Но на самом деле анонимность Интернета обманчива — человек не способен бесконечно играть роль, рано или поздно он совершит ошибку и его подлинное лицо покажется из-под маски. Та же многодетная мама, прикинувшаяся юной школьницей, в момент стихийно вспыхнувшего в чате разговора о детях вполне может забыться и выдать такое:
"Ну и чушь несете про желтуху новорожденных.
Она не заразна, у моих Аньки и Машки была!"
Все, чары разрушены. Откуда у бездетной особы дочки?
Да мало ли ошибок можно совершить, разгуливая под чужой личиной? «Великий ученый» понесет глупость: представившись астрономом, назовет Солнце планетой… Какой-нибудь «мужчина» и якобы супергонщик проявит слишком большую осведомленность при обсуждении видов колготок, а успешный «банкир» не поймет слово «дебет»…
Интернет коварен. Рано или поздно ваша маска сорвется, и вы предстанете голым. Хотя, повторюсь, сейчас появилось множество людей, для которых Всемирная паутина стала самой что ни на есть реальной жизнью, а существование вне пределов компьютера — каторгой. И Алик Модестов лучший тому пример. Интересно, сколько времени он не выходил из дома? Удивительно, как он еще не умер от голода. Модестов зарабатывает кучу денег, ему просто некогда ходить в магазин, да и незачем. Если в его берлоге закончится съестное, Алик, особо не морщась, перейдет на корм Гава.
Хорошо хоть, что у него, как выяснилось, есть некая Нинон, изредка жарящая котлеты.
Я села за руль. И как действовать дальше? Алиса уверена, что Константин Ведерников — это Алексей Кононов, сначала умерший в ДТП, потом воскресший и снова погибший в аварии. На первый взгляд ее история выглядит дико, но я-то давно знаю, что с людьми в нашем мире могут случиться любые, совершенно фантастичные вещи, поэтому и взялась за это дело. А действовать надо просто: следует поехать к Ведерникову домой и под благовидным предлогом поболтать с кем-то из тех, кто хорошо знал Константина. Главное, задать им один очень простой вопрос: «Был ли у господина Ведерникова на запястье необычный шрам, похожий на след от наручника?»
Если услышу ответ «нет», значит, Алиса ошиблась, никакой мистики в истории нет. Может, во время аварии несчастный Константин травмировал руку, а безутешная вдова просто неадекватно отреагировала, увидав репортаж с места происшествия! Коли узнаю, что Ведерников имел отметину, тогда… Что тогда? Ладно, проблемы следует решать по мере их поступления. Я вытащила блокнот, куда записала добытые Аликом данные, и поехала в сторону Садового кольца.
Многие наивные люди считают, что центр Москвы состоит из ухоженных, великолепно отремонтированных зданий, жить в которых истинное наслажденье.
— Что за безобразие мое Митино (Бутово, Лианозово, Куркино, Бескудниково, Ясенево)! — восклицают они. — Маюсь в спальном районе, далеко от цивилизации, ни театров, ни музеев, ни библиотек рядом. Вот в пределах Садового кольца — это жизнь! Кафе, рестораны, веселье бьет ключом…
Ну а теперь скажите, положа руку на сердце: сколько раз в месяц вы бы ходили по «культурным» местам? Да те, кто обитает в двух шагах от Третьяковской галереи или Музея изобразительных искусств, не носятся по залам ежедневно, людям элементарно некогда, потому что нормальная жизнь бежит по кругу: дом — работа — детский сад (или школа) — магазины — дом. И кафе с ресторанами трудящийся, обремененный семьей люд посещает не столь уж часто. В клубы по вечерам ходит в основном молодежь — в сорок лет не станешь каждый день прыгать на дискотеке, найдутся иные интересы. А жить лучше в так называемом спальном районе, там и воздух чище, и дворы просторней, и, пусть это не покажется вам странным, квартиры удобней. Старомосковские здания, имеющие четырехметровые потолки и смотрящие окнами, скажем, на Тверскую, на самом деле не очень удобны для жилья. В квартирах большие, извилистые коридоры, маленькие, узкие комнатки и, как правило, трехметровые кухни. Еще в большинстве возведенных в начале двадцатого века зданий нет лифтов, и их обитателям приходится на себе таскать тяжести: детскую коляску, сумки.
Ведерников как раз и жил в подобном строении. Огромный гулкий подъезд, когда-то отделанный мозаикой, ныне полуосыпавшейся, плавно перетекал в некогда шикарную мраморную лестницу. Наверное, сто лет тому назад все это выглядело вызывающе роскошно, но сейчас походит на растерявшую капитал светскую даму. Вроде одета мадам на первый взгляд прилично, но потом, присмотревшись, понимаешь: платье пять раз перешито, туфли тщательно починены, а в ушах не брильянты, а стразы.
