– С удовольствием, – откашлявшись, ответил он.
Неизвестно, куда завел бы их этот разговор, но Фиона вдруг наивно спросила:
– А это что?
– Нефритовый жезл, – быстро ответил Дэниел, отодвигая сестру подальше.
– А это?
– Пещера наслаждений. Фиона, тебе еще рано смотреть такие картинки!
– Какие картинки? – громыхнул старший мистер Бейнс. Пол под его шагами сотрясался, будто явилась статуя Командора.
Он посмотрел через плечо Дэйва и медленно начал багроветь. Видимо, на глаза ему попалась вовсе уж непристойная гравюра с двумя-тремя самураями и томной барышней в кимоно, каковая барышня пребывает в совершенно невероятной позиции относительно кавалеров. Да-да, я тоже видел такие картинки.
– Чтобы мои дочери!.. Разглядывали картинки с язычниками?! Да еще и содомитами?! – взревел Бейнс.
Ну, ему не повезло сильнее, чем я полагал. Очевидно, он увидел картинку с… гм… нетрадиционной парой. Ниппонцы, насколько мне известно, относятся к этому совершенно спокойно, да и наша лондонская богема, мягко говоря, не гнушается подобным. Во всяком случае, Дэйв вовсе не выглядел смущенным.
– Мерзость и разврат! – брызгал слюной Бейнс. Его и без того красное лицо сделалось свекольным.
Девушки кинулись врассыпную, а Дэйв вскочил и поспешил отступить.
– Папа, перестань, у тебя снова сделается плохо с сердцем! – увещевала его Эстер, но тщетно.
– Отдайте немедленно, испорченный мальчишка! – Бейнс попытался выхватить книгу у Дэйва, но тот отскочил.
Дальнейшее напоминало сражение взбешенного быка с опытным тореро. Как они не перевернули стол, ума не приложу! Но, должно быть, ярость придавала Бейнсу сил, так что он настиг Маккинби и отобрал книгу.
– Вот где место этой дряни! – прогремел он и швырнул томик в камин, после чего удалился с видом победителя.
Дэйв поправил лацканы пиджака, за которые хватал его Бейнс, тяжело вздохнул и сказал:
– Вот что значит не видеть ничего дальше собственного носа.
С этими словами он вынул из-за пазухи книжку и вручил ее Майе, добавив:
– Я обещал. Только не забудь вернуть.
– Благодарю, – кивнула она, положила томик рядом с чашкой и взяла еще тост.
– Как ты это провернул, черт побери? – поинтересовался Эндрю. Обычно он держался обособленно от других членов семьи, но эта стычка разбила лед.
– Ловкость рук и ничего более, – улыбнулся Дэйв.
– А что тогда горит в камине? – с любопытством спросила Фиона, радуясь тому, что гроза миновала.
– Псалтырь, – коротко ответил он, и я мысленно ему поаплодировал.
Бэйби хихикнула и предложила:
– А может, вечером потанцуем? Я видела тут радиолу, настроим ее и…
– Отличная идея, – поддержал Дэйв.
– Это как-то нехорошо… Дядю недавно похоронили, а мы… – начала было Фиона, но Бэйби не дала ей договорить:
– Он посмотрит и порадуется, что мы не сидим унылые, а веселимся. Он, похоже, был дяденька с юмором!
Вот с этим я был совершенно согласен!
Договорившись о танцевальном вечере, все разошлись немного передохнуть. Я тоже ушел с Майей – она прилегла ненадолго, разглядывая ниппонские гравюры. Я тоже полюбопытствовал, проморгался и, ей-ей, покраснел бы, если бы мог. Кажется, Генри Уоррен раздобыл крайне редкое издание. Мне такое даже в голову не пришло бы…
После обеда обещали танцы. Кажется, кого-то предложение Бэйби смутило, но только не Майю. На ее родине не принято было годами кутаться в траурные одежды и хоронить себя заживо в четырех стенах. Вот шагнуть следом за супругом в погребальный костер – это другое дело, это достойный поступок, говорили женщины, но так уже мало кто поступал.
Разумеется, покойного оплакивали (часто нанимали плакальщиц, чтобы все видели, как о нем горюют), приносили дары к его смертному одру, ну а после огненного погребения начинался пир, на котором вспоминали только самое лучшее об усопшем и старались побольше смеяться, чтобы дух видел – его помнят и желают ему радости в новом воплощении…
Одним словом, Майя не видела ничего предосудительного в танцевальном вечере в доме Уоррена. Танцевать она умела, да это ведь и не прием у консула, а семейная вечеринка! Нужно было только придумать, как бы одеться, чтобы не шокировать чопорных британцев. Впрочем, тут же подумала она, тот же Дэйв далеко не чопорен, да и кое-кто еще притворяется, к тому же не слишком успешно.
Майя выбрала довольно закрытое платье золотистого цвета с неровным подолом провокационной для здешних мест длины – оно выгодно оттеняло ее смуглую кожу, равно как и драгоценности. Девушка решила, что вряд ли здесь кто-то настолько сведущ, чтобы понять, настоящие ли камни в ее ожерелье с подвеской в виде павлиньего пера, или же это бижутерия. Скорее всего, подумала она, этим людям и в голову не придет, что звездный сапфир такого размера (в окружении рубинов, желтых сапфиров и мелких бриллиантов) можно надеть по такому скромному поводу.
Волосы она собрала в тяжелый узел на затылке, украсив парой драгоценных шпилек, надела туфли и обернулась.
Джинто лежал у двери, положив морду между передними лапами, и смотрел на Майю снизу вверх остекленевшими глазами. Длинные золотистые уши распластались по ковру, хвост безостановочно стучал.
– Что, на улицу просишься? – спросила она и открыла дверь. Пес пулей вылетел наружу.
Дождь к вечеру прекратился, и из приоткрытого окна тянуло той восхитительной свежестью, которая бывает лишь после грозы. Хотя, на вкус Майи, все равно было слишком сыро и промозгло.
Девушка зябко передернула плечами и присела к зеркалу. Она аккуратно подвела глаза и подкрасила губы. На родине был принят очень яркий макияж, но, увы, здесь это не поощрялось, а ей не хотелось слишком уж привлекать внимание, и без того у нее чересчур экзотическая внешность!
«Любопытно, пригласят ли мистера Нолана? – неожиданно подумала она. – Могут, наверное. Иначе не хватит кавалеров. Сомнительно, что мистер Бейнс будет танцевать фокстрот!»
Мистера Нолана, как вскоре выяснилось, пригласили к обеду и на танцы, и тот любезно согласился. Был он невыразимо галантен, правда, почему-то сразу отворачивался, взглянув на Майю, и поправлял галстук, будто тот его душил.
«Жаль, если он тоже окажется жертвой предрассудков, – подумала девушка. – Хотя и ему должно быть нелегко. Кажется, для местных все рыжие все равно что ирландцы, а ирландцы – как колючка под ногтем у слона!»
За столом, к счастью, засиживаться не стали, переместились в зал, где уже похрипывала радиола.
– Бэйби, позволь? – и Дэйв первым увлек девушку на паркет.
Майя обратила внимание на Эстер: та в скромном сером платье выглядела совсем тусклой, а жемчуг ей вовсе не шел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
