сообщил о приглашении заранее и уточнил, что за праздничным столом будут только свои. Ему хотелось, чтобы гости не чувствовали себя скованно.
В начале пребывания на новой должности Михаилу приходилось много ездить по предприятиям-поставщикам материала и оборудования, контролировать качество и сроки поставок. Он мог этого и не делать, но, по совету Федора Николаевича, который лично был знаком со многими руководителями предприятий, Михаилу следовало познакомиться с ответственными людьми, от которых мог зависеть успех выполнения проекта.
Подлодка нового поколения продолжала обрастать корпусом и оборудованием. Год подходил к концу и завершался праздником Нового года. Михаил собирался домой, в Санкт-Петербург и предложил Федору Николаевичу с женой улететь вместе, но его жена плохо переносила самолет, и они уехали поездом. Михаил появился дома в самый канун праздника. Евгений Оттович вместе с женой приехал несколько дней раньше и к приезду Михаила помог внучке украсить ёлку. Федор Николаевич с женой подарили девочке жемчужные серьги и «наборошник» – шейное украшение в виде узкой полоски, расшитой жемчугом. Это были поморские национальные атрибуты девичьего наряда.
Интересно заметить, что поморы на протяжении нескольких столетий были инноваторами в русском традиционном морском костюме. Они первыми повязали шейный платок и надели клетчатую рубаху. Было, что перенять из поморского гардероба и европейцам. В те времена не было более функциональной и продуманной одежды, которая подходила для мореходства по северным широтам.
Как и обещал Михаил, за праздничным новогодним столом собрались только свои. Можно было свободно говорить и не стесняться своих эмоций. Евгений Оттович и Федор Николаевич знали друг друга не один десяток лет: оба начинали молодыми людьми на заводе, сдружились, многое пережили вместе, помогали друг другу решать возникающие проблемы. Не один раз немецкая точность и формализм сплачивались с русской изобретательностью и риском на благо общего дела. Их жены тоже подружились. Особенно жена Федора Николаевича много помогла своей новой подруге в первые годы после переселения немецкой пары на заводскую слободку.
Под бой курантов подняли свои бокалы с шампанским и пожелали друг другу, прежде всего, здоровья. Михаилу с Эмилией добавили любви и счастья, а Лизоньке – расти красивой и умницей. Старые друзья вспоминали прожитые годы и события, и не было ни малейшего намёка на то, что живут они сейчас далеко друг от друга, по обеим сторонам государственной границы, в разных политических системах. Для них главным было – их совместное прошлое, пусть порой нелёгкое, но, как они считали, не зря прожитое.
На следующий день была прекрасная зимняя погода, и женщины, взяв Лизоньку, пошли гулять по заснеженному Санкт-Петербургу. Мужчины остались дома попить немецкого пива и поговорить о том, что женщинам было бы неинтересно. Говорили о политике, о межгосударственных противоречиях, о военном потенциале главных лидеров на мировой арене и конечно не могли не затронуть современные подводные лодки. Они не раскрывали государственные секреты: вся информация была доступно в СМИ. И если они и делали определенные выводы, не указанные в СМИ, то это было естественным для собравшихся специалистов.
Профессионалы в строительстве подводных лодок сравнивали состояние современного подводного военно-морского флота России и его главного конкурента – военно-морских сил США.
Соединенные Штаты почти на всем протяжении холодной войны обладали некоторыми техническими и конструкторскими преимуществами. Особенно это касалось скрытности американских субмарин, что позволяло их лодкам действовать намного тише и незаметнее советских лодок. Благодаря техническим новшествам и промышленным технологиям для ВМС США удавалось создавать подводные лодки с передовыми системами снижения шумности. СССР отвечал на это массой и масштабами, строя подлодки большего размера и в больших количествах.
Все собравшиеся за столом считали, что в современной гонке вооружений для сохранения мира на Земле должен существовать, по крайней мере, паритет противостоящих сил. Возникший приоритет одной из сторон только усугубляет ситуацию и провоцирует отстающую сторону к скорейшему уравниванию сил. И здесь доминирует принцип: все средства хороши, или цель оправдывает средства! К примеру, шпионаж. Советская разведка всегда старалась выровнять шансы.
Одним из самых крупных дел в истории КГБ была разработка Джона Энтони Уокера. Уокер был американским офицером связи штаба командующего подводным флотом США в атлантическом регионе и одновременно агентом внешней разведки СССР. По службе он имел доступ к множеству самых секретных документов. У него были коды к шифровальным машинам; стратегические планы флота на случай начала третьей мировой войны; расположения подводных микрофонов, которыми США нашпиговали все подходы к своему побережью, опасаясь вражеских подлодок; коды для запуска ракет с ядерными боеголовками и еще много всякого другого материала, который заинтересовал советскую разведку. С его помощью Москва за 18 лет сотрудничества с ним получила и расшифровала более миллиона самых сокровенных документов, касающихся военной мощи США. Благодаря ему наши подлодки могли скрытно заходить в любую американскую гавань. Наши адмиралы читали приказы американского командования едва ли не раньше командиров их авианосцев. Естественно, за свою информацию он требовал очень крупные вознаграждения. В некоторых источниках называются суммы, превышающие 1 миллион долларов США.
Прогрессу в совершенствовании советского подводного флота способствовало приобретение и успешное применение западных передовых технологий и более совершенной техники. Иногда импортные изделия приобретались под фальшивыми документами. Так, к примеру, секретные японские высокоточные металлорежущие станки были куплены как запчасти к подержанным легковым автомобилям. Обработанные этими станками гребные винты подлодок резко снижали их шумность и тем самым обеспечивали бо́льшую скрытность. Наши подлодки, таким образом, могли конкурировать с подлодками потенциального противника.
Помощь разведки в создании адекватного оружия касалась не только военно-морского флота. Первая советская атомная бомба была изготовлена, прежде всего, благодаря информации, поступавшей по каналам разведки из Великобритании, Канады и особенно из американского Лос-Аламоса. Именно там, в бывшей колонии для малолетних преступников в американском штате Нью-Мексико, в 1942 году была организована научно-исследовательская лаборатория для работ по Манхэттенскому проекту – программе США по разработке ядерного оружия.
Советская разведка получала подробные сведения о работах по созданию атомной бомбы в США, исходившие от специалистов, понимавших опасность ядерной монополии или сочувствующих СССР. Как писал в своей книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930—1950 годы» генерал-лейтенант МВД Павел Судоплатов, возглавлявший в то время отдел по обработке информации о разработке атомной бомбы в США: «Качество и объём полученной нами информации были крайне важны для организации и развития советской атомной программы. Подробные доклады об устройстве и эксплуатации первых атомных реакторов, по специфике изготовления урановой и плутониевой бомб сыграли важнейшую роль в становлении и ускорении работы наших атомщиков, потому что целого ряда вопросов они просто не знали. Атомная бомба в СССР была
