Лицо О'Кифа потемнело, сердце тоскливо сжалось, а затем быстро забилось в груди гневными тугими толчками. Нахлынувшая ревность окрасила алым цветом резко проступившие на лице скулы. И он с досадой отвернулся от разыгравшейся перед ним лирической сцены.
— Капитан, — сказал он охрипшим от волнения голосом. — Ты бы объяснил мне, что ли, как швартуется твое судно.
Обнимаясь с Энтони, Пенелопа покосилась на стоявший позади нее самолет. И с благодарностью отметила деликатность Рэмзи, задержавшегося в салоне.
— Я соскучилась по тебе, Тони, — шепнула она и отступила в сторону, радостным взглядом окинув своего собеседника.
— Ты похудела, дорогая, — сказал он, подумав, что со времени их последней встречи прошло всего две недели.
— А ты еще чуть-чуть поседел, — парировала она, решив не остаться в долгу, и повернулась к сидевшему в автомобиле шоферу:
— Привет, Хэнк. Как дела?
Хэнк широко улыбнулся и покосился на Уэйнрайта.
— Было бы лучше, если б Энтони давал поменьше дурных советов. Такого скверного консультанта я еще в жизни не встречал.
— Но ты превысил допустимую скорость в три раза, — возразил Тони. — И если ты торопишься в рай, то я неплохо себя чувствую на грешной земле.
— Рад за тебя. Но как видишь, мы все же оказались на месте. И причем вполне живые.
— Что ж, и на том спасибо.
— Да бросьте вы стучать рогами, словно поссорившиеся буйволы, — вмешалась Пенни, покачав головой.
Хэнк вышел из машины и, сказав что-то насчет багажа, направился к самолету. А Пенелопа вновь обернулась к Энтони.
— Что нового? — спросила она.
Он пристально посмотрел ей в глаза, озаренные робкой надеждой, и понял, что не в силах отнять у нее последнюю хрупкую веру в благополучный исход этой истории. Но что он мог сказать? Чем успокоить ее волнения.
— Они отозвали поисковую команду, — нехотя произнес Тони. — На этот раз окончательно.
— Но почему? — У нее перехватило дыхание и защемило сердце. — Ведь я заплатила им.
— Увы, Пенни, у них есть свидетель, видевший, как Тесс бросилась с борта «Королевы Нассо».
— Но это для меня не новость.
— Да, но он видел и то, как ее утащила акула. Мужайся.
Энтони обнял ее за плечи и ласково потрепал по голове.
— О Господи! — простонала Пенни, зарываясь лицом в его рубашку. Слезы выступили у нее на глазах, но плакать она не могла. Лишь сердце все больше и больше сжималось от нестерпимой боли. Страшно было даже вообразить то, что случилось на самом деле. И Пенни судорожно стиснула зубы, растерянно теребя воротник Энтони. — Это я во всем виновата! Все было бы иначе, не будь я такой трусихой.
— Спокойнее. Не мучай себя понапрасну, — тихо сказал он ей на ухо. — Тесс не одобрила бы этого.
Утешая ее, он сам чувствовал, что едва сдерживается, чтобы не дать волю своему горю.
— От этого не легче, — пробормотала Пенни, зябко пожимая плечами.
— Время все вылечивает.
Тони вновь ласково погладил ее по голове и, взяв за подбородок, поцеловал в лоб.
— Моя вина непростительна, и время не поможет забыть ее, — ответила она, достав носовой платок и вытирая навернувшиеся на глаза слезы.
Энтони не торопился переубеждать ее. Он знал, что со своей бедой Пенни должна справиться сама.
— Я никак не могу понять, зачем она бросилась в воду, — недоуменно проговорил он.
— А мне кажется, я знаю.
— И зачем же?
— По-видимому, в том конверте было еще что-то, что она похитила для меня. И ее желание помочь мне стоило ей жизни.
Неловко повернувшись, она отошла в сторону и кинула сумочку на заднее сиденье автомобиля.
— Так что же случилось на самом деле? Как ты думаешь?
— Ты же знаешь Тесс. — Пенни покачала головой. — Она всегда относилась к моим проблемам как к своим собственным.
— Может быть, она хотела уберечь тебя от какой-нибудь опасности?
Пенелопа пристально посмотрела ему в глаза.
— Мне кажется, ты что-то скрываешь от меня. Ты мне все рассказал?
Он усмехнулся, ничуть не смутившись;
— Твоя пытливость безмерна, а настойчивость вызывает искреннюю зависть.
Рев реактивных двигателей вдруг смолк, и на аэродроме воцарилась необычная гулкая тишина. Пенни сложила руки на груди, ожидая, что еще скажет Энтони. А он, пригладив рукою растрепавшиеся седеющие волосы, посмотрел поверх нее на возвышающийся неподалеку длинный ангар, словно не торопясь продолжить начатый разговор.
