– Я бы с радостью. Но сегодня как раз куча дел. Я ведь и сюда ненадолго, – виновато ответил опер.
– Жаль. Ну, ничего. Вы знаете, как меня найти. Заходите, когда случится свободная минута. Только не откладывайте в долгий ящик – я могу и передумать.
Тамара двусмысленно подмигнула оперу на прощанье, поднялась и, перед тем как исчезнуть за дверью душевой комнаты, послала ему воздушный поцелуй.
В раздевалке, дождавшись, когда все посетители выйдут, Анкудов сложил свою одежду в пакет и надел заранее замеченную и припрятанную в шкафчике униформу уборщика. Одежда оказалась в самый раз. В ней он не привлечет лишнего внимания и одновременно сможет, вооружившись ведром и шваброй, обследовать все закоулки заведения.
Прохаживаясь по пустынным коридорам, опер обратил внимание, что в некоторых местах, где по идее должна быть комната, находится глухая стена. Значит, скорее всего, часть помещений замаскирована. Пока что он не понимал, каким образом это сделано, но это было и не нужно. Ночью все само собой разъяснится. Павел посмотрел на циферблат – оставалось полчаса до закрытия. Вдали послышались неспешные шаги охранника, совершавшего последний обход. Павел юркнул по лестнице на самый нижний, подвальный, этаж, завернул за угол и увидел в конце приоткрытую дверь комнаты для инвентаря. Он заскочил в нее и запер замок изнутри. Прямоугольная комната была в беспорядке завалена разным спортивным и уборочным хламом: ведра и швабры валялись вперемешку с перчатками, мячами и гантелями. Вдоль стены стояли вешалки с униформой работников. Анкудов забрался в самый дальний угол, затаился в углублении между стеной и огромной коробкой и стал ждать.
* * *
Копоть с Леней подъехали к дому Гандыбина к вечеру. Машину с подъемником припарковали около стоявшего рядом с забором билборда с рекламой банка. Леня еще в машине натянул на себя оранжевую жилетку ремонтника и полез в кабину подъемника. Николай нажал на рычаг, и кабинка медленно поплыла вверх.
– Стоп, – закричал Фокусник, махнув рукой.
Он достал из кармана фотоаппарат и начал фотографировать все, что находилось за забором. Конечно, во время визита под видом агента охранной фирмы Леня выведал у Тамары все, что она знала. Но полагаться только на память юной девушки было бы неосмотрительно. Необходимо было еще раз все досконально разведать. Ведь чего-то она могла и не знать, о чем-то забыть.
В доме горел свет внизу, на кухне, где Гандыбин готовил себе яичницу. Фокусник планомерно фотографировал каждый уголок коттеджного участка, особенно обращая внимание на окна с решетками и видеокамеры. Тут прозевать было нельзя. Со стороны это выглядело, будто ремонтная бригада приехала заменить перегоревшие на рекламном щите лампочки.
Сделав последний снимок, парень дал знак водителю, и кабинка начала плавно опускаться.
– Все срисовал. Поехали… А этого кренделя точно не будет завтрашней ночью?
– Точно. Вообще никого не будет.
– Только вот там, на почве, – датчики нажатия. Наступишь – и тут же наряд мусоров!
– Если сделаешь так, как я учил, то все будет путем, – ответил Копоть.
– Надо подумать, фотографии посмотреть… Тихо, кто-то идет.
Копоть с Фокусником притаились в кабине. По дороге в сторону дома шла девушка. Издалека, из-за теней деревьев, ее было сложно разглядеть. Когда она подошла ко входной калитке, свет фонаря упал ей на лицо.
– Обана! Вот это да! – прошептал Николай.
– В чем дело? Что-то не так?
– Да это же дочка нашего подполковника! Ни хрена себе куколка!
* * *
Анкудов решился выбраться из своего убежища, когда веселье было уже в самом разгаре. Он робко приоткрыл дверь подсобки и выглянул в щель: рядом никого не было. Захватив с собой ведро и швабру, он вышел в коридор и направился на громкие звуки музыки и не менее громкий женский визг и крики.
Когда переодетый опер завернул за угол и прошел до конца коридора, его глазам открылось потрясающее зрелище. В огромном зале, в дневное время скрытом за стеной, бурлила ночная жизнь. В разных концах помещения стояли игральные столы, за которыми толпились дорого одетые мужчины и так же дорого полураздетые женщины – Анкудову показалось, что ткани на них было меньше, чем сверкающих украшений. Крупье с профессионально доброжелательными лицами принимали у игроков ставки и крутили рулетку. О том, что выпадал номер, можно было узнать, не глядя, – по довольным или разочарованным возгласам игроков. Впрочем, выглядели все приблизительно одинаково – неспешно отхлебывали алкоголь из разной формы бокалов и пересчитывали оставшиеся фишки. В глубине зала, перед небольшой сценой, были расставлены круглые столики, на сцене извивались у двух шестов голые азиатки. Официантки, как и танцовщицы, – раскосые и миниатюрные, судя по всему – тоже из стран Азии, из одежды на них были только мини-передники из блестящей ткани. Девушки с завораживающей змеящейся грацией двигались между столиками, разнося клиентам выпивку и закуски.
