Наверное, кто-то из монахинь оказался поблизости и теперь нажаловался на нее матушке. Боже, какой грех она совершила! Какое же ждет ее наказание?
По дороге к комнате, где настоятельница читала религиозные книги и занималась текущими делами монастыря, Мелисанда лихорадочно думала над тем, как оправдаться перед матушкой.
– Входи, – отозвалась матушка, когда девушка постучалась в дверь.
Мелисанда вошла и, увидев сидящего за столом мужчину, замерла. Кровь прихлынула к ее лицу. Ей был знаком этот человек. Она узнала бы его и в толпе, потому что он не был похож ни на кого из тех, с кем ей доводилось встречаться. Это был тот самый англичанин, который сидел возле гостиницы.
– Мелисанда, дитя мое, подойди ближе, – сказала настоятельница.
Девушка подошла к столу, а матушка продолжила:
– Это мистер Чарльз Адам.
Мелисанда, глядя на англичанина, сделала реверанс.
– Детка, говори с ним по-английски, – сказала матушка. – Таково его желание. Мистер Адам хочет кое-что тебе сообщить, но предпочитает побеседовать наедине. Я вас оставлю, и вы сможете поговорить без помех.
– Да, la Mere.
– Мелисанда, мистер Адам – твой опекун. И не забудь… про английский. Он хочет знать, насколько ты в нем преуспела.
Настоятельница поднялась и, взяв девушку за плечо, легонько подтолкнула ее к мистеру Адаму. Тот тоже встал со стула и протянул Мелисанде руку.
– Ты удивлена? – спросил мистер Адам, когда матушка вышла из комнаты.
– Тем, что вы… мой опекун? – спросила она.
– Да… да.
– Но вы же мне ничего не сказали. Я имею в виду, там у… ну, когда у меня соскочил башмак. Могу представить, что бы со мной было тогда, узнай я, что вы мой опекун. Я же понятия ни о чем не имела…
Мелисанда замолчала. Она была настолько взволнованна, что никак не могла подобрать нужные слова. Даже сестра Евгения как-то указала ей, что, волнуясь, Мелисанда начинает говорить бессвязно. Как она, узнав такую ошеломляющую новость, сможет описать свои чувства, да еще по-английски?
– Прости, – сказал мистер Адам. – Тогда я не мог тебе всего объяснить. Да и сейчас это нелегко…
– Да, конечно, мсье, – ответила она, с восхищением разглядывая мужчину.
Мелисанда оглядела его элегантный костюм, слегка посеребренные сединой виски, суровый взгляд серых глаз, жесткую линию губ и решила, что он просто великолепен. Именно так, по ее мнению, и должен был выглядеть опекун. Ни у сестры Терезы, ни даже у ма тушки никогда бы не появилось сомнений в его порядочности. Как странно! Впервые в жизни она находилась в комнате наедине с мужчиной!
Подумав об этом, Мелисанда тотчас сурово сжала губы.
– Итак, мсье, вы мой опекун.
– Я… я знал твоего отца.
– Пожалуйста, расскажите мне о нем. Я часто представляла его себе. Как он выглядит? Где он сейчас? Почему меня отдали в монастырь? Он жив?
– Твой отец был настоящим джентльменом, – ответил он.
– А моя мама?
– Твоя мама умерла вскоре после твоего рождения.
– А папа тоже умер?
– Ты… ты лишилась и его. Он и попросил меня приглядеть за тобой.
– Так это вы отослали меня в монастырь?
– Образование, которое здесь дают, не хуже любого другого… Так меня уверяли.
Девушка засмеялась и, заметив его удивленный взгляд, извиняющимся тоном произнесла:
– Я рассмеялась от радости. Ведь вы первый, кто проявляет интерес к моей судьбе.
– А я полагал, что этот монастырь станет для тебя домом.
Улыбка мгновенно исчезла с лица Мелисанды. Она почувствовала себя бабочкой, которой дали глотнуть свежего воздуха, указали путь к свободе, а потом снова закрыли окно.
– Хорошей монахини из меня все равно не получится, – мрачно ответила девушка. Блеск в ее глазах пропал, лицо стало печальным. – Ни молитвы, ни пост не вызывают у меня воодушевления. Вот маленькая Луиза говорит, что там, на алтаре, в костюме ангела она чувствует, как у нее за спиной вырастают крылья, и она начинает парить в небесах. А я, когда меня наряжали в костюм ангела, таких чувств не испытывала. Мне быстро это надоедало, и начинали болеть глаза. Видите ли… – начала она, но осеклась. «Конечно же, мистеру Адаму совсем не интерес но слушать о малышке Луизе, моих чувствах или слезящихся глазах», – подумала девушка.
Англичанин на ее слова не отреагировал, и она решила больше не говорить с ним о своих переживаниях и впредь только отвечать на его вопросы.
– Выходит, что жизнь в монастыре не для тебя, – констатировал опекун. – Если ты не желаешь в нем оставаться, мне придется тебя забрать.
У Мелисанды неожиданно задрожали руки, и она, чтобы скрыть волнение, сжала кулаки.
– У меня к тебе два предложения, – глядя на ее просветлевшее лицо, сказал опекун. – Говорят, у тебя способности к преподаванию. Так что ты могла бы пойти в гувернантки. Мне также известно, что ты хорошая рукодельница. Можно было бы подыскать тебе и такую работу.
«Он хочет, чтобы я из одной тюрьмы попала в другую», – решила девушка.
Увидев на ее лице глубокое разочарование, мистер Адам сразу же понял, что ни то ни другое предложение ее не обрадовало. Лучшим для него выходом было взять ее к Фенелле. Однажды Фенелла помогла ему и на этот раз охотно удовлетворила бы его просьбу.
Англичанин с волнением смотрел на Мелисанду, которая даже в мешковатом одеянии выглядела красавицей. Перед ним стояла вторая Милли – Милли, которая воплотилась в облике этой девушки. Но если Милли была хорошенькой и притягивала к себе взгляды мужчин, то Мелисанда оказалась настоящей красавицей.
Милли не получила надлежащего образования, а у ее дочери, помимо красоты, дарованной природой, был еще и интеллект, а пытливый взгляд больших зеленых глаз придавал девушке особое очарование. Как можно было устоять перед соблазном и не предложить своей родной дочери поселиться с ним вместе? Тогда он мог бы каждый день видеть ее. Нет, невозможно допустить, чтобы его младшая дочь стала прислугой в чужом доме! В ушах его звучал голос Милли, говорившей: «Хочу, что бы у нее было платье из настоящего гроденапля и длинная мантилья…»
«Так оно и будет! – решил Чарльз. – Раз в жизни забуду об осторожности, но поступлю так, как задумал. Пусть при этом возникнут проблемы – ничего, я с ними справлюсь».
– Могу предложить тебе и другой вариант, – медленно произнес он.
– Да?.. Какой?
– У меня недавно умерла жена, – быстро сказал он. – Осталась дочь несколькими годами старше тебя. Ей нужна подруга. Не хочешь ли жить в нашем доме? Для тебя это будет не очень обременительно, а дочери в твоей компании станет веселей. У тебя будут те же права и обязанности, что и у нее.
Глаза девушки заблестели, она была готова обнять и расцеловать мистера Адама.