Слегка удивившись дому и подъезду, я пошла по бесконечной лестнице вверх. Хитрая программа сообщила, что Ведерников бизнесмен, да и машина у него имелась первоклассная, так отчего же Константин жил в более чем скромном месте? Хотя, может, финансовое благополучие пришло к нему недавно, а мужчины, обретя деньги, в первую очередь покупают навороченную тачку. Это женщина, разбогатев, бросится вить гнездо, мы меньше любим пускать пыль в глаза окружающим, а парням необходимо быть самыми крутыми на дороге.
Дверь в апартаменты бизнесмена тоже выглядела не особо богато — обычная деревянная створка, выкрашенная в противный горчично-коричневый цвет. Сбоку белел звонок. И никаких «глазков» или домофона с камерой Кстати, в подъезде отсутствовала консьержка, войти в дом беспрепятственно мог любой желающий.
Еще больше удивившись, я нажала на серую от грязи пупочку и услышала, как внутри квартиры загудело набатом: «Бам, бам, бам, бам».
Подобный звук мог поднять и мертвого, но никто не спешил на зов набата с вопросом: «Кто там?»
Продолжая звонить, я машинально осмотрела дверь и пришла в уныние. Ровный слой пыли покрывал не только филенку, но и широкую ручку — похоже, никто давным-давно не брался за нее. Наверное, бизнесмен Ведерников был просто прописан на этой площади, а де-факто жил совсем в ином месте.
Внезапно раздался громкий стук, соседняя дверь на площадке распахнулась, на пороге появилась тетка непонятного возраста, закутанная В темно-синий байковый халат.
— Совсем ума нет? — накинулась она на меня. — Хрена трезвонишь? Поздно уже, спать пора!
Только прилегла — блям, блям, блям по ушам. Какого черта?
— Я не хотела вас потревожить. Извините, пожалуйста, звоню в квартиру к Ведерниковым.
— И чего? — обозлилась еще сильней соседка. — Они, когда их бабка оглохла, прямо колокол поставили, полдома вздрагивало. Уходи, нет Ведерниковых!
— А когда приедут?
Тетка хмыкнула:
— Кто?
— Ну, Ведерниковы. Они отдыхать улетели? — решила я прикинуться дурочкой. — На юг подались?
— На тот свет отправились, — неожиданно весело ответил «синий халат». — А ты кто такая?
Я вздрогнула и не нашла ничего лучшего, как ляпнуть:
— Из газеты «Болтун», мне ведено было сделать интервью с родственниками Константина Ведерникова.
На лице соседки появилось откровенное любопытство.
— А ну, иди сюда! — велела она и втащила меня в грязную, захламленную прихожую. — Стой спокойно, дверь запру. Прямо на улице живем, заходи кому не лень, гадь в подъезде, воруй лампочки. Эх, нищета горькая! Во что центр превратился!
Глядя, как тетка старательно крутит многочисленные замки, я не выдержала и сказала:
— Квартира, подобная вашей, стоит приличных денег. Можно продать ее, а на вырученные средства приобрести симпатичную новостройку, подальше от центра.
— Чтобы я уехала в глушь? — возмутилась тетка. — И потом, как ее продашь?
Из моей груди вырвался вздох. Недавно Сережка рассказал анекдот о мужике, который пришел к врачу с жалобой на аллергию.
— Где вы работаете? — поинтересовался доктор.
— В театре, — гордо ответил больной.
— Режиссером или актером?
— Нет, нет, — пояснил аллергик, — я стою за кулисами, а когда по ходу действия в пьесе возникает пожар, опрокидываю ведро с водой в бочку, наполненную специальным составом, и моментально начинает валить дым. Очень натурально смотрится, зрители в восторге. Одна беда, меня замучил кашель.
— Голубчик, — ласково сказал врач, — придется сменить службу, клубы едкого воздуха вызывают в вашем организме патологическую реакцию. Лучше идите работать дворником, на свежий воздух.
— Чтобы я бросил искусство? — возмутился пациент. — Да никогда!
Похоже, соседка Ведерниковых родная сестра тому «служителю Мельпомены».
— Значит, хотели о Ведерниковых покалякать, — повернулась ко мне тетка. — С чего им такая честь?
Вроде Любка не Пугачевой была, Олег не Киркоровым, а уж о Костьке лучше помолчу.
— Простите, как вас зовут? — улыбнулась я.
— Верона, — представилась баба и добавила:
— Это мать меня так обозвала, в честь города, где Ромео с Джульеттой жили. Только люди просто Веркой кличут. Смешно, да?
— Не очень, — ответила я. — У меня вот в паспорте стоит Евлампия, а откликаюсь на Лампу.
