– Неужели прямо вот так сама и приехала? – удивлялся Женя. – Вот ведь оторва какая! Умеет на своем настоять, уважаю.
– Ну да, – вяло отвечал я. – Давно мне так хорошо не было. Точнее, вообще никогда. Ни разу. Ни с одной женщиной. И кстати, подтвердилась твоя гипотеза о том, что она ко мне неравнодушна. Она созналась, что даже квартиру специально сняла не в центре, а на проспекте Мира для того, чтоб находиться поближе ко мне. Там ведь без пробок и ехать-то всего минут десять.
– Завидую. В тебя влюбилась настоящая королева. Ну, и что ты решил?
– Женюсь на Ольге, старик.
– Образцов, – едва сохраняя спокойствие, произнес Алиев. – Ты иногда бываешь просто редчайшим экспонатом в музее мудаков. Чего ты несешь-то?
– Но что ей до меня? Она была в Париже… – пропел я бессмертную песенку, и лучезарно улыбнулся Алиеву. – Женя, дру-у-уг, я сам разберусь со своей личной жизнью.
– Зачем же ты тогда вообще с ней спал, скот?
– Пьяный был, – с беспечным видом ответил я. – А что непонятного? Пьяные-то мы все генералы. Не бери в голову. Всё в порядке.
– Рома, не вешай мне на уши лапшу. Я ж вижу, что ты не в порядке. И морда у тебя опухшая, бухаешь слишком много, и глаза затраханные какие-то. Ответь мне внятно: почему ты собираешься жениться на Ольге, когда у тебя всё хорошо с любимой женщиной?
– Да кто же женится по любви, Женя? – я начал выходить из себя. – Тем более по такому нелепому мезальянсу. – Мы с тобой это уже обсуждали, и не раз. Ольга мне равная, а Аня – вообще из космоса. С Ольгой я спокойный и уверенный в себе мужчина, а с Аней превращаюсь в гондон, набитый манной кашей. Мне это не нравится. Мне хочется, чтобы этот бриллиант имел достойную оправу, а не валялся вместе с табачными крошками в грязном кармане пиджака. Мне очень хочется! Но я никогда не смогу стать для неё такой оправой! Я никто, и очень хорошо это понимаю! Я её тупо не-тя-ну, понимаешь ты, или нет?!
– Не кричи, Рома, – устало откинулся на спинку сиденья Алиев. – Не понимаю. И вообще никогда не пойму. У меня в голове не укладывается, как можно жениться на «равной», когда есть любимая. Давай-ка мы тогда закроем эту тему навсегда. Потому что у меня от таких разговоров портится настроение, и теряется вера в людей. А я, несмотря ни на что, в них всё же пока верю. И в любовь верю. А в «равных» – не верю. Не признаю такого понятия. И ещё не верю в «стерпится – слюбится». Такие компромиссы – для слабых духом лохов. И тем более удивляет в этой ситуации твоё поведение. Я знаю тебя много лет, и никогда не считал, что ты слаб духом. Но сейчас ты ведёшь себя очень странно. Будто ты не мужчина, а какой-нибудь, прости меня, менеджер среднего звена.
– Я не хочу это комментировать, Женя. Давай действительно сменим тему. Если мне не изменяет память, у тебя ко мне серьезный разговор. Я не для того поднялся чуть свет, и не опохмеляясь, рванул в аэропорт, чтобы выслушивать от тебя нотации, с кем мне трахаться, а с кем в лес за грибами ходить. Тебе меня не понять. У тебя вообще никого нет. Живёшь, как бирюк. Если у тебя нет женщины, которая в любое время суток снимет трубку на твой звонок, то ты несчастен, старик. А у меня таких сразу две, одна лучше другой, и потому тот факт, что я иногда загоняюсь, вполне закономерен.
– Да, и вправду, – метнул в меня ледяным взглядом Алиев. – О чем тут говорить. Трахайся, с кем хочешь. Давай по делу. Хочу тебе кое-что предложить. У меня полный завал наступает. Сезон в разгаре, несколько серьезных объектов, народа уже под тысячу нанять пришлось, и я тупо не успеваю контролировать все эти процессы. А на днях еще приятель предложил выгодный проект – за МКАДом открывается очередной большой торговый центр, и там в числе прочего будет магазин всякой бытовой тряхомудии: ванны там, унитазы, зеркала, и прочая сантехника. Практически две тысячи квадратов. Объект тугой просто невероятно, потому что там необходимо соблюдать сложнейшую технологию. Это не сортир плиткой облепить, в общем. А мне надо лечь хоть трупом, но этот объект упускать нельзя – магазин принадлежит большой сетевой компании, а мой приятель там начальник по продажам. Да ты его, кажется, знаешь, это парнишка с «Литпрома», рыжий такой, Булатов его фамилия, и звать тоже Женя. Короче, если я уложусь в срок и без серьёзных проблем, то заказами оттуда буду обеспечен на много лет вперёд. Это очень большие деньги, Ром. Ты в курсе, что у меня зарок никогда не брать партнеров, тем более из числа друзей. Но случай исключительный, в одиночку я не справлюсь. Шабашникам типа меня предложения такого уровня делают только один раз. Это мой шанс, а у меня вся жизнь впереди. Я не нанимаю тебя на работу, старик. Потому что ты не специалист. Я беру тебя в долю. Половина прибыли с объекта – твоя. Но это не альтруизм, и не за красивые глаза, просто иначе я не заработаю и этой половины. Более того, пока мы на берегу, предупреждаю сразу: там придется пахать так, как ты не пахал ещё никогда. И не просто пахать, а прямо на ходу учиться, потому что в процессе ты не шаришь, и на этом объекте тебе придется только что не жить. Я помогу, конечно, но не сильно – у меня просто нет времени.
