"Кто действует - проиграет, кто имеет - потеряет. Поэтому мудрец не действует - и не проигрывает, не имеет - и не теряет. Затевая дела, люди часто терпят неудачу при их завершении. Тот, кто кончает также осмотрительно, как начал, неудачи не потерпит. Поэтому мудрец стремится к бесстрастию, не ценит редкие вещи, учится у неученых и вновь проходит путь, пройденный другими. Он следует естественности вещей и не осмеливается действовать".
На третий день у Эилинн кончился хлеб. Она натянула полосатую куртку-безрукавку, влезла в кожаные солдатские штаны и, сняв со стены арбалет, открыла дверь.
Тишина и запустение царили в Столице. Нигде: ни в пивных, ни в клубах, ни в домах - не было видно ни одного человека.
Эилинн вспомнила длинную вереницу людей с мешками на плечах, совсем маленьких девочек с узелками, и - солдаты, свои же (уже свои!) дианейские солдаты в конвое.
Эилинн дошла до угла дома и побежала вдоль улицы к замку Апротед.
Возле дворца располагалась кухня. Кухней заправляла веселая тощая старуха. Она неслышно шевелила губами и месила поварешкой в каменном котле. Старуха улыбнулась Эилинн и, ни слова не говоря, шлепнула в тарелку половник горячей атиотовой каши. Эилинн, обжигаясь, принялась глотать пустое варево.
- Где солдаты? - спросила она. Старуха молча махнула в сторону Пантарамей-ской горловины.
- А люди?
Последовал кивок в сторону гор.
- В горах? - переспросила Эилинн. Старуха дернула головой сверху вниз и уткнулась взглядом в котел.
- Зачем?
Немая подняла глаза и протянула к Эилинн ладонь с растопыренными пальцами.
- Жизнь... - задумчиво сказала Эилинн. - Понятно...
Она отложила кашу и взяла самострел.
Второй проводник тоже оказался предателем. Это стоило Окнеру двухсот меченосцев. Двухсот отборных парней, с которыми он покорил свободолюбивый Линг, вырезал восстание синих рукавов в Хантанеле, сжег добрую четверть городов Лаоталя. Королева заманила в ловушку его полутысячный отряд! Хромоногий Окнер предпочел бы отрубить себе правую руку.
Четвертый день пафликэнские воины вместе с отребьем Соденейского лего топтались под стеной Столицы, а солдаты заносчивой девчонки убивали их. Они не гнушались ничем. Они рубили спящих по ночам, жгли лагеря, калечили лошадей, пытались отравить ручьи, текущие с Шель. Семнадцатитысячная армада потеряла убитыми и дезертирами уже более тысячи человек. Это за четыре дня! Окнер опрокинул в рот кварту горького пива. Тицподкалемец пишет, что возле Теля отражает удары по крайней мере восьми окк преследования, которые охраняют город по указу королевы. Лжет, как астролог! Гад! Мохнач! Что же помешало этим ублюдкам захватить Тель?.. Если это опять королева... И если это ее не последний сюрприз...
Окнер вылез из-за стола. Со стуком поставил кружку.
- Приведи-ка мне того парня, что вспорол брюхо Хеллие.
Вошел рыжий меченосец, неся преступника за шиворот, словно дохлого хомяка. Окнер вытащил из кармана плаща коробок с едкой солью и сунул мальчишке под нос. Тот тряхнул головой и оскалил беззубые десны. Окнер был молод, но этот парень был моложе его раза в два. Когда с ним говорил палач, он шипел и улыбался, а впадая в беспамятство, шептал стихи Саллеона. Словно издевался, декламируя стихи лаотальского выродка...
- Королева в Столице? - устало спросил Окнер.
- Да, - засохшие губы сомкнулись.
Окнер вытащил из огнища раскаленные щипцы и приложил их к животу пленника. Глаза мальчишки остекленели.
- Она в Пафликэне! - закричал он. - У пафликян!
У полководца задергалась щека. Щипцы с шипением погружались в тело.
- Где королева? - снова спросил он.
- Здесь! - Пленник дернулся. - Здесь... в Пафликэне... - проглатывая слова, он зашептал: - Лань в лесу стрелою сражена. Лань прикрыта белою травой. На сердце у девушки - весна. С девушкой красавец молодой... Лань мертва. Она в тени куста белою травой перевита. Здесь листва зеленая густа. Яшмою - девичья...
Королева Ель крупными глотками отпила из деревянного черпака и вылила остатки воды себе на голову.
Внизу под скалистым обрывом сквозь черный дым бесчисленных костров желтела пафликэнская деревушка, испуганно притихшая в окружении орды дианейцев. Впереди был Пафликэн. Земля, которой еще ни разу не касалась нелегкая рука дианейской армии.
Королева была весела и чумаза. Она шумно, словно дух ветров, летала на своем жеребце вдоль полосы раскаленного камня, скаля зубы и безудержно ругаясь. То здесь, то там среди копошащихся зейгеров раздавалось громкое шипение, и вверх взлетали облака серого пара, смешиваясь с черной решеткой костровых дымов: дианейцы огнем, уксусом и водой прокладывали путь осадным колесам.
Когда Еленка проносилась верхом через стан карателей, на пути ее возник невысокий человек, окруженный тремя дианейскими солдатами. Королева Ель осадила коня. Невысокий потребовал короля.
В королеве проснулась девчонка.
- Один король умер, а другой пока не родился, - сказала она и тронула поводья. Конь сделал шаг вперед.
- Мураш, - насмешливо сказал невысокому солдат, грызший яблоко, - это же королева Ель.
- Это?..
Гость перевел взгляд с грязной босой королевской ноги, плотно воткнувшейся в стремя, на перевитое мышцами бедро. Здесь на коротком кожаном ремне болтался тонкий меч. Невысокий вздохнул и вытащил из котомки пакет, опечатанный тремя печатями.
- Я - от иксплопринеи Линга. Я - союзник.
Пафликэнского полководца осаждали подозрения. Он не понимал действий королевы. Вернее, открытых действий не было, но это так не походило на дианейскую собаку. Время шло, и Окнер чуял, что горцы варят ему крутую неприятность. У полководца ныло сердце. Ночью снилось, что королева распинает его на станке и свежует, как козу. Королева была прекрасна - она равнодушно вгоняла ему в сердце длинный трехгранный клинок... Окнер проснулся и понял, что стоит у стен пустого города.
Город щетинился. Он озлобленно молчал. Но нет! Он не пустой. Он наполнен растерянными, непривычными к войне колбасниками. Да-да! Колбасниками! Еленка по-детски страстно ненавидела это слово.
Королева подняла руку. Передатчики повторили жест Заскрипели канаты, и над равниной вокруг вонючей пафликэнской берлоги поднялись сверкающие осадные колеса С тяжелым шелестом, взрывая мягкую землю, они полезли на приступ
Вооруженные лестницами солдаты сорвались с места и хлынули к стенам города Ахнули катапульты, заныли дротиковые самострелы .Кровь!
У наветренной стороны Орлиное плато вплотную накатывалось на крепость Столицы Окнер приказал солдатам метать с края Ключевого пальца канаты с когтями. Несколько штук удалось зацепить за зубцы стен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
