Берг открыл свою папку и начал читать отчёт о результатах последних испытаний радиолокаторов. Сталин его внимательно слушал, пару раз задал уточняющие вопросы, подтвердив свою хорошую память на цифры. Отчёт его удовлетворил. Обрадовало его и то, что подчинённый лаборатории завод уже начал выпуск радиолокаторов и в ближайшие дни первые расчёты, тренировки которых давно происходили на экспериментальных образцах, будут отправлены в Западный Особый военный округ. Выслушал он и сообщение о работе других лабораторий. О начале выпуска транзисторов он уже слышал. Остался он доволен и работами третьей лаборатории вычислительной техники. Математический аппарат был почти готов, существовали в металле и основные узлы вычислителя. Проблемы были только с магнитной памятью. Конечно, первые машины могли бы обойтись и без неё, но Андрею хотелось сразу сделать если не шедевр, то хотя бы аппарат, на котором было б удобно работать.
Сталин во время доклада ходивший вдоль стола остановился напротив Берга и сказал.
– Мне также хотелось выслушать ваше мнение об использовании учёных еврейской национальности. – Видя как поморщился профессор Берг, Сталин спросил. – Вы не верите в их способности.
Берг, которому за последние годы не единожды приходилось опровергать «"научные"» утверждения этих «"профессоров"», сказал:
– Товарищ Сталин, вы прекрасно знаете мою позицию. Можно придумать и даже математически обосновать любой теоретический бред, но в большинстве случаев эти «"гениальные догадки"» невозможно реализовать практически. К тому же эти товарищи необычайно легко меняют свои «"гениальные труды"», стоит только доходчиво объяснить им их тупость.
– То есть вы против их использования? – Продолжил Сталин.
– Товарищ Сталин, я не возражаю против того, чтобы они работали. – Ответил ему Берг и, после секундного колебания, добавил. – Но как можно дальше от нашего института. Андрей поспешил придти на помощь своему начальнику:
– Товарищ Сталин, разрешите мне сделать предложение. – Сталин благосклонно кивнул и Андрей продолжил. – Присутствовавшие здесь товарищи согласились на использование еврейских учёных на благо нашей Родины на условиях, которые посчитает нужным применить правительство. Вот и нужно этим воспользоваться. Я думаю, что нужно организовать институты укомплектованные исключительно еврейскими учёными и дать им задание, которое будет предусматривать получение практического конечного результата, а не только теоретических разработок. Вот если они сумеют с этим справиться, значит докажут свою профессиональную пригодность. А если не смогут, то пусть пополнят ряды лесорубов, труд которых не менее важен.
– Откуда такой антисемитизм, товарищ Банев? – Сталин едва заметно усмехнулся и принялся выколачивать докуренную трубку, терпеливо дожидаясь ответа.
– Товарищ Сталин. – Андрей решил довести до логического конца, не единожды затрагиваемую тему. – Я не являюсь антисемитом, но я за оценивание пользы, приносимой человеком и в, частности, учёным, не по его национальности, а по реальному вкладу в общее дело. Сумеют еврейские учёные сделать что–либо практически полезное я извинюсь перед ними в вашем присутствии. Но пока никакой пользы от большинства из них я не вижу.
– А что вы думаете о теории Относительности господина Эйнштейна? – Задал очередной провокационный вопрос Сталин.
Андрей, скосив глаза и увидев как скривился профессор Берг, но всё же удержался от комментария, решил продолжить:
– Товарищ Сталин, пока что данная гипотеза никакого практического применения не нашла. И я уверен, – добавил он с нажимом, – не сумеет найти применения и в будущем, так как является голой теорией абсолютно оторванной от действительности.
Аксель Иванович удивлённо посмотрел на Андрея, обнаружив в нём новые для себя грани, и сказал:
– Я могу добавить к сказанному Андреем Николаевичем только такие комментарии, которые в напечатанном виде только в словаре Даля содержаться. И, самое главное, полностью поддерживаю его предложение относительно своих еврейских коллег. Выслушав всё сказанное, Сталин вплотную подошёл к ним и сказал:
– А ведь сегодня праздник, товарищи! Я думаю, что и нам не мешало бы отметить его, если вы не возражаете?
– Сочтём за честь, товарищ Сталин. – Быстро среагировал на его слова Андрей.
– Ну вот и хорошо, товарищ Банев. Сообщите товарищу Поскребышеву, чтобы он проводил вас к месту проведения праздничного концерта. Андрей с профессором повернулись и вышли из кабинета.
