– Ей можно помочь? – спросила директриса.
– Всем можно помочь.
– Послезавтра она должна пройтись по дорожке.
– Что за дорожка?
– Подиум, на котором девочки стоят в ожидании выбора.
– Место, где к вашему товару прицениваются похотливые потребители?
– Сказано грубо, но верно.
– Дайте-ка я угадаю – ваша Элли должна там находиться не в кресле-каталке и уж тем более не в лежачем положении?
– Тоже верно. Она должна быть в полном порядке, в отличной физической форме и без изъянов во внешности. Психическая форма тоже важна, но на первом месте – внешние данные.
– Всего-то?
– Естественно, она должна говорить без заминок, непринужденно улыбаться, идеально управлять телом. Ну вы меня понимаете.
– Ну так скажите, что она больна, не вижу никаких проблем.
– Увы, но проблема есть. Нам приказано вывести на дорожку всех свободных орхидей без исключения, невыполнение этого приказа может привести к самым серьезным последствиям. Я не удивлюсь, если Элли не просто выгонят из Цветника, а отправят в бордель, и хорошо если это будет бордель для гвардейцев.
– Строго у вас.
– Это не я придумала, так решило наше руководство. Послезавтра абсолютно все официально незанятые орхидеи должны стоять на дорожке в идеальной форме, исключений быть не должно. Я ничего не могу изменить, если Элли не выйдет, это так просто не оставят.
– А как же состояние здоровья?
– Никакие оправдания не принимаются. Любой намек на то, что кто-то из девочек не сможет выйти, заказчики воспримут негативно. Они могут счесть это попыткой избежать выбора самых ценных воспитанниц, по причине некоторых неприятных особенностей будущего мужа той, кого они должны будут забрать. В сложившейся ситуации, в том числе и политической, даже намек на такое недопустим. Вы же видите, что у девочки есть редчайшая черта внешности, она отмечена в ее личном деле как совершенно уникальная, за одно это Элли можно отнести к самым ценным воспитанницам. То есть никакие оправдания не принимаются, она должна выйти на дорожку вместе со всеми.
– А что значит официальная незанятость и нельзя ли сделать Элли занятой?
– Воспитанница считается занятой после того, как ее избранник ставит подпись на брачном договоре.
– Ну так в чем же дело? Одолжить ее избраннику ручку?
– Ее избранник – гражданин Азовского Союза. Процедура оформления брака для граждан занимает несколько дней.
– Ускорить – никак?
– У нас нет возможности влиять на ее избранника, он сейчас слишком далеко, и с ним все сложно. Уж поверьте, мы получше вас знаем всякие хитрости в таком духе, однако пришлось отказаться от всех. Элли должна выйти на дорожку, другого варианта для нее нет.
– А если ваша особенная девочка умрет, не дождавшись этого светлого события?
– Мы подготовим ее тело к погребению, наденем на него белое платье, положим в розовый гроб, зароем его на лужайке за северным крылом, а на могилу положим несколько орхидей редких разновидностей. Элли уйдет от нас красивой, и над ней все тоже будет выглядеть красиво. У нас так принято.
– Действительно строго…
– У нас всегда идеальный порядок во всем, в том числе и в смерти. Это тоже не я придумала, Цветник славится, в том числе, и своими давними традициями.
– Не представляю, где вы сейчас найдете редкие орхидеи.
– В крайнем случае воспользуемся заменителями, сойдут любые белые цветы, но вообще-то это не ваше дело, от вас требуется одно – поднять девочку на ноги.
– А вот тут есть одна загвоздка, – я не уверен, что такое возможно.
– Но, как я догадываюсь, какой-то способ все же имеется?
– Я тут не первый день страдаю из-за поголовной тупости, много разного видел и слышал, запоминать полезное и обдумывать с разных сторон еще не разучился.
– Так что это за способ?
– У некоторых иммунных активация растягивается по времени. Это не доставляет сильных неудобств, но многим хочется побыстрее. Я умею ускорять переход.
– И как нам поможет ускорение?
– Эта девочка застряла на старте активации сразу нескольких умений, отсюда проистекают ее нынешние проблемы, ведь человеческий организм не приспособлен к такой нагрузке, во внешних мирах ни с чем подобным никто не сталкивается, то есть имеет место поголовное эволюционное упущение. Но Улей не терпит немощных, рано или поздно она выкарабкается.
– Нам нужно рано.
– Я понимаю. Можно попробовать трюк с ускорением, но, вполне вероятно, тогда ускорится активация всего, что в ней пробудилось, отделять одно умение от другого я не могу, для такого трюка поищите другого знахаря.
– Вы личный знахарь Герцога, где я сейчас найду знахаря лучше вас?
– Значит, сделаем по-моему. Однако должен предупредить, что, скорее всего, ускорение ее убьет.
– Но шанс есть?
– Шанс есть всегда.
– Ну так делайте, у нас безвыходное положение, а вы предлагаете хоть какой-то вариант.
– То есть вы даете добро на такой риск?
– Я сейчас мало что решаю, решают те, кто прислал вас.
– Но для меня важно именно ваше мнение.
– Я не убийца, чтобы посылать на смерть, но я прекрасно знаю Элли. Своеобразная девочка, но во многом предсказуемая, не сомневаюсь, что в борделе она жить не сможет.
– Неужели ее и впрямь могут туда отправить?
– Мне было сказано именно так, и человеку, который это сказал, приходится верить. Руководство устроит смерть Элли, но не ее беспомощность. Дикость, конечно, но у нас случались ситуации и похуже. Так что сделайте все, что в ваших силах, поднимите ее на ноги и попытайтесь при этом не убить. Ведь наверняка есть способы поднять шансы.
– Разумеется, есть. Ускорится одновременная активация двух и более умений, что, как вы видите, даже без ускорения переносится плохо. То есть она получит за несколько часов порцию боли, которая должна была растянуться на дни или недели. Это ее гарантированно прикончит, от такого даже Улей не защитит. Значит, нам придется как-то с этим справиться, и знахарский дар тут в одиночку не поможет. Предлагаю воспользоваться нетривиальными достижениями биохимии. Вот, взгляните.
– И что это такое?
– Мое маленькое изобретение, почти не имеющее отношения к, так сказать, магии Улья. Я ведь не просто знахарь, я в прошлом врач, крепко друживший с практической фармацевтикой. Крупно повезло с умением, так мало кому везет, ведь это связало прежнюю жизнь с новой. Вот и балуюсь старыми добрыми методиками, адаптируя их под здешние реалии. Это, милая Флора, смесь из веществ, по отдельности дающих краткосрочное фальшивое счастье, но, собранные все вместе, они не подарят вам ничего, кроме гарантированного забытья.
– Все наслышаны о ваших вредных привычках. Это то, о чем я подумала?
– Ну я же не телепат, чтобы читать ваши мысли. Тут всего понемножку: диэтиламид лизергиновой кислоты, метаквалон, героин, кетамин, пентобарбитал, ну и всякая прочая дрянь по мелочам. Все это замешано на самом чистом лайт-спеке и, как видите, выглядит заманчиво.
– Вы хотите обколоть ее своей печально знаменитой дурью?
– А вам известен другой способ сделать так, чтобы она не загнулась от шока, когда в ее голове вспыхнут ярким пламенем неизвестно сколько активировавшихся умений?
– Делайте то, что должны делать.
– В таком случае нам надо подготовить капельницу. Условия здесь не очень, но поскольку в клинику вы ее ни за что не отправите, то придется подумать о многом другом. В том числе о совсем уж приземленных вещах.
– Я вас не понимаю.
– Да что тут понимать, ведь все очевидно.
– Для меня – нет.
– Ладно, намекну прямо – у вас тут есть памперсы?
– Памперсы?! Зачем?!
– Уж поверьте, подгузники вряд ли будут лишними, и желательно запастись большими размерами, она все же не ребенок.
– О боже…
– Что-то не так?
– Я представляю, какие слухи пойдут, когда посторонние узнают, что в Цветник заказали партию подгузников.
– Да нечего там представлять, слухи если и пойдут, то лишь касательно тайны личности гражданина, который ловок до такой степени, что ухитрился кого-то здесь обрюхатить.
– Я о том же. Этот наркотик точно поможет?
– Это никакой не наркотик, это кусочек оранжевой нирваны. Если и он не спасет вашу девочку, то ее вообще невозможно спасти.
– Альбина, вызови Симону, помощь нам не помешает, а она умеет помалкивать. И еще один вопрос – вы бы не могли помочь и этой воспитаннице?
– Уважаемая Флора, и чем же я смогу ей помочь? Здесь вам не Израиль, к тому же я всего лишь знахарь, а не Иисус Христос, а она мертвая девочка, а не Лазарь[3].
– Я понимаю, но нельзя ли… нельзя ли как-нибудь… Понимаете, похороны, как вы уже поняли, у нас строгие. То есть регламентировано абсолютно все.
– Да, я помню ваш перечень: розовый гроб, белые орхидеи на могильном холмике и свадебное платье на покойнице.
– На церемонии прощания гроб должен быть открыт, а она… Она… Ну вы же прекрасно видите.