– Я подумаю над твоим предложением, – улыбнулся я.
– Да нет, Ром, – Алиев опустил стекло, и закурил. – Некогда тебе думать. И мне уже тоже. У меня, на самом деле, всё очень непросто. Проблем навалилось, не продохнуть. Я, видимо, слишком много на себя взял. Объект в Питере, который мне подогнал наш общий знакомый Андрюха Кравчук, накрывается медным тазом. Я не успеваю его закончить, мне там надо присутствовать лично, а времени нет. Кравчук нервничает, объект гэбэшный, и Андрюху там натягивают во все щели; а мне его подставлять неохота. А на Подмосковном объекте, который мне сплавил тот генерал из Минобороны, вообще чёрт знает что творится. Откуда ни возьмись, нарисовались какие-то местные бандиты, которым закон не писан, и требуют долю. Платить им я не хочу принципиально. А они, сам понимаешь, просто так не отстанут. И теперь у меня кругом яма: если не сдам Питер, то подставлю крутых заказчиков Кравчука, а если упущу Подмосковье, то влечу в колоссальные долги. И в том, и в другом случае мне голову оторвут.
– И чего, – иронично улыбнулся я, – ты таким образом сейчас рекламируешь мне прелесть и выгоду собственного бизнеса?
– Нет, я обращаюсь к тебе за помощью. Потому что у меня проблемы, а у тебя нет работы.
– А я разве сказал, что мне нужна работа? И почему ты не позвонишь своему генералу? Пусть бы их окоротил. Он генерал, или говно собачье?
– Да надо бы… – Алиев замялся. – Немного неудобно, что ли… Только начали сотрудничество, а уже такой геморрой. Если совсем невмоготу будет, то позвоню.
– Я не готов заниматься твоим бизнесом, Жень. Пойми правильно. Если им сейчас заниматься, нужно быстро и внимательно схавать громадные объёмы совершенно незнакомой мне информации. Я ж таджика от рулона рубероида не отличу. Так что я не готов… Не хочу, в общем. Лениво мне, если честно.
– Образцов, ты сейчас отказываешься от светлого будущего, – Алиев усмехнулся. – Ты хоть представляешь себе, какое это бабло?
– А мне плевать, – запальчиво среагировал я. – Ты достал уже баблом своим, Женя! Только и говоришь в последнее время о бабле. Все уши прожужжал. У меня и своих проблем навалом. Справлялся же ты как-то до сих пор без меня? Вот и дальше справишься как-нибудь. Но без меня, пожалуйста. Я не хочу.
– Ладно, – снова усмехнулся Алиев. – Как знаешь. Не стану тебя переубеждать. Но несколько дней подумать у тебя есть. Потом я найму в кадровом агентстве дорогостоящего профессионала. Я, конечно, со всем этим справлюсь, у меня просто нет другого выхода. Ну, а ты снова останешься в жопе.
– Ну, и останусь. Тебе-то что за дело? Давайка я сам буду разбираться в своей жизни, и анализировать её!
– Да на здоровье, Ром, – Евгений отвернулся, погрузился в изучение каких-то бумаг, и до самой Москвы не произнес больше ни слова.
Высадив Алиева на Смоленке, я всё-таки проехался по так называемому «бетонному кольцу» Подмосковья к клиентам: от Таманской дивизии до Видновского района, и снял с них вполне приличную сумму денег. Потом заехал в подвальчик на Каланчёвке, и пополнил новинками стратегический запас своего портфеля. После чего встретил с работы Ольгу, мы поужинали у неё дома, я снова выпил полбутылки виски, бросил машину у её подъезда и отправился домой. Я уселся за компьютер. Мерцание монитора немного успокаивало. Хотелось побыть одному. Нервы ни к чёрту. Весь вечер звонит Аня. Её номер настроен на бесшумный вызов и большинство звонков я даже не замечаю, но всё равно напряжно. А многочисленные её текстовые сообщения я вообще не читаю. Признаться, мне это стоит больших усилий, но я хочу просто побыть один. Совсем, без никого. Я знал, как только отвечу хоть на один её звонок, или прочту хоть одно её сообщение, то снова окажусь на проспекте Мира, в чистой, светлой, огромной трехкомнатной квартире под номером тринадцать, на пятом этаже, чьи окна выходят на шумную проезжую часть; в той квартире, где хозяйка ходит в зелёных штанах с карманами, а в глазах её исчезает весь окружающий мир.
