Конгрессмен Фиш хотел нанести удар по этому флагу. Он хотел объявить вне закона слова и действия коммунистов. Он хотел, чтобы Бюро вернулось к расследованию этого дела. Так что он нанес визит Гуверу.
Директор объяснил конгрессмену свое шаткое положение. Полномочия Бюро шпионить за американцами «никогда не были закреплены законодательно»[119], сказал Гувер Фишу 19 января 1931 года. Он действует «исключительно на основе законопроекта об ассигнованиях» от 1916 года, гласившего, что Бюро может работать по заданию госсекретаря. Это не была формальность: юридический язык, облаченный в форму законопроекта об ассигнованиях, был всего лишь языком, а не законом. Если конгресс и Верховный суд хотят объявить коммунизм вне закона, они должны так и сделать. Но пока этого не произошло, Бюро не обладает полномочиями открыто расследовать политическое поведение. Гувер очень тонко вел свою линию.
Гувер также сказал министру юстиции Уильяму Д. Митчеллу, что тайная работа под прикрытием имеет решающее значение «для обеспечения плацдарма во внутренних коммунистических кругах»[120] и для того, чтобы быть в курсе их «меняющейся политики и тайной пропаганды». Но «всегда Бюро расследований можно подвергнуть самому внимательному наблюдению», и оно, «несомненно, станет объектом обвинений в применении так называемых тайных и нежелательных методов», — предупредил Гувер. По закону он не мог вести расследования политических действий, «которые, с точки зрения федеральных властей, не были объявлены незаконными и в отношении которых нельзя начать никакое судебное преследование».
Тем не менее Гувер продолжал шпионить за коммунистами, следуя своему пониманию закона, и тайно докладывал Госдепу.
20 января 1931 года — через день после беседы с конгрессменом Фишем — Гувер отправил письмо самому уважаемому в Госдепартаменте специалисту по России Роберту Ф. Келли — начальнику восточноевропейского направления. Он резюмировал ряд отчетов из Нью-Йоркского отделения Бюро расследований, основанных на донесениях доверенных осведомителей, работающих в коммунистической партии.
Гувер доложил о появлении организации под названием Лига рабочих — ветеранов войны, которую он назвал «действующим коммунистическим подразделением»[121] американских ветеранов Первой мировой войны. Ветераны хотели, чтобы правительство заплатило обещанную награду за их военную службу, которая не была выдана до 1945 года. Эта Лига «пыталась объединить внушительное число бывших военнослужащих, чтобы осуществить «марш голодных» на Вашингтон», — писал Гувер. «Эту кампанию возглавляет Лига под руководством Центрального комитета коммунистической партии». Ветераны и коммунисты объединили свои силы, по словам Гувера, и планировали организовать марш протеста, подобного которому еще никто не видел.
Разведдонесение Гувера о развитии планов осуществления марша за наградами было пророческим. Летом 1932 года тысячи оборванных и безработных ветеранов Первой мировой войны со всей страны собрались на демонстрацию против правительства. На одном транспаранте этого марша было написано: «В последнюю войну мы сражались за хозяев. В следующей будем сражаться за рабочих». В марше на Вашингтон многих сопровождали их семьи; они разбивали лагеря, полные оборванных людей. На Капитолийском холме выросли джунгли: безработные разбили палатки у реки Анакостия и незаконно вселились в заброшенные федеральные здания.
28 июля президент вызвал войска под командованием генерала Дугласа Макартура и его адъютанта майора Дуайта Д. Эйзенхауэра. Они встретили демонстрантов танками, кавалерией, пулеметами и пехотой, вооруженной винтовками с примкнутыми штыками и слезоточивым газом. Солдаты генерала Макартура сожгли лагеря, разбитые у реки; один из участников марша был убит в рукопашной. Вид армии Соединенных Штатов Америки, преследующей невооруженных ветеранов, их жен и детей, бегущих из-под сени Капитолия, был беспримерной сценой сражения в американских городских условиях со времен Гражданской войны. Фотографии в газетах и кинохроники этого беспорядочного бегства стали политической катастрофой для президента Гувера, который только что был выдвинут на пост президента США от Республиканской партии на второй срок.
