Форма входа
Читем онлайн Освобожденный Иерусалим - Торквато Тассо
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
ПЕСНЯ СЕДЬМАЯ
1Тем временем и в глубь, и в глушь леснуюЗаносит конь Эрминию. ПочтиЛишаясь чувств, поводьев уж онаРукою ослабевшею не держит:