— Кстати, в Сиднее я встретила еще одну Кельду. Она была из Квинсленда. А ее мать родилась, как и моя, в округе Корк. Это единственная Кельда, которую я знаю. — Она слабо улыбнулась. — И та Кельда напоминала мне Джонс. Такие же светлые волосы, такая же бледная кожа, такие же зеленые глаза. И почти такая же худышка.
— Джонс?
Лицо Кельды смягчилось.
— Да, Джонс. Я ведь еще не рассказывала вам о Джонс? Моя подруга по колледжу. Лучшая подруга. Самая лучшая. Джоан Саманта Уинслет. — Кельда скрестила ноги. — Мы познакомились в тот день, когда я увидела ее имя в списке на доске информации. Там было написано «Уинслет, ДжоанС.». Пропуска между «н» и «С» не было, и я прочитала вслух «Уинслет, Джонс». Она стояла рядом и ужасно развеселилась. Мы подружились и пару лет жили вместе. С самого первого дня я всегда называла ее только Джонс. Больше никто. Наверное, это как-то связывало нас. В общем, Кельда, которую я встретила в Австралии, напомнила мне Джонс.
По-моему, интуиция — это сочетание опыта, внимательности и, может быть, каких-то магических свойств, выделить которые мне пока еще не удалось. Каковы бы ни были компоненты, эта амальгама кричала в уши, что Джонс не просто лучшая подруга Кельды.
— Связывало? — спросил я. — Вы говорите о ней в прошедшем времени.
— Да, я так говорю. Джонс умерла. Умерла в том же самом году, когда жила на Гавайях. Она была художницей.
Нелогичная последовательность жила на Гавайях/была художницей повисла в воздухе между нами, словно не желающая опускаться дымка тумана.
Я сравнил два временных периода.
— Джонс умерла, когда вы находились в Австралии?
Кельда подняла на меня влажные от слез глаза.
— Я пока еще не готова говорить о Джонс. Ладно?
Интересное по многим причинам заявление. Главное, я услышал в нем признание Кельды в том, что разговор о Джонс имеет решающее значение в нашем продвижении вперед.
— Конечно. Я лишь хочу указать, что, начав говорить о болях, вы довольно быстро перешли к вашей подруге Джонс.
Она холодно и даже с вызовом посмотрела на меня, и в ее взгляде я прочитал вопрос и просьбу: «Что вы хотите этим сказать?» и «Пожалуйста, не вынуждайте меня говорить о ней».
Подобного рода обращения Кельда адресовала мне и раньше. При нашей первой встрече речь зашла о том, что она не пользовалась государственной страховкой для оплаты лечения, предпочитая отдавать деньги лично мне. Кельда признала, что не хочет, чтобы в ФБР знали о ее посещении невролога, о хронических болях, о том, что она не может обходиться без наркотиков, и, уж конечно, о консультациях с психотерапевтом.
Кельда даже призналась, что изобрела несколько хитроумных методов — включая приклеенный к спине мешочек от капельницы с отводящей трубкой, — которые до сих пор позволяли ей успешно обманывать специалистов ФБР, пытавшихся обнаружить в ее моче дериваты морфия.
Она ясно дала понять, что я не должен разглашать ни сам факт ее лечения, ни природу такового, так как если в ФБР узнают о регулярном приеме наркотиков, это будет стоить ей работы.
Разумеется, я заверил, что не имею желания и определенно не обязан информировать Федеральное бюро расследований о том, кто мои пациенты и с какими проблемами они ко мне обращаются.
В тот день мы больше не говорили о Джонс, хотя я и предпринимал осторожные попытки направить беседу в интересующее меня русло.
Сеанс подошел к концу. Кельда поднялась, взяла свои вещи и сказала:
— Я порекомендовала вас одному человеку. Просто для беседы, разумеется. Это мужчина, которого только что выпустили из тюрьмы. Том Клун. В новостях много говорили о том, что выйти на свободу ему помог некий агент ФБР, обнаруживший свидетельствующую в его пользу улику. В общем, так оно и было. И агент — это я. Я нашла тот самый нож, о котором вы, может быть, слышали или читали.
Кельда шагнула к двери, но повернулась.
— Надеюсь, ваша рука скоро заживет, Алан. В следующий раз старайтесь все же переступать через собаку. Увидимся через неделю.
* * *
На полпути домой я попал в пробку на Южном шоссе и с удивлением осознал, что рука снова разболелась, стоило мне только перестать думать о Джонс.
Боль напомнила о моей новенькой машине.
Разумеется, в то время я еще не знал, что это была ошибочная ассоциация.
Но так уж получилось.
