– Ну конечно, – отвечает Любиёва. – Мы отлично знакомы. Он оппонентовал мой диплом.
На другой стороне широкого бульвара установлены высокие флагштоки, рядом серые грузовики с гидравлическими платформами. Люди, стоящие на платформах, вешают флаги.
– Смотрите, видите, они вешают наши прекрасные флаги? – кричит Любиёва. – А знаете почему? Можете догадаться?
– Парад? – предполагает Петворт.
– О, Петвурт, какой вы умный, – говорит Любиёва. – Теперь я понимаю, почему мы вас пригласили. Да, скоро наш День национальной культуры, когда наши писатели, художники и учителя маршируют по улицам. Разумеется, вы будете их глядеть, это есть в вашей программе.
– А когда я увижу программу? – спрашивает Петворт.
– Потом, в гостинице, – отвечает Любиёва. – А этот Плитплов, он ваш добрый старый друг? Может быть, вы всё про него знаете?
– Нет, ничуть, – говорит Петворт. – Просто случайный знакомый.
– Здесь мы сворачиваем в старую часть города, все дома в старинном стиле, – продолжает Любиёва. – Вот музей старых роялей, там государственный театр, это советское посольство. А он говорит, что очень хорошо вас знает.
– Это не так, – говорит Петворт.
– Ну, может быть, он хочет делать себя более знаменитым тем, что вас знает. А вы его разочаровали, какая жалость. Ой, смотрите сюда, вы их знаете?
Такси едет по узкой улочке, мимо высоких, обвитых плющом общественных зданий: над ними висят увеличенные во много-много раз фотографические портреты. Стиль героического реализма великолепно передает бороды, усы, моральную устойчивость, осознание собственной исторической значимости.
– Маркс, Ленин, Брежнев, – говорит Петворт.
– Товарищ Маркс, товарищ Ленин, товарищ Брежнев, – укоризненно поправляет Любиёва. – И еще товарищ Григорик, наш великий освободитель, и товарищ Банко, председатель ЦК Партии. Однако, похоже, он очень хорошо знает вашу жену.
Петворт смотрит на строгие лица. Портреты хлопают на ветру.
– Насколько мне известно, они виделись только один раз. В кембриджском пабе.
– О, восхитительный Кембридж, – говорит Любиёва. – Он имеет о нем самую лучшую память. Разумеется, ему должно было там понравить. Он так любит историю, что хотел бы завладеть ей единолично. Но почему он так сказал? Он не дурак.
– Понятия не имею, – отвечает Петворт.
– Здесь наш кукольный театр, а вон там – Военная академия, – указывает Любиёва. – А ваша жена, товарищ Петвурт, вы очень хорошо ее знаете?
– Мы женаты тринадцать лет. – Петворт смотрит в окно на массивное строение с колоннадой. На ступенях сидят, зажав под мышкой портфели, бритые слушатели в военной форме и курят.
– Так долго? – удивляется Любиёва. – Однако люди друг Для друга загадки. В моей стране мужчины и женщины редко живут хорошо. Разумеется, у нас есть свобода разводить, и брак Уже не имеет того значения. А в вашей стране как?
– Примерно так же, – отвечает Петворт.
– Может быть, поэтому вы и хотели поехать в Слаку, – говорит Любиёва. – У вас есть какие-то желания, которые вы не смогли делать реальными дома, и вы отправились в другую страну в надежде, что это случится. Я часто так чувствую. Смотрите, вот площадь, где ваша гостиница. Это пляшки Вангьлики, запомните, пожалуйста, потому что вам надо будет находить ее снова. Надеюсь, вам нравится?
– Да. – Петворт выглядывает в окно. Площадь окружают старинные здания: на углу кафе под вывеской «РЕСТОРАНЫ, потом магазин «СПОРТ», дальше «ШЬВЕППИ» и «ГОСТИНИЦА СЛАКА». Посредине скверик: посыпанная гравием площадка под раскидистыми деревьями, рядом – трамвайная остановка.
– Пожалуйста, огляните вокруг себя, видите ли вы аптеку, куда ваш добрый старый друг мог пойти с рецептом? – спрашивает Любиёва из уголка такси. – По-моему, нет.
– Да, странный малый, – отвечает Петворт.
– Интересно, ваша жена тоже думает, что он странный малый? – говорит Любиёва. – Вы называете ее Лотти? Красивое имя. Какая она, ваша Лотти? Тоже милая особа? Хотела бы она такого друга?
– Она темноволосая, очень замкнутая, – отвечает Петворт.
– И еще она курит маленькие сигары, – добавляет Любиёва. – Вот она, ваша гостиница. Разве не превосходная? Теперь видите, что вы – значительный гость?
Гостиница «Слака», к портику которой подъезжает сейчас такси, и впрямь величественное старое здание с ампирным каменным фасадом и многочисленными балкончиками.
