– Кузьма Акимович, вы бы решали что–нибудь с ними. – Начал он разговор с дивизионным комиссаром. – Никакого от них толка. От всего шарахаются, пить начали, служебные обязанности выполняют с каждым днём всё хуже. Или успокойте их, или…
– Что или, Михаил Ефимович, или арестуйте? Катуков молча кивнул головой. Комиссар усмехнулся и добавил:
– Да никто их не сажает. Просто такие идиоты сейчас нужны в другом месте. Вот мы самых отъявленных вылавливаем и отправляем туда, где они своей глупостью принесут наибольшую пользу.
– Да какая польза от дураков? – удивился Катуков.
– Не скажи Михаил Ефимович, польза от дураков может быть немалая, если этих болванов нашим врагам показать для их же успокоения. – Ответил Гуров.
– Кузьма Акимович, а кто у нас сейчас враги? – Решил прощупать почву комкор.
– Ты, товарищ командир корпуса, газет что ли не читаешь? – Заулыбался Гуров. – Ну и правильно делаешь. А кто враги? А ты на запад посмотри – вот там до самого океана у нас враги. Некоторые явные, большинство пока скрытые, но враги все, уж поверь моему опыту.
– Справимся ли, Кузьма Акимович, – спросил Катуков.
– Должны, комкор, выхода другого у нас нет. – Ответил Гуров и добавил. – А с этими дураками я поговорю. Тех кто поумнее приструним и на месте оставим, ну, а кто неисправим, тех в тыл сплавим. Пусть энкавэдэшники сами с ними разбираются. Нам тут и без них работы хватит.
– А когда начнется, – продолжал интересоваться комкор.
– Сам не знаю, – ответил Гуров, – но должны предупредить. За какое время до начала тоже не знаю. Так что нам с тобой готовиться так, будто уже завтра в бой.
С того разговора прошло два месяца, Катуков сам отдыха не знал и подчиненных гонял как сидоровых коз, ежедневно ожидая приказа о начале, хотя в душе теплилась надежда, что всё же обойдется. Не обошлось! Вчера с утра собрали всех высших командиров и сообщили, что по данным разведки развертывание немецких войск у советской границы завершилось и их командование получило приказ о переходе нашей границы в три часа утра двадцатого мая. После этого всем командирам вплоть до дивизионного звена раздали боевые приказы для ознакомления и выполнения. Прочитав свой приказ, Катуков поначалу просто ошалел. Ему, ни много ни мало, предписывали во встречных арьергардных боях измотать и разгромить танковые дивизии Первой танковой группы немцев.
– Ты полковник не пугайся. – Увидев его ошарашенный вид, сказал ему Василевский, представлявший Генштаб, а следовательно и Сталина. – Не тебе одному это делать. Но тебе стоять насмерть и дальше указанного рубежа отойти ты не имеешь права. В усиление получишь две артиллерийские противотанковые бригады. Вместе с тобой оборону будет держать девятый мехкорпус, а восьмой за вами будет в резерве стоять, на тот случай, если Клейст всё–таки прорвётся. Основные детали плана получишь в штабе округа, а частные детали операции сами разработаете. Твоя задача втянуть танки немцев в бои на изнурение, чтобы Клейст кинул в бой всё вплоть до резервов вторых эшелонов, а когда это произойдет мы его по заднице приголубим ещё парой мехкорпусов. Но, сам понимаешь, танки у них не чета твоим, по тылам погулять они сумеют с большой пользой, а во встречном бою удара немцев не выдержат. Прямой удар держать тебе, для того тебе новую технику дали. Поэтому приказываю: в течение 15 и 16 мая разработать подробный план операции с привязкой всех деталей на местности; 17 мая доложить план операции командиру механизированной группы генерал-майору Рокоссовскому; 18 мая предоставить доклад в штаб округа; 19 вечером и ночью двадцатого мая занять подготовленные позиции и ждать подхода противника.
Катуков всю ночь с офицерами штаба корпуса, командирами бригад и полков превращали предложенный им план штаба округа в законченный план действий. А с утра он отправился осматривать конкретные участки обороны отдельных бригад. Этот, который он проверял сейчас, был последним и самым важным, так как располагался на наиболее вероятном направлении удара. Вскоре эмка выкатилась за крутой поворот и остановилась. Офицеры вышли из нее у невысокого холма, вытянутого вдоль полотна шоссе, пересекли полосу редкого кустарника и поднялись на вершину холма. За холмом дорога делала ещё один поворот и плавно изгибаясь обходила заболоченное озерцо, оставляя его справа. С северной, левой, стороны почти вплотную к ней тянулась полоса кустарника, переходящая в редколесье и приблизительно метров через четыреста становящаяся настоящим лесом.