3 мая 1941 года
Расположение 16 бригады
С утра Виктор заскочил в свой кабинет, кивнул находящемуся на рабочем месте сержанту Иванову.
– Звонки были?
– Так точно, товарищ капитан, звонили из штаба корпуса, предупредили, что сегодня к нам прибудет с проверкой начальник особого отдела корпуса подполковник Фельдман.
Виктор поморщился, не вовремя принесёт начальство. У него хватает сегодня дел и без того, чтобы выслушивать наставления подполковника… Стоп!
– Сержант, а как зовут подполковника Фельдмана?
– Михаил Яковлевич, товарищ капитан.
Виктор даже опешил. Вот это да! Мордка Фельдман здесь! Что же эти дуболомы из отдела обеспечения не предупредили, кто будет у него непосредственным начальством!
– И давно подполковник Фельдман начальник особого отдела корпуса?
– Вторую неделю, товарищ капитан. Это первое посещение нашей бригады. – Ответил сержант.
Виктор сел, достал папиросу, не спеша закурил и задумался. В штабе корпуса принимал его майор Ефремов. Почему же Фельдмана не было? И представился майор «"исполняющим обязанности"», а не заместителем. Но Мордка на должности уже вторую неделю. И кто же тогда навёл на него засаду? Если сам Фельдман, то тогда вряд ли бы он заявился сюда. А если не он, то какую роль играет здесь Мордка? И кто главный?
Виктор докурил папиросу, подошёл к окну и выбросил окурок в приоткрытую форточку.
– К какому времени должен прибыть подполковник Фельдман? – Спросил он сержанта.
– К одиннадцати часам, товарищ капитан.
Виктор кивнул и вышел из кабинета, времени было достаточно чтобы завершить все намеченные на утро дела. Ещё в первый день он профессиональным взглядом контрразведчика заметил вблизи расположения бригады несколько человек с явно изучающими взглядами. Проверив свои подозрения ещё в течение двух дней, он убедился в правильности своих предположений. Пронаблюдать за ними он поставил пару ребят из сапёрной роты, которые неторопливо перебирали забор, заодно фиксируя все перемещения подозрительных лиц. Наблюдатели были явно из местных, так как хорошо знали сапёров и внимания на них не обращали. Известны им были и сотрудники особого отдела, стоило только кому–нибудь из них показаться за ворота, как пост наблюдения немедленно снимался и появлялся обратно только после удаления особистов. Вот и сейчас на другой стороне улицы лениво фланировал парень в городском костюме, но с брюками заправленном в сапоги, и надвинутой на глаза кепке. Он грыз семечки из бумажного кулька, перебрасывался фразами с прохожими, доходил до конца улицы, разворачивался и шёл обратно. Парню было скучно, он часто останавливался около единственной на улице витрины, разглядывал стоящие там манекены. Но вскоре ему прискучивало и это занятие и он шел дальше.
Виктор изучал его передвижения через дыру в заборе, невидимый никем кроме сапёров, докладывавших в этот момент ему о результатах наблюдения. Наблюдатели были дилетантами самого низкого пошиба и работали скорее всего за деньги. Этот походил на прибывшего на заработки обывателя из более мелкого городишки, а может и лишенного своего ремесла мелкого торговца. А вот второй был намного опаснее, по всем замашкам и Виктор и сапёры сразу определили в нём уголовника со стажем. Тот и на улице вел себя не как этот, а чаще всего устраивался в одной из подворотен и, неторопливо куря, следил за воротами.
Вполне возможно, что был ещё и ночной пост, но ночью наблюдали скорее всего из окна. Устроенная Виктором в третью ночь проверка не смогла обнаружить ночного наблюдателя. Впрочем, до недавнего времени вреда от них не было, а, скорее, они даже приносили пользу. Согласно плану маскировки в бригаде «"процветало благодушие и расхлябанность"», солдаты много и громко болтали на улицах, молодые лейтенанты под страшным секретом рассказывали местным барышням «"военные тайны"», часовые «"спали"» на своих постах. Танкисты старательно гоняли на полигоны устаревшие Т–26 и БТ–5. Несколько раз танки ломались на улице вблизи ворот, показывая насколько изношена техника и доставляя зевакам несказанное удовольствие, когда они наблюдали, как танкисты с матами затаскивали поломанные машины внутрь. Прибывавшая новая техника доставлялась в военный городок в единственных экземплярах, а принимавшие её механики старательно описывали все недостатки этой техники, не жалея черной краски.