– Замечательно, – говорит Петворт.
Стеклянные двери распахиваются. К такси, прихрамывая, спешат два колченогих швейцара. Шофер переключает радио с джаза на хоровое пение и выходит. Петворт тоже собирается выйти, но тут в полутьме машины Любиёва хватает его за руку.
– Товарищ Петвурт, пока вы не вышли, я скажу вам одну штуку, для вашего добра, – говорит она. – Этот странный малый, думаю, вам надо быть немного к нему осторожным. В моей
стране всегда есть люди, которые чего-то хотят. Может быть, он втянет вас в неприятности.
– В неприятности? – переспрашивает Петворт, глядя на нее.
– Я ваш хороший гид и хочу помогать, – говорит Любиёва. – Це знаю, что он задумывает, но всегда лучше быть осторожным. Надеюсь, вы поняли?
– Думаю, да, – отвечает Петворт.
– И я так думаю. – Любиёва прикладывает указательный палец к носу. – Ну что ж, давайте выйдем, и вы увидите вашу замечательную гостиницу.
II
Отель «Слака», расположенный на пляшки Вангьлики, – и впрямь величественное старое здание. Его породили к жизни имперские времена и великие путешественники прежней Европы. Фасад – каменный, портик – широкий, вестибюль – просторный, потолки – высокие, папоротники изумляют своей пышностью. Эрцгерцоги и гусары, герцогини и декольтированные дамы проходили когда-то через эти роскошные залы, под хрустальными люстрами, мимо чувственных статуй по большой лестнице в занавешенные альковы. Однако история не щадит никого и ничего, даже гостиницы. Теперь над регистрационной стойкой висят портреты Ленина, Брежнева и Григорика. Под ними сидит девушка в синей космоплотовской форме. Нынешние постояльцы – свидетельство современной политики. В одном углу тихо беседуют несколько вьетнамок в синих брючных костюмах, с челками на глаза и одинаковыми авторучками в нагрудных кармашках, в другом и громко смеются человек пять негров в развевающихся балахонах. По пути к стойке, над которой написано «РЪГЫСТРАЫІІ», Петворт минует двух солидных мужчин с красными гвоздиками в руках. Оба молча смотрят друг на друга, покуда переводчицы заливаются соловьями. Колченогий швейцар несет багаж Петворта. Стойку обступили полные женщины (частью – крашеные блондинки), в зеленых и розовых платьях, с огромными чемоданами. Они с любопытством смотрят на Петворта.
– Ивановы, – объясняет Марыся. – Проталкивайтесь мимо них, проталкивайтесь. Они любят водить у нас отпуск, мы такие дешевые. Однако вы – значительный гость.
За стойкой сидит девушка в синем форменном жакете, ее темно-рыжие волосы веером расходятся от головы и густо залиты лаком. Она смотрит на гостей без всякого интереса.
– Хэлло, дарлинг, – говорит Любиёва. – Это профессор Петвурт, резервация от Минъстрата культури, подтверждение здесь.
– Петфурт? – переспрашивает девушка и, вынув из прически ручку, ведет ею по колонке в большом гроссбухе. – Та, Перверт, вот. Пассипоти.
– Она желает ваш паспорт, но вы не давайте, – говорит Любиёва. – Давайте мне. Я их знаю, это такие бюрократчики. Ну, дарлинг, скажи, насколько ты хочешь его взять?
– Завтра, – отвечает девушка. – Надо регистровать в милиции.
– Нет, дарлинг, слишком долго, – говорит Любиёва. – Я тебя не люблю. Ты можешь устроить, сделай мне добро. Он завтра едет в Минъстратii культури, без паспорта его не пропустят.
– Может быть, – отвечает девушка. – Попытаюсь.
– Товарищ Петвурт, не забудьте, придите через три часа и возьмите у нее паспорт, – говорит Любиёва. – Помните, здесь вы без паспорта не существуете. А вы ведь хотите существовать? Оно приятнее.
– Вот, Перверт. – Девушка с залакированными волосами протягивает ему бланк. – Мне нужно сведений.
– Это не по-английски, он не понимает, – говорит Любиёва – Мы заполним вместе. Пишите: фамилия, адрес, место рождения, сколько лет… ой, неужели, никогда бы не подумала. Теперь откуда вы приехали, Лондон, так ведь, и сколько пробудете, три ночи. Куда вы едете потом, это я скажу: Глит. Записывайте по буквам, Г-Л-И-Т. Остальное она напишет сама. Вот, дарлинг, всё гуд?
Девушка вынимает из прически карандаш и проверяет бланк.
– О'кей, хорошо. Теперь, Перверт, эту карточку я пишу для вас, это ваша гостиничная идентьяыii, ja? Только по ней получаете ключ. Если теряете, новую не даем. А без нее ни ключа, ни завтрака, запомните.