Анкудов, стараясь не привлекать к себе внимания, тихо зашел и, делая вид, что моет пол, незаметно достал миниатюрную видеокамеру.
Еще год назад он взял ее в отделе для оперативных съемок, и с тех пор она ни разу не ночевала в участке. Что интересно, никто даже не заметил пропажи. Кому нужно что-то снимать, если можно просто наехать на какого-нибудь предпринимателя, получить взятку и спокойно отправляться домой, рассказывая при этом детям, какой у них папа смелый и как много бандитов сегодня поймал.
Продвигаясь между игральными столами, Павел заметил знакомое лицо. Гандыбин! Черт побери! Точно он! Анкудов отошел в тень, подальше от яркого света, чтобы подполковник случайно его не заметил и не узнал. Начальник ОВД тем временем сидел в окружении двух эффектных обнаженных красоток, одну целуя в смуглое плечико, а другой лаская едва наметившуюся грудь.
Немного поодаль за стриптизом наблюдала пара мужчин среднего возраста. Скрутив в трубочку купюры, они жадно вдохнули носом аккуратно выложенные перед ними на стойке кокаиновые дорожки. После чего их лица расплылись в блаженстве.
– Эй, ты, что встал, как снулая лошадь? Иди вон там, под четвертым столиком, убери. Кто-то из гостей не рассчитал сил и выплеснул избыток эмоций, – весело и зло крикнул оперу мужчина во фраке.
Павел, стараясь не попадать в поле зрения Гандыбина и незаметно снимая все происходящее на камеру, подошел к столу. С отвращением сгреб шваброй в ведро вонючую жижу.
Блин, никогда бы не думал, что придется убирать дерьмо за упившимися мажорами. А вообще неплохое они тут себе устроили логово. Казино, проститутки, наркотики, сауна. Полный набор. Просто заводи бригаду спецназа и складывай, родимых, штабелями.
Тем временем Гандыбин вытянул из кармана пачку денег, достал из нее пару купюр и бросил бармену. После этого шепнул что-то на ухо своим спутницам. Девушки завизжали и, стягивая на ходу трусики, побежали в скрывавшуюся в нише за плотными занавесками приватную комнатку. Подполковник тоже не заставил себя ждать.
Ну все, больше мне тут делать нечего. Улик – выше крыши. Пора делать ноги. Анкудов не спеша возил шваброй по полу, перемещаясь в сторону выхода. Через пару минут, переодетый наконец-то в свое, направился к проходной. Все прошло как нельзя лучше. «Теперь главное – хорошо выспаться. Завтра предстоит непочатый край работы», – с удовольствием подумал опер, глубоко вздохнул и резко выдохнул, освобождаясь от предельной усталости…
– Мужчина, покажите ваш браслетик, – у дверей Анкудова остановил охранник, в котором он узнал своего – теперь почти бывшего – подчиненного. Индус, будь он способен говорить и появись он здесь, тоже смог бы его узнать. Именно этот мент был из тех, кто напал на него в парке.
– Андрюха, какими судьбами!
– Да так, подрабатываю по ночам. Ваш браслет.
– Какой браслет?
Старлей Андрюха еле заметно кивнул головой – и к нему подошли еще двое охранников.
– Какие-то проблемы?
– Вот, у человека нет входного браслета.
– А как вы сюда попали, без браслета?
На Павла вопросительно уставились три пары глаз. Стоявший поодаль охранник вызывал кого-то по рации.
– О! Какие люди. Господин полицейский! Картина Репина «Не ждали». Или его же полотно «Приплыли», – картинно раскрыв руки для приветствия и радостно ухмыляясь, из коридора выплыл Лаврецкий-младший. Охранники в ответ на его сомнительную остроту подобострастно захихикали. – Проведите его в мой кабинет, я сейчас.
– Любопытной Варваре нос оторвали. А любопытному оперу что посоветуете оторвать, а? Не стесняйтесь, выдвигайте версии – так это у вас в мусарне называется? Обещаю обдумать каждую.
Лаврецкий развалился в кресле, дымя толстой сигарой. Анкудов сидел прямо перед ним. У дверей, поигрывая раздувшимися от стероидов мышцами, стояли двое охранников.
Хлыщ разразился смехом киношного злодея. У Павла мурашки по телу побежали – мало ли что взбредет в голову этому обдолбанному придурку. Наркота плюс ощущение безнаказанности – гремучая смесь для неокрепших мозгов. Вчера убил грузина – сегодня полицейского. Вряд ли для него есть какая-то разница.