Министр юстиции Митчелл объявил, что виноваты коммунисты. Он обратился к Дж. Эдгару Гуверу, чтобы тот поддержал обвинение. Агенты Бюро в Нью-Йорке, Чикаго и Сен-Луисе работали месяцами, пытаясь доказать, что коммунистическая партия спланировала и профинансировала этот марш. Они проникали на заседания и митинги, изучали банковские документы и ходили тенью за руководителями марша, но все было тщетно. Расширенная коллегия присяжных, созванная, чтобы собрать доказательства того, что участники марша были частью коммунистического заговора, не нашла ни одного.
У Бюро расследований было лишь несколько сотен квалифицированных агентов, преданных принципам главенства закона, среди которых несколько десятков опытных в технике ведения разведки и контрразведки. Ни Бюро, ни Гувер не претендовали на славу. Если американцы и знали имя директора Бюро, то это было, вероятно, потому, что президент назвал Гувера «координатором федеральной помощи», когда в 1932 году был похищен младенец-сын Чарльза и Анны Линдберг. Это дело было «преступлением века», и поиски преступника длились два года.
«Действующая армия преступников»Несмотря на политические и социальные тяготы Великой депрессии — национальной катастрофы, в которой американский народ мог пойти по любому подающему надежды политическому пути к выходу из кризиса, коммунистическая партия по-прежнему была слабой силой, когда американцы вышли на выборы нового президента в ноябре 1932 года. В партии состояли несколько тысяч человек, которые посвятили свою жизнь Сталину и Советам. Они совершали небольшие набеги с американскими рабочими и профсоюзами, и их идеи становились все более привлекательными для интеллектуалов и радикалов, которые разочаровались в американской политической системе.
Война с преступностью и война с коммунизмом не были сражениями, которые вели американцы. Они боролись за выживание. Они изголодались по сильному лидеру. Они были готовы к приходу президента, который установил бы «американскую диктатуру, основанную на согласии тех, кем правят», если говорить словами конгрессмена Фиша. Избрание Франклина Д. Рузвельта было предопределено с того момента, когда он был выдвинут кандидатом в президенты. Рузвельт был готов применить любую власть, дарованную конституцией — и даже больше, — чтобы спасти республику от политического и экономического хаоса.
ФБР завоевало себе место на небосклоне американского правительства при президенте Рузвельте. Но оно чуть не потеряло Гувера в качестве своего руководителя. Он едва пережил смену власти.
Президент Рузвельт, приведенный к присяге 4 марта 1933 года, выбрал сенатора Томаса Уолша из Монтаны министром юстиции. Десять лет назад, в период расцвета власти Хардинга, Уолш был целью номер один политической шпионской деятельности Бюро расследований. Он воевал с Гувером и его руководителями, а они наносили ответные удары. Шансы на то, что Гувер удержится на своем рабочем месте, были ничтожны. Но накануне вступления Рузвельта в должность во время поездки в Вашингтон в спальном вагоне со своей молодой невестой Уолш умер от сердечного приступа в возрасте 72 лет.
Рузвельту трудно дались поиски замены. Госсекретарь Корделл Халл порекомендовал Гомера С. Каммингза, который когда-то был председателем Национального комитета демократов. Каммингз был администратором Рузвельта на съезде Демократической партии в 1932 году. Он развозил делегатов и выступил с яркой речью в его поддержку. Что еще более важно, Каммингз десять лет служил прокурором штата Коннектикут и многое знал о применении закона из личного опыта, в отличие от многих своих предшественников в министерстве юстиции.
«Мы сейчас вовлечены в войну, — провозгласил министр юстиции Каммингз в речи, адресованной «Дочерям американской революции» (женская общественная организация, основанная в 1890 г. — Пер.) в августе 1933 года, — войну с организованными силами преступного мира»[122].
Каммингз создал «врагов общества» — список гангстеров вроде Джона Диллинджера, Притти Боя Флойда, Бейли Фейса Нельсона, Бонни и Клайда. Каммингз дал сотрудникам бюро разрешение носить оружие, осуществлять операции по ордерам и аресты. Каммингз задумал, а конгресс принял новый федеральный уголовный кодекс, дающий Бюро полномочия приводить в исполнение законы вроде закона о рэкете — функционировании межрегионального криминального предприятия. Если вы уехали из какого-то штата на краденой машине, напали на офицера федеральной службы, ограбили банк и украли деньги Соединенных Штатов, то вы совершили федеральное преступление. Каммингз надеялся на то, что люди Гувера приведут в исполнение закон там, где коррумпированные городские полицейские и хвастливые шерифы округов потерпели неудачу.