Глава 14
Возвращаясь в Лафайет, Кельда выехала на Арапахо-роуд и неожиданно для себя оказалась на параллельной линии со своим терапевтом, Аланом Грегори. Однако прежде чем свернуть к дому, она вспомнила, что должна выполнить пару поручений в Боулдере: заглянуть в «Ликер-Март» за любимым пивом Айры и наведаться в хозяйственный магазин Макгукина за материалом дня починки окна в ванной. Час пик еще не миновал, а потому Кельда неспешно покружила по местным дорогам.
Входя в «Март», Кельда мельком взглянула на красный пикап «тойота», въехавший на стоянку почти вслед за ней. Купив для Айры пиво, она отъехала от магазина, заметив, что тот же самый пикап свернул со стоянки на Каньон-бульвар через считанные секунды после нее.
Может быть, совпадение, подумала она. Вероятнее всего.
Миновав несколько кварталов к востоку, Кельда повернула вправо и тут же проскочила на дальнюю полосу, чтобы выехать на стоянку магазина Макгукина. Пикап проследовал за ней, но когда она остановилась у поворота, промчался мимо. Она попыталась рассмотреть водителя, чему помешали солнцезащитный козырек и затемненное стекло окна. Кельде показалось, что за рулем мужчина. Регистрационная карточка на ветровом стекле отсутствовала, а номер сзади был весьма кстати забрызган грязью.
Через полквартала пикап снизил скорость и свернул налево, на Арапахо-роуд.
Если бы она вела такого рода слежку — а она бы ее не вела по той простой причине, что скрытое наблюдение с использованием одной машины практически невозможно, и это известно каждому мало-мальски опытному агенту, — то предприняла бы точно такой же маневр, как и тот, что только что совершила «тойота». Кельда заехала на стоянку, подошла к магазину и остановилась у входа, ожидая появления пикапа. Примерно через минуту он подкатил к стоянке со стороны Арапахо-роуд.
«Это не совпадение».
Покончив с делами, купив все, что требовалось, Кельда вернулась к своей машине и, проехав пару сотен ярдов, повернула на Арапахо. На перекрестке с Двадцать восьмой улицей, где ее остановил красный глаз светофора, Кельда обернулась. Пикап следовал за ней. Потом он на некоторое время пропал из виду и появился снова через полторы-две мили, отделенный от Кельды дюжиной других автомобилей.
Кельда достала из плечевой кобуры «ЗИГ-зауэр» и положила его на колени. Потом проскользнула на правую полосу и сбросила скорость, надеясь, что преследователь не обратит внимания на ее маневр. Прием не сработал. «Тойота» по-прежнему держалась позади, отставая на несколько сотен футов.
Проехав на восток еще три мили, Кельда увидела поворот на Сто одиннадцатую улицу, которая вела к ее скромному ранчо. Приводить того, кто сидел у нее «на хвосте», к дому, Кельде не хотелось, поэтому она решила слегка изменить маршрут и продолжила путь по Сто девятнадцатой. Вместо того чтобы повернуть налево, она повернет направо и попытается оторваться от преследователя в районе пригородных новостроек. А уже потом поспешит домой и постарается разобраться в происходящем.
Приближаясь к Сто одиннадцатой, она добавила газу, не отрывая глаз от зеркала заднего вида. Странно, но расстояние между «бьюиком» и «тойотой» увеличивалось быстрее, чем можно было ожидать. Впечатление было такое, что пикап не ускоряет, а, наоборот, замедляет ход. Так оно и получилось. «Хвост» притормозил у развилки и свернул на дорогу к ее дому. Кельда рассеянно потрогала лежащий на коленях пистолет, отвела глаза от зеркала и… прямо перед ней, в каких-то ста футах, возникло желтое, с ярко-красными глазами пятно. Школьный автобус!
Кельда вдавила в пол педаль тормоза, инстинктивно чувствуя, что уже не успеет остановиться и избежать столкновения. О том, чтобы попытаться обойти автобус справа, нечего было и думать — в случае остановки дети выходили бы именно с этой стороны. Оставалось одно: выскочить на полосу встречного движения. Мозг уже перерабатывал информацию — навстречу ей летели по меньшей мере три пары огней. Первые две машины должны были промчаться до того, как она нагонит набитый школьниками автобус.
Первая пролетела. Кельда бросила взгляд влево, и сердце глухо колотнулось: в «импале» сидели с полдюжины подростков. Две оставшиеся пары огней быстро приближались, но она уже прикинула, что места для маневра должно хватить.
Желтая стена угрожающе выросла. Красные сигнальные огни светили так ярко, что казались двумя летящими в нее огненными копьями.
