В трудном положении оказалась рота лейтенанта Н. П. Грибанова. Под сильным огнем врага она залегла на открытой поляне, в снегу. Бойцы замерзали в обледеневших после форсирования Ловати шинелях и сапогах. Грибанов понимал: надо немедленно что-то предпринимать, иначе люди обморозятся. А поднять их в атаку не давал фланкирующий пулеметный огонь дзота с опушки леса. Лейтенант вызвал добровольцев. Первыми к нему подползли комсорг роты старший сержант Варганов и помкомвзвода сержант Пятнышин, за ними еще несколько бойцов. Командир роты поставил им задачу незаметно подобраться к дзотам и подорвать их гранатами.
При свете вражеских ракет, зарываясь в глубокий снег, воины двумя группами подползли к дзотам, забросали их гранатами, ворвались в траншею. Огонь врага ослабел, 9-я рота бросилась в атаку, с ходу преодолела первую траншею и ворвалась во вторую. В глубине леса, во тьме, начался ближний бой. Подразделения ликвидировали последние очаги сопротивления севернее Черенчиц.
Многие подробности боя рассказали мне вернувшиеся из 3-го батальона майор Терехин и секретарь дивизионной парткомиссии майор А. А. Лукьянов. Они на поле боя вручали партийные билеты молодым коммунистам батальона и поддерживавшей стрелков полковой батареи. В числе других кандидатскую карточку получил и знакомый читателю артиллерист младший лейтенант Виктор Левченко. Хорошо дрался он в своем первом бою.
Спросил я у Терехина, как перенесли боевое крещение наши комсомолки радистки Аня Некрасова и Тамара Астафьева, посланные для связи к комбату-3. Петр Дмитриевич ответил, что девчата держались хорошо, комбат Грязнов сначала даже рассердился на них, но сейчас все в порядке.
- А чего сердился?
- Пошли они в атаку с ним вместе, попали под сильный огонь, командует он: "Ложись!" Сам - плашмя в снег, в грязь, а они стоят. Глаза зажмурили, но стоят. Он им опять кричит: "Ложись!" А они: "Товарищ командир, грязно..." Рассердился комбат и говорит: "Себя можете не беречь, но за государственное имущество я с вас, извините, шкуру спущу". Они, конечно, обиделись, но зато уж выполняют приказы Грязнова беспрекословно.
Я попросил замполита назвать всех, достойных награждения за сегодняшний бой. Тут же набросали предварительный список. В нем значились и пулеметчик из 1-го батальона С. В. Владимиров, и капитан А. В. Антропов, и лейтенант Н. П. Грибанов, и многие другие товарищи. А самым первым стоял в списке отважный политработник старший лейтенант Павел Григорьевич Гнездов - для посмертного награждения. Впоследствии его подвиг был отмечен орденом Красного Знамени.
Поздно вечером, собрав последние сведения из батальонов, я доложил генералу Травникову о положении полка и наших планах на сегодняшнюю ночь. Вкратце они сводились к следующему. Во время дневного боя все внимание фашистов было сосредоточено на северной и северо-западной части Черенчиц здесь их оборону прорывали батальоны Мыльникова и Грязнова, стремившиеся вырваться к дороге на Онуфриево и к мосту на реке Редья. В южной части Черенчиц весь день было сравнительно тихо. Разведчики докладывали, что вражеское командование сильно оголило этот участок, видимо, надеялось на высокие, крутые и обледеневшие берега Ловати и на дзоты с их мощной системой артиллерийско-пулеметного огня. Значит, нашу атаку в этом направлении противник считает маловероятной. Этим мы и воспользуемся, ударим туда своим резервом - ротой автоматчиков старшего лейтенанта В. П. Меркушева.
- Подбрасывают ли фашисты подкрепления из Онуфриево? - спросил генерал.
- Да. Пленные подтвердили, что это подразделения тридцать восьмого егерского полка. Я выдвинул к Черенчицам и частично ввел в бой второй эшелон и переданный в мое подчинение первый батальон шестнадцатого полка.