– И чего ты тут хорошего нашел, – удивился Катуков, осматривая в бинокль прилегающий лес.
– А то и хорошо, что с дороги ничего не видно, – ответил комбриг.
– Так и тебе из–за этого кустарника ничего видно не будет.
– А вот и не так, товарищ полковник, лесок этот на самом деле на таком же холме расположен, только вытянутом вдоль дороги. И с него дорога как на ладони по всей длине дуги. А за холмом грунтовая дорога есть, которую тоже отсюда не видно, да и на карте её нет.
– Почему нет? – заинтересовался командир корпуса.
– Потому что её мои сапёры всего месяц назад проложили, – ответил Катукову, сопровождавший их капитан и вытащил свою карту, – вот так она идёт, огибает лесок с тыла, а выходит на шоссе километров семь восточнее этого места.
– Мы, товарищ командир, можем скрытно подойти к позиции в любом месте и никто с шоссе нас не заметит. – Продолжил командир бригады.
– А что это на карте у тебя отмечено? – спросил Катуков у сапёра.
– Это товарищ полковник позиции для противотанковых батарей, уже приготовленные, – ответил тот.
– И на сколько орудий готовили? – повернулся Катуков к комбригу.
– Основные позиции отрыты для двенадцати батарей, а запасные для шести.
– Вот ведь жук, – восхитился Катуков, – приготовил позиции для половины артиллерии корпуса. А другим я что оставлю?
– Так ведь наше направление наиболее вероятное, Михаил Ефимович, – ответил комбриг, – вот я и хочу первыми залпами выбить у них максимальное количество танков.
– Ладно, получишь два полка соропяток, как раз восемнадцать батарей. – Ответил Катуков, подумал и добавил. – Дам я тебе, Иван, ещё и новые миномёты, позиция для них подходящая.
Вернувшись на дорогу, офицеры сели в машину и шофер медленно повел её вдоль обочины, давая возможность командирам внимательно и не торопясь осмотреть место предстоящего боя. Проехав всю дугу, они остановились у моста через довольно широкую, метров десять, речушку. В очередной раз покинув машину, внимательно осмотрели позицию уже с восточной стороны. Катуков убедился, что лесок действительно стоит на холме, но становится видно это только от самого моста, дорогу же не заметно и отсюда.
– Глубина у речки какая? – спросил он у сапёра.
– На триста метров в обе стороны средняя глубина больше полутора метров, под мостом два метра. Дно илистое и топкое. Танки без понтонов не пройдут.
– Значит мост уже заминировал, – сделал вывод Катуков.
– Так точно, товарищ полковник, сегодня ночью, как только приказ от комбрига получил. Разрешите доложить ещё одно соображение.
– Докладывай что ты ещё придумал, рыцарь пилы и топора. – Катуков был доволен, кажется здесь немцев действительно остановят и морду им набьют как следует.
– Когда пушки ударят, немцы попытаются сойти с дороги. Вправо путь им закрыт, там топкий грунт в нескольких метрах от насыпи. Остаётся только влево. Кювет с этой стороны не очень глубокий, но есть возможность его усовершенствовать. Выше по течению, метров двести, есть очень удобный ручей, который можно в этот кювет пустить. За два дня он землю так напитает, что не только машины, но и танки сядут.
– Ну молодец, капитан, – обрадовался Катуков, – непременно сделай, если твоя ловушка сработает, майора дам и орден.
Они с комбригом спустились под мост, осмотрели ящики с взрывчаткой, замаскированные так, что увидеть их можно было, только если знать куда смотреть. Не видно было и провод, закопанный в землю и прикрытый пластами дёрна.
– А не найдет их кто раньше времени, – забеспокоился командир корпуса.
– У нас здесь охрана. – Ответил капитан и, повернувшись к кустам у обреза воды, сказал. – Федулин, происходило что–нибудь.
Из кустов не торопясь вышел невысокого роста паренёк в гражданской одежде с удочкой в руках.
– Никак нет, товарищ капитан, за время моего дежурства ничего не происходило. По шоссе проехало девятнадцать грузовиков и семь легковушек. У моста никто не останавливался.
– Молодец, кто у тебя вторым номером и где он.
– Рядовой Залепин, товарищ капитан. Как и положено в окопе у пулемёта.
Катуков внимательно посмотрел на кусты и обнаружил в десятке шагов от себя пламегаситель ствола ручного пулемёта. Довольно кивнув, он пошел наверх к машине. Уже в машине он спросил у комбрига:
