— Ага, — по привычке попыталась защититься она, — за годы у меня накопились тонны секретов, но я их так глубоко затолкала, что даже сама не разгляжу.
Эйден едва заметно кивнул, как будто понял заковыристый ход ее мыслей. Возможно, у них было намного больше общего, чем они оба думали.
— Может, ты просто отказываешься их увидеть, — проговорил он. — Сколько же тайн ты хранишь?
Сторм задумалась над ответом, а потом заговорила:
— Представь, что я луковица. Слой за слоем снимая с меня шелуху, ты плачешь. И если не остановишься, то можешь ослепнуть от слез. Нож, которым ты меня чистишь, соскользнет, ты глубоко порежешься и истечешь кровью до смерти. Считай это предупреждением, Макклауд. Я тебе точно не подхожу. Я всю кровь тебе выпью.
— По-моему, это мы уже выяснили. — Эйден тряхнул руками в наручниках, чтобы продемонстрировать, что он имеет в виду. — Хреново у тебя с чувствами, Сторм Картрайт. Я знаю, что ты делаешь. Ты прячешься за образом готки-бунтарки, чтобы распугать тех, кто может вызвать в тебе хоть какие-то эмоции.
— Даже не пытайся залезть ко мне в душу! — повысила голос Сторм, испугавшись его проницательности. — Там темно, хоть глаз выколи. Думаю, ты такой умный, потому что тебе кое-что известно о том, как прятаться. Так пусть же тот, кто всюду таскает на себе защитную раковину, первым вывернет наизнанку свою душу.
— Меняешь тему, Сторм. Ты плохо реагируешь на чувства, потому что не знаешь как. Неужели никто и никогда не заставлял тебя хоть что-нибудь почувствовать?
— Имела я тебя, Эйден Макклауд.
— До смерти хочу, чтоб так и было. А подходящий момент, кажется, упущен.
— У меня голова раскалывается, — сказала Сторм, и это было чистой правдой.
— А у меня мочевой пузырь вот-вот лопнет.
Она не сомневалась, что дела именно так и обстоят.
— Мне тоже надо сходить. Подожди. Я скоро.
— Можно подумать, у меня есть выбор, — проворчал Эйден и крикнул ей вслед: — А знаешь, ты особенная.
Сторм ухмыльнулась. Что, черт возьми, с ним такое? Но вслух ответила:
— Ага, конечно.
— Я буду повторять это до тех пор, пока ты мне не поверишь.
— Скорее рак на горе свистнет, Макклауд.
— Как ни старайся, ты меня не отпугнешь.
— Неужели мало наручников и похищения? — вернувшись в спальню, спросила Сторм. — Раз так, ты, наверное, думаешь, что тебя действительно ничего не напугает. Я бы на твоем месте на это не рассчитывала. — Она подняла руку, в которой оказалась пустая мерная чашка. — Валяй.
Эйден приподнял голову:
— На кой эта штука?
— Целься и писай. Для мужика это не проблема.
— У меня плохо получается писать при свидетелях.
— Только не говори, что ты из этих. Я-то думала, тебе ничего не стоит поссать на обочине дороги без кустов и деревьев.
— Ладно, скажу по-другому: у меня плохо получается писать, когда сексапильная девица держит емкость, в которую мне надо попасть.
— И твой шланг. По-моему, мне придется держать и его.
— Обалдеть. — Эйден не собирался оставаться в долгу. — Интересно, сколько тебе светит за нападение и похищение? Благодаря тому, что тебе захотелось кофе, теперь у меня есть куча свидетелей и фотографий.
— Ты посмотри, какой обидчивый, раздери тебя дракон!
Сторм освободила ноги Эйдена и одно запястье, однако вторую его руку пристегнула к своей.
— Какого хрена? — спросил он, поднимаясь. — О, как приятно потянуться! Со мной ты туда не пойдешь.
— Я не буду смотреть. Встанем спиной к спине.
— Сейчас прокатит, но утром такой номер не пройдет.
— Ага, ага.
Сторм надеялась, что к тому времени Эйден сам захочет, чтобы она была рядом, и не сбежит, когда она его отпустит. А для этого ей нужны были гарантии. Например, секс. Обалденный, фантастический секс.
Стоя в ванной спиной к спине с Эйденом, она думала о том, что в жизни еще не попадала в такую идиотскую ситуацию. Она тихонько засмеялась, однако хихиканье, похоже, имело странный эффект на звук льющейся воды. Производимый Эйденом поток прекратился.
— Вот видишь, что ты наделала? — проговорил он. — Напугала большого чувака, и он не доделал то, зачем мы сюда пришли. Теперь придется ждать, когда он выйдет из укрытия. Что смешного, кстати?
— Вспомнила женщин у кофейни. Одна из них хотела снять тебя на часок. А вообще они дали тебе прозвище — Серебряный Лис.
— Шикарно. И почему?
— Увидели твои серебристые трусы. С чего-то им показалось, что ты похож на лису. Лично мне так не кажется. Они задавали о тебе вопросы.
— Ты же на них не отвечала?
— Не парься. Наши имена я не называла. Навешала им лапши на уши, что плачу тебе, чтобы ты был моим секс-рабом в этом путешествии.
— Сторм!
— Ты никогда не пописаешь, если не успокоишься.
Глубоко вздохнув, Эйден в мельчайших и скучных подробностях рассказал ей, как проводится реставрация крупных произведений искусства, явно не заботясь о том, что она уже видела, как он восстанавливал в замке фреску во всю стену.
— Отличная лекция, — похвалила Сторм, когда он закончил. — Но, пардон, к чему?
— Чтобы не думать о том, что ты липнешь к моей заднице. Или чтобы не думать о твоей заднице. Как бы там ни было, мне лучше о тебе сейчас не думать. Мы с большим чуваком и за год не закончим, если будем думать о том, что ты голая.
— Я не голая. Я завернута в одеяло. Почти вся.
— Ага, а я одет — почти весь.
Вернувшись с Эйденом в спальню, Сторм попыталась снова приковать его к кровати. С первой рукой было относительно легко, потому что она была пристегнута к руке Сторм. Но ловить его ноги было сродни охоты голыми руками на смазанную жиром свинью. И почему-то Сторм испытывала гораздо меньше удовольствия от этого занятия, чем Эйден.
Наконец ноги оказались в плену. В результате Сторм, абсолютно голая, лежала на Эйдене. Все бы ничего, если бы не один нюанс: она лежала головой к его ногам, а он… Ну, в общем, поза была как раз такой, чтобы отвлечь Эйдена и облегчить задачу Сторм. Оставалась свободной вторая рука. Однако Сторм так даже нравилось. Эйден смог обнять ее, когда она прижалась к нему и укрыла их обоих одеялом.
— И все? — спросил он. — Одна рука — это все, что ты мне оставишь?
— Именно. Мне надо хоть немного поспать.
— Хреново. Мне бы хотелось обнимать тебя во сне обеими руками.
— Объятиями дело не кончится.
— Я могу себя контролировать, — посерьезнел Эйден. — Я не животное.
— Ты даже чересчур себя контролируешь. — Сторм повернулась к нему лицом и добавила: — Я — животное. — Для полноты картины она порычала, как голодная тигрица. — Тебе опасно быть рядом со мной. Поэтому ты в заключении с целью защиты[21].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
