затем останавливается и смотрит прямо на Камиллу.
— Небольшой совет, красавица. Связь с ассасином не пойдет на пользу твоему общественному имиджу.
Господи Иисусе.
Он ходячий мертвец.
Я смотрю в глаза Руснаку и обещаю:
— Скоро увидимся. — Я подталкиваю Камиллу к выходу и, чертовски злясь, рявкаю: — Иди.
Камилла вздрагивает и, выглядя чертовски напуганной, со страхом, сковавшим ее черты, спешит к Бугатти.
Гребаный мудак. Как только я закончу защищать Камиллу, я убью его.
Глава 12
Ками
Что, черт возьми, все это значит?
Макс тащит меня к Бугатти, и меня практически запихивают внутрь.
Когда он напрягся и начал выкрикивать приказы, я подумала, что нахожусь в опасности. Мое чертово сердце чуть не выскочило из груди.
Потом к нам подошел тот мужчина, и Макс превратился в… Господи, я даже не могу описать это. Он был спокоен, но смертельно опасен? Исходящая от него опасность заставляла меня дрожать, как лист во время бури.
Макс садится в машину и заводит двигатель, его лицо словно высечено из камня. Но его глаза… Господи, его глаза наполнены такой жестокостью, что у меня волосы на теле встают дыбом.
— Макс? — шепчу я, слишком напуганная, чтобы говорить громче.
Его пристальный взгляд продолжает проверять все зеркала, как будто он ожидает нападения в любой момент, и его тон такой низкий, что дрожь пробегает у меня по спине, когда он рычит:
— Поговорим, когда будем дома.
Что там произошло? Весь разговор был… не таким. Это самая странная и пугающая вещь, свидетелем которой я когда-либо была.
Нахмурившись, я прокручиваю в памяти разговор двух мужчин.
Убит. Мешок для трупов. Ассасин.
Сильный шок ударяет меня прямо в живот, и я обхватываю себя руками.
— О, Боже.
— Сохраняй спокойствие, — приказывает Макс.
Ассасин.
— Господи. — Мое сердце колотится в сумасшедшем ритме, и я чувствую, как кровь отливает от моего лица, когда смотрю на мужчину рядом со мной. — Ты ассасин? — У меня пересыхает во рту. — О. Боже. Мой.
Неужели люди до сих пор занимаются этим?
Конечно, же да.
Какого черта?
Выглядя чертовски устрашающе, Макс приказывает:
— Поговорим, когда вернемся домой.
Я застываю на своем сиденье, внезапно слишком напуганная, чтобы пошевелить мускулом. Поездка кажется бесконечно долгой, и к тому времени, как Макс паркует машину, мое тело становится ледяным и дрожащим.
Когда я не двигаюсь, он бормочет:
— Давай поднимемся наверх, Камилла.
Я открываю дверь и стараюсь не смотреть на него, пока мы идем к лифту. Когда двери закрывают нас в тесном пространстве, я обхватываю себя руками и смотрю на цифры, поднимающиеся на мой этаж.
Господи. Ассасин. Человек, который лишает жизни людей ради заработка. Иисус. О Боже мой. Ассасин. Это безумие.
Двери открываются, и он приказывает:
— Жди здесь.
Как всегда, Макс прогуливается по пентхаусу. Мои глаза задерживаются на нем, и теперь я вижу, как хищно он двигается.
Теперь я понимаю холодное выражение его лица. Это безжалостность.
Он возвращается ко мне.
— Все чисто.
Медленно я перевожу взгляд на его лицо.
— Кто был этот человек?
Черты лица Макса напряжены, в его глазах все еще читается опасность.
— Тебе не обязательно знать, кто он.
Все еще приходя в себя от шока, я снова качаю головой.
— Ты… — Я с трудом сглатываю, — ассасин?
Я жду, что он будет отрицать это.
Жду, что он успокоит меня.
Но чего я не жду, так это того, что он кивнет.
По моей коже пробегают мурашки, и она становится липкой. Мое сердце колотится в груди, когда я смотрю на него широко раскрытыми глазами.
— Господи, ты зарабатываешь на жизнь, убивая людей.
Он наклоняет голову, его светло-зеленые глаза прикованы ко мне, как будто он ждет, что я сделаю шаг.
Мои руки сжимаются вокруг живота.
— Мой отец знает?
Он снова кивает.
— Вот почему меня попросили защитить тебя.
Вот дерьмо.
— Но ты не защищаешь людей, — констатирую я очевидное со страхом, дрожащим в моем голосе.
Черты его лица немного смягчаются, но от этого он не становится менее опасным.
— Нет, не защищаю. Ты — исключение.
— Я? — На моем лбу появляется морщинка. — Почему?
— Что "почему"?
Я с трудом сглатываю.
— Почему я исключение?
— Я был кое-кому обязан и должен вернуть долг.
Я провела три недели с ассасином и не имела ни малейшего понятия.
Поднеся руку ко рту, я недоверчиво смеюсь.
— Не могу поверить, что веду этот разговор. — От беспокойства у меня в животе образуется яма. — Как ты можешь защитить меня, если ты ассасин?
— Я лучший из всех, Камилла. Если человек, угрожающий тебе, из моего мира, он отступит только потому, что тебя увидят со мной.
Черт.
Я стою в нескольких дюймах от лучшего ассасина на свете.
Черт.
Я отступаю назад и натыкаюсь на двери лифта.
Макс качает головой, и я наблюдаю, как опасное выражение исчезает из его глаз. Его тон такой мягкий, какого я еще не слышала.
— Я не причиню тебе вреда.
Мой язык высовывается, чтобы облизать пересохшие губы.
— Но… Я не понимаю, зачем моему отцу нанимать кого-то вроде тебя.
Он достает из кармана телефон и набирает номер. Мгновение спустя он говорит:
— Камилла узнала, что я ассасин. Ей нужно заверение, что со мной она в безопасности.
Он протягивает мне устройство, и я прижимаю его к уху.
— Папа?
Мой отец вздыхает.
— Я надеялся, что ты не узнаешь. Ты в безопасности с мистером Левином, mon amour.
Я говорю, не веря своим ушам:
— Но он же… ассасин.
— Вот почему он охраняет тебя, mon amour.
Мои брови хмурятся.
— Но если эта информация выйдет наружу, это погубит тебя.
— Оставь эти заботы мне, — отвечает папа. — Просто знай, что с мистером Левином ты в безопасности.
Мы разговариваем еще минуту, прежде чем закончить разговор. Я возвращаю телефон Максу и качаю головой, кажется, в сотый раз.
Такое чувство, что меня бросили в сумеречную зону.
— Лучше? — Спрашивает Макс.
— Не намного, но теперь все имеет смысл. — Мои глаза осматривают каждый дюйм его красивого лица. — Ты такой холодный и отстраненный. Не проявляешь никаких эмоций. — Мой взгляд останавливается на нем. — Вот почему тебе было трудно общаться со мной.
Макс кивает, затем наклоняет голову.
— Со мной ты в безопасности, и как только угроза будет устранена, я исчезну, и ты больше никогда меня не увидишь.
В груди защемило.
— Теперь ты понимаешь, почему мы не можем быть друзьями.
Я киваю, а в сердце образуется дыра от колющих ощущений.
Я поднимаю глаза и смотрю на ассасина, стоящего передо мной.
— Мне понадобится некоторое
