответил Ортега. – Волшебник просто умеет делать нечто такое, что вы сделать не в состоянии. Например, любая технология для примитивного существа – волшебство. Помните, это – древний мир и его обитатели – совершенно необычные существа. И если вы попытаетесь втиснуть этот мир в рамки вашего стандартного мышления или попытаетесь навязать ему свои собственные жизненные правила, свои собственные предубеждения, этот мир уничтожит вас.
– И всё-таки опиши нам общую политическую ситуацию, Серж, – попросил Бразил. – Мне бы хотелось узнать значительно больше, прежде чем я отсюда выйду.
– Ты просишь невозможного, Нат! Как и на любой планете с огромным количеством стран и социальных систем, здесь все находится в постоянном движении. Меняются условия, правители. Постепенно ты сам все узнаешь. Скажу лишь одно – примерно тысячу лет назад какой-то генерал захватил более шестидесяти гексов. Его погубила растянутость линий снабжения и неспособность завоевать несколько гексов в тылу, которые в конце концов отрезали его от баз. Урок этот был хорошо усвоен. Отныне дела здесь стали решать скорее правдами, чем не правдами.
Глаза Хаина заблестели.
– Это мне подходит, – прошептал он.
– А теперь, – закончил Ортега, – вы должны идти. Я не имею права держать вас здесь больше суток.
– Но у нас ещё столько вопросов! – запротестовала Вардия. – Климат, времена года, тысячи необходимых деталей.
– Что касается климата, то он варьируется от гекса к гексу, но не зависит от географического положения, – сказал Ортега. – В каждом случае состояние климата поддерживается мозгом. Где бы гекс ни был расположен, дневное время составляет ровно половину суток. День, а значит, и ночь, равен четырнадцати и одной восьмой стандартного часа. Ось вращения планеты – абсолютно прямая. Впрочем, её наклон можно искусственно менять. Но довольно! Я могу продолжать без конца, и всё равно вы никогда не узнаете достаточно. Время истекло!
– А если я откажусь? – вызывающе заявила Вардия, подняв свой меч.
Столь же молниеносно, как это произошло во время драки Бразила с Хаином, змеиное тело улика развернулось и, подобно пружине, метнулось вперёд;
Ортега выхватил у девушки меч и меньше чем через полсекунды вернулся на своё прежнее место.
– У вас нет выбора, – сказал он спокойно. – Теперь вы пойдёте со мной?
Они покорно двинулись за послом уликов тем же длинным извивающимся коридором, по которому шли накануне. Казалось, этот путь будет бесконечен.
Примерно через полчаса они оказались в огромном пустом зале. Три стены были облицованы тем же напоминающим пластик материалом, что и в кабинете Ортеги. Четвёртая казалась абсолютно чёрной.
– Это – Ворота, – сказал Ортега, указывая на чёрную стену. – Мы пользуемся ими, чтобы возвращаться в гексы. Сейчас ими воспользуетесь вы. Пожалуйста, не бойтесь. Ворота не изменят вашу личность; после периода адаптации вы обнаружите, что не утратили ни капли своего интеллекта и даже несколько поумнели. Что же касается этой юной девушки, то для неё проход через Ворота будет означать излечение от наркомании и исправление того, что в своё время было сделано для ограничения её коэффициента умственного развития и способности. Разумеется, она может остаться тупым сельскохозяйственным рабочим, но в любом случае губка ей больше не понадобится.
Никто не двинулся с места, и Ортега повысил голос:
– Дверь, что у вас за спиной, заперта. Никто, даже я, не может вернуться в Зону до тех пор, пока не побывает в гексе. Вот так работает эта система!
– Я пойду первым, – сказал Бразил и шагнул к Воротам. Но на его плечо легла огромная рука.
– Не спеши, – тихо сказал ему человек-змея. – Ты пойдёшь последним.
Бразил удивился, но, догадавшись, что Ортега хочет поговорить с ним без свидетелей, кивнул и повернулся к торговцу:
– Как насчёт вас, Хаин? Не хотите получить пинка на прощание? Мы ведь не в посольском центре.
– Вам больше не удастся застать меня врасплох, капитан, – ответил Хаин с прежней ухмылкой. – А если вы хорошенько подумаете, то сообразите, что я могу разнести вас на куски. В Зоне посол Ортега спас вашу жизнь, а не мою. И всё же я пойду. Моё будущее не здесь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