- Хорошо, - сказал комдив. - Напоминаю: при первой возможности бросайте все имеющиеся силы к Онуфриево. Мост через Редью необходимо захватить исправным.
Между тем ночной бой в Черенчицах продолжался, стрелковые батальоны, рассекая гитлеровскую оборону надвое, продвигались одновременно на юг и северо-запад. В 00 часов 15 минут майор Сологуб доложил о готовности отряда Меркушева - роты автоматчиков, саперного взвода лейтенанта К. В. Петрова и взвода противотанковых ружей лейтенанта И. И. Степченко.
Старший лейтенант Меркушев повел отряд через Ловать к южной части Черенчиц. Бойцы в белых маскхалатах, с лыжами на плечах, обходя засыпанные снегом полыньи и воронки, в метельной мгле бесшумно перешли Ловать. Помогая друг другу, выбрались на крутой берег. Когда до вражеской траншеи было уже рукой подать, Меркушев поднял ракетницу. Взвилась и рассыпалась ракета, бойцы забросали траншею гранатами и, не останавливаясь, двинулись в глубину фашистской обороны. Ворвались на позицию минометной батареи, разгромили еще шесть пулеметных точек. Стрелковые батальоны, воспользовавшись паникой в расположении врага, ударили навстречу меркушевскому отряду, соединились с ним и довершили разгром врага в Черенчицах. К рассвету весь этот мощный опорный пункт - 22 орудийных и пулеметных дзота, 8 закопанных в землю танков, несколько артиллерийских и минометных батарей - был полностью в наших руках. Остатки немецкого егерского полка поспешно отступали по дороге на Онуфриево.
Противник искал спасения за рекой Редья, не зная еще, что путь на запад ему отрезан. В ходе ночного боя за Черенчицы, когда успех наш уже явно обозначился, я принял меры к тому, чтобы обеспечить полку выполнение дальнейшей задачи: прорваться к реке Редья, захватить мост и оседлать рокадную дорогу Старая Русса-Холм. С этой целью я вызвал на свой наблюдательный пункт командира 1-й роты автоматчиков старшего лейтенанта В. П. Меркушева и командира 4-й стрелковой роты старшего лейтенанта С. И. Коновалова. Меркушева назначил командиром группы, выделил ему в проводники разведчиков, уже побывавших на Редье.
Меркушев поставил своих людей на лыжи и стремительно лесными просеками двинулся к Редье. Здесь его встретили разведчики лейтенанта Китаева, которые, наблюдая за мостом уже двое суток, установили все, что необходимо было для быстрого и бесшумного его захвата. Группа Меркушева сразу же пошла вперед. Без единого выстрела они овладели мостом.
Автоматчики и стрелки заняли круговую оборону по обоим берегам Редьи, прочно перекрыв дорогу из Черенчиц на Онуфриево. Ждать пришлось недолго. Сначала из леса, со стороны Черенчиц, появились мелкие группки бегущих егерей. Во тьме и снегопаде они ничего не замечали, пока не попадали в руки меркушевцев. Потом показалась пехотная колонна. Подпустив ее поближе, Меркушев скомандовал: "Огонь!"
А мы в этот час спешили к Редье по лесной дороге, вслед за отступавшими егерями 38-го полка. Я шел со 2-м батальоном. Темень, снег по пояс, метель. Кони останавливаются, люди, помогая им, впрягаются в лямки, вытаскивают пушки и сани с боеприпасами. А впереди гремит бой. Когда мы вышли к Редье, здесь уже все было кончено. У моста, на льду реки и вдоль опушки лежали трупы гитлеровцев. Сотни полторы-две. Старший лейтенант В. П. Меркушев коротко доложил, что его группа в составе роты автоматчиков, 4-й стрелковой роты и взвода разведки приказ выполнила - остатки 38-го егерского полка уничтожены. За этот бой Василий Прокопьевич Меркушев был награжден орденом Красного Знамени, Степан Иванович Коновалов и Владимир Васильевич Китаев - орденом Красной Звезды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
