И она покорно остановилась в дверях с такой же покорной собакой на поводке. Бранцефлор вопросительно посмотрел на нее и сел.
Поерзав на стуле, дежурный уставился на нее поверх очков. Вид у него был не слишком приветливый, что еще больше напугало Винни. Она даже не подозревала о том, что к нему бесконечным потоком идут перепуганные насмерть люди, чтобы узнать, какова на сегодня ситуация с распространением инфекции.
— В чем дело? — с вызовом спросил он.
— Я Винни Дален, — ответила она.
Он молча ждал, что она еще скажет.
«Нет, конечно, им не известны имена дам, бывших на пристани», — подумала она. Но ей не понравилось его равнодушие, заставлявшее ее чувствовать себя еще более незначительной персоной.
— Можно мне поговорить с по… полицмейстером?
— Он сейчас занят.
(Полицмейстер разговаривал в это время с Рикардом Бринком, но она, естественно, не знала об этом.)
— В чем же дело?
— Я… могу прийти позже…
— По какому вопросу? — в угрожающей манере дрессировщика спросил он.
— Я была… на набережной в тот вечер. Меня разыскивали…
Он моментально вскочил.
— Подождите здесь! — сказал он и опрометью бросился к внутренней двери, открыл ее без стука. Оттуда немедленно вышли двое мужчин. Один из них, видимо, начальник, был пожилым, другой — неуклюжий, словно медведь, но с приветливыми глазами.
— Входите, — сказал полицмейстер, жестом приглашая ее в свой кабинет. Она медлила, не зная, удобно ли входить туда с собакой, но тот снова пригласил ее. Свой громоздкий багаж она оставила в комнате дежурного.
Она села на предложенный ей стул, и Бранцефлор с достоинством уселся рядом. Если нужно, он может вести себя очень воспитанно.
— Это в самом деле пудель, — сказал молодой, высокий полицейский. — Итак, послушаем!
— Я заражена, — предупредила она.
— Вам делали прививку? — спросил полицмейстер.
— Нет. То есть я хочу сказать, что делали. Они вопросительно посмотрели на нее.
— Мне делали прививку, но моя тетя не хочет говорить, что это так.
После этого противоречивого заявления она рассказала, как пошла вечером гулять с собакой на пристань. Она ничего не сказала о непристойном поведении обоих псов, считая, что это не имеет отношения к делу.
— А потом я подошла к переправе и увидела маленькую даму, помогавшую какому-то мужчине забраться на паром. Ветер был очень сильным, даме этой приходилось трудно, и я привязала Бранц… привязала собаку к столбу и пошла помогать ей.
— Вы прикасались к этому человеку?
— Да, я как раз взяла его за руку, на которой были нарывы. Но другая женщина заразилась еще больше, потому что она почти волокла его на себе. Я думаю…
«Какая забитая, робкая женщина», — с сочувствием подумал Рикард, глядя на ее бессмысленные движения рук, играющих поводком, на ее беспрестанно шаркающие ноги. И как же убого она была одета!
— Вы знаете ее?
— Нет. Ведь я встречаюсь только с друзьями моей тетушки.
Она растерянно замолчала, «Эта ее тетушка наверняка не слишком приятная особа», — подумал Рикард.
— Но вы видели эту даму на близком расстоянии. Могли бы вы описать ее внешность? Винни задумалась.
— Маленькая, хрупкая, испуганная. Одета в серое пальто и шляпу, на ногах резиновые боты с меховой опушкой.
— Один из свидетелей сказал, что он видел двух собак на пристани в это время. Могла ли вторая собака принадлежать ей?
— Я тоже видела там чужую собаку. Это был терьер… — Винни покраснела, вспомнив неприличную сцену. — Но я не думаю, что это была ее собака. Она не звала ее. Свою собаку она обязательно окликнула бы, потому что я звала свою. Мне кажется, владельцы собак… всегда разговаривают… друг с другом…
Она замолчала в смущении.
— И что вы делали после этого? Ведь вы же прикоснулись к этому человеку, это очень важно!
— Я направилась домой. Моя тетя рассердилась на меня за то, что я пришла так поздно, что одежда моя была испачкана…
Подавшись вперед, Рикард спросил:
— Вы почистили вашу одежду?
— Нет, ее почистила тетя Кайма… Собственно говоря, ее зовут Карен Маргрет. Мы живем в Баккегордене.
— И что делали вы сами? Вы прикасались к чему-нибудь, вернувшись домой?
— Да, конечно. Хотя…
У нее была отвратительная привычка противоречить самой себе. Казалось, она не верит собственным словам. Или же она думала, что другие не верят тому, что она говорит.
— Тетя Камма взяла мою одежду, а я пошла в свою комнату. Я собиралась вымыться в ванной, думая о том неприятном прикосновении, но тут позвонили в дверь…
— В этом вы были правы, фрекен Дален, — сказал Рикард, вставая. — Я имею в виду ваше намерение вымыться. А теперь вы должны последовать за мной в больничный изолятор, там находится уже несколько человек, бывших в контакте с больным. Там мы поговорим обо всем более подробно. А теперь скажите нам, где мы можем найти вашу тетю.
— Мою… тетю?
— Да, над ней нависла опасность заражения, она же чистила вашу одежду! Где она?
— Я не знаю, где она… — виновато произнесла Винни.
Тетя Камма? Она никогда не простит Винни этого!
Опасность заражения, изоляция… все это не имело для Винни такого значения, как мысль о том, что тетя Камма будет ею недовольна.
И к тому же она свято поклялась никому не говорить о местонахождении их убежища. Она не имела права предавать избранников Господа!
Что же ей оставалось делать?
6
Улицы и площадь Хальдена были пустынными. Только несколько беспечных уличных мальчишек напоминали о присутствии людей. Никто не осмеливался выходить из дома.
Люди считали, что по улицам бродит одетая в серое маленькая женщина, сея вокруг себя смерть.
Все с тревогой слушали радио, пристально следили за газетными передовицами. Оказывается, полиция «взяла» одну из женщин. По крайней мере, хоть она теперь изолирована!
Таков был взгляд на происходящее со стороны.
И никто не представлял себе, каково приходилось тем, кому прегражден был путь во внешний мир.
Опасности заражения подверглись девять отдельных персон, а также две группы людей: двенадцать человек команды на борту «Фанни» и тридцать два «святых».
После смерти Вилли Маттеуса в изоляции находились Херберт, Гун и Венше Соммеры. С ними же были Ингрид Карлсен, шофер грузовика Калле и вот теперь еще Винни Дален.
Осталось выявить еще двоих: Камму Дален и Агнес.
Но Рикард Бринк даже не подозревал о существовании прихода пастора Прунка, находящегося теперь в Храме. Винни не осмеливалась рассказать ему об этом. Она ведь дала клятву никому ничего не говорить.
Не становилось лучше и от того, что в больнице пообещали ей положить ее в одну палату с тетей, как только та будет найдена.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
