— Как вам удалось узнать, что Трикси Троттер — это я?
Аллан пожал плечами.
— Это было достаточно просто. Швейцар знал шофера такси, который отвез тебя домой. Нужно было только дождаться момента, когда он снова появится в очереди такси возле отеля. Это случилось на следующий день. Оставалось спросить, куда он тебя подвез. Адрес оказался знакомым. К тому же, шофер запомнил твои рыжие волосы - ведь ты сняла в такси парик. - Он приветливо улыбнулся. — Я поехал к тебе домой, чтобы с тобой объясниться, но охранник в вестибюле сказал, что ты уехала в отпуск
в Шотландию. К счастью, у меня неплохая память, и я запомнил название этой деревушки. Вот такие дела, невесело подумала Джессика. Ей некого винить в случившемся, только себя. Она не слишком заботилась о том, чтобы замести следы. Сейчас она об этом жалела.
Джессика прикусила губу и с вызовом спросила:
— Что вы имеете в виду, когда говорите, что мне придется платить по счетам? Если вы хотите, чтобы я перед вами извинилась, то можете об этом забыть. Я ни на секунду не раскаиваюсь в том, что сделала. Если бы у меня была возможность, я бы все это повторила.
Губы Аллана шевельнулись. Непонятно было, удивился он или рассердился, услышав сказанное. Но в его голосе прозвучала угрожающая нотка:
— Мне не нужны твои извинения. Ты должна была бы на коленях вымаливать себе прощение. Но не думай, что ты так легко отделаешься.
— Понимаю... — глухим голосом отвечала Джессика. — Значит, вы подадите на меня в суд за клевету?
Именно об этом предупреждала ее Бланш. Если дойдет до суда, то об этом напишут в центральных газетах.
Аллан снова рассмеялся и отрицательно покачал головой.
— Сомневаюсь, что мне стоит это делать. Что толку будет засадить тебя в тюрьму? Ты не сможешь возместить мне те колоссальные убытки, которые я понес.
Джессика почувствовала, что у нее портится настроение от его слов, и она подозрительно взглянула на Аллана.
— В таком случае, что вы намерены предпринять?
В его серых глазах мелькнула наглая усмешка. Снова обнажились белые, хищные зубы.
—Трикси Троттер скорее бы поняла, чего я добиваюсь.
Джессика смотрела на него, затаив дыхание.
— Вы сошли с ума. Это отвратительно. Аллан сделал вид, что оскорблен ее словами.
— Послушай, Джессика, будь умной девочкой. - Он окинул ее критическим взором. — Я — человек, привыкший к простым и естественным жизненным удовольствиям. И регулярным, должен тебе сказать. Однако в настоящее время я лишен всех этих удовольствий из-за небольшого выступления, устроенного тобой в ресторане. И потому я считаю, что будет справедливо, если в настоящее время, вплоть до изменения существующего положения, ты будешь удовлетворять мои физические потребности. Согласись, что я не прошу слишком много. Ну и, кроме того, это будет просто справедливо. Верно?
Его хладнокровию можно только удивляться, подумала Джессика. Она взглянула ему прямо в глаза и тихо сказала:
— Сгинь.
Он напустил на себя нарочито суровый вид, затем полез во внутренний карман пиджака и сказал усталым голосом:
— Очень жаль, что ты ко мне так относишься, Джессика. Конечно же, я предвидел, что мое предложение дружбы может тебе не понравиться, и ты станешь этому противиться. Поэтому я предусмотрительно захватил с собой вот это.
И он с улыбкой, выражавшей сожаление, вручил ей газетную страницу. Джессика раскрыла ее, и неожиданно ей сделалось дурно. В газете была ее фотография, сделанная в ресторане «Феличе», и описание всего там случившегося. — Неплохо, правда? — небрежно заметил Аллан. — Если знать, кто изображал из себя Трикси, то сходство просто необыкновенное. Здесь не получают лондонских газет, так что, как мне кажется, в вашей деревне еще никто этого не видел.
Она метнула на него быстрый взгляд, затем отвернулась, скомкала газетную страницу и швырнула ее в воду.
Аллан следил за летящим комком, наблюдая, как он падал, а затем намокал и опускался вниз, исчезая из вида. Потом безразлично пожал плечами.
— Хорошо, что я захватил с собой несколько экземпляров. Они у меня в чемодане.
Джессика стояла, опустив в отчаянии голову и плечи. Но это длилось лишь мгновение, затем она подняла на Аллана холодный взгляд.
— И что вы намерены делать со своими газетами?
Он продолжал, словно не слыша ее:
— Назовем это «Тайная жизнь Джессики Мак-колл». Она уехала из Камбартона, чтобы сделаться в Лондоне знаменитой и сколотить состояние. Однако, как многие, вроде нее, стала уличной проституткой. Кто бы мог подумать, что она может так кончить? Такое не мог предположить даже преподобный Маккинли! И, конечно же, не могли предвидеть ее добрые, трудолюбивые и верящие в Бога родители. Боюсь, что они сойдут с ума при таком известии.
Глаза Аллана сверкали. Он продолжал:
— Сегодня твоя мать рассказывала мне о том, какая у тебя чудесная работа и прекрасная квартира... и замечательные наряды, которые ты так неожиданно приобрела. Если она увидит твою фотографию в газете, ей все станет ясно, не так ли?
— Я работаю в магазине модного платья, — монотонным голосом произнесла Джессика.
— Разумеется, это так. Я тебе верю, Джессика. Но поверит ли тебе твоя мать? Или кто-либо другой? Ты лучше других можешь оценить, какой урон репутации человека нанесет подобный скандал. Люди всегда склонны верить в самое худшее о своих ближних. Это дает им чувство превосходства.
Джессика вынуждена была признать, что каждое сказанное им слово — правда. Ей трудно было смотреть ему в глаза. Закусив губу, она глядела на дома и магазины по другую сторону бухты. Здесь она чувствовала себя в безопасности вместе со своими родителями и друзьями. Это был ее дом. Здесь жили воспоминания ее детства. А теперь этот человек собирался все это разрушить. Единственное, что ей оставалось
сделать, так это по-воровски исчезнуть в ночи и найти себе какое-нибудь убежище. Если она вернется в Лондон, он найдет способ ее отыскать. Так что прятаться придется в другом месте, там, где никто ее не знает и где она сможет начать жизнь заново. Может быть, ей даже придется взять другое имя?
— Вы на самом деле это сделаете? — спросила она усталым голосом.
— Ну, чего еще можно ожидать от такого гнусного типа, как я? - произнес Аллан, растягивая слова и загадочно улыбаясь. - Я же должен соответствовать своему образу. Так ведь?
— Значит, либо я должна спать с вами, либо вы начнете распространять обо мне всякие пакости.
— Коротко говоря, да, — подтвердил он, иронически улыбаясь. — Пожалуй, сам я не смог бы это удачнее сформулировать.
— Это имеет определенное название - шантаж, - презрительно сказала она. — Вы даже подлее, чем я думала.