— Все газеты полны сообщений об исчезновении Тесс, — рассеянно произнес он.
— И что? — спросила она, торопя продолжение.
— Они считают, что ты в этом замешана.
— Она была моим другом, да и твоим тоже. И я не собираюсь из-за газетных сплетен отказываться от нашей дружбы.
— Но никто и не просит тебя об этом. Я просто хочу, чтобы ты поняла всю серьезность твоего положения. Ведь, если полиция займется этим делом, она не оставит тебя в покое.
— Что ж, полиции виднее, что и как им делать. Но мне не понятно, почему, если, как ты говоришь, был свидетель, видевший, как Тесс бросилась в воду, он не позвал кого-нибудь на помощь, чтобы ее спасти? Или он хотел посмотреть, сможет ли она выбраться сама? И вообще, если есть явный и неоспоримый свидетель несчастного случая, зачем тогда вмешивать полицию?
Она произнесла все это тихим, спокойным голосом, но в интонации ее речи чувствовались твердость и решительность, которые не оставляли сомнения, что она пойдет до конца в своих поисках и не оставит неразрешенной ни одну загадку.
— Я как твой адвокат…
— И друг, — перебила она его, ласково улыбаясь, словно в извинение за свою подозрительность.
И он, перестав хмуриться, улыбнулся ей в ответ.
— Я советую тебе держаться от них подальше. Тебе ни к чему попадать под подозрение.
— Ты думаешь, за всем этим стоит Слоун? — задумчиво произнесла она, и в ее голосе слышалось скорее утверждение, чем вопрос.
— Если это так, то она надежно заметет все следы.
Пенни вновь пристально посмотрела в лицо Тони. Похоже, он уже думал об этом. Ведь он искренне любил Тесс и, конечно, сделал бы для нее все, что в его силах. Ее любили все, да и нельзя было не любить ее. И недаром теперь им так тоскливо и одиноко.
— Знаешь, произошло довольно странное событие, — тихо проговорил Энтони. — Ко мне прибыл человек из Лондона. Он ищет тебя.
— И что ему нужно?
— Он привез тебе какой-то конверт, но мне передать его отказался. Говорит, что должен увидеться с тобой лично.
— Странно. А от кого конверт?
— Не знаю. Я использовал весь свой опыт, чтобы разговорить его, но он остался непреклонен, как истый британец. Единственное, что я понял, — это то, что конверт очень старый.
От внезапно охватившего ее волнения у Пенни заболела голова. Ведь она не знала ничего о своем прошлом ранее двадцатилетнего возраста. Не будь этого, ее бы не мучили жуткие ночные кошмары.
— Ему более ста пятидесяти лет, — продолжил Тони. Лицо Пенелопы оставалось совершенно спокойным, но Энтони знал, что это сообщение не может не волновать ее.
— Ах Тони, — сказала она после небольшой паузы, — если конверт так стар, то он не может быть предназначен для меня. Тем более что, как ты знаешь, я не ведаю даже своего настоящего имени.
— Я помню об этом.
— Но тогда кто же мог мне послать его?
— Я не уверен, но мне кажется, что конверт от Блэквелла.
— Блэквелла? — переспросила она. — Но ведь они все умерли. Не так ли?
— Думаю, да, — кивнул Тони.
— Тогда, возможно, этот посланец из Лондона просто ошибся.
— Я вначале тоже подумал именно так. Но когда я попытался объяснить это англичанину, он невозмутимо посмотрел на меня и солидно произнес: «Дорогой мой, лондонский Ллойд никогда не ошибается».
— Браво! — воскликнула с улыбкой Пенни.
— А чуть позже, зная о моем богатом опыте в области архивных изысканий, ко мне обратился мистер Бейли. И как я понял из его слов, похоже, компания Бейли тоже обладает таким же конвертом.
— Да? И что же было дальше? — спросила она, проклиная в душе манеру Энтони обстоятельно и последовательно рассказывать об известных ему событиях. «Такое чувство, будто тебя целый час дергают за больной зуб».
— Так вот, они, оказывается, потратили не одно десятилетие и порядочную сумму денег, чтобы установить имя адресата. И представь себе, — его глаза восторженно блеснули, а речь обрела торжественную интонацию, — вот уже полтора века это письмо, или что там содержится в конверте, ищет своего получателя — некоего Рэмзи Мэлачи Гамейлиела О'Кифа.
Пенни вздрогнула и беспомощно опустила руки. Нет, это невозможно! Не может быть! Неужели это он? Сердце ее взволнованно стучало. И в этот момент по аэродрому раскатился низкий густой мужской хохот.
Плотным тугим шаром выкатился он из распахнутой двери самолета и тут же, словно лопнувшая карнавальная шутиха, рассыпался на сотни маленьких дребезжащих осколков. Пенелопа испуганно оглянулась и увидела появившуюся в проеме двери высокую широкоплечую мужскую фигуру.
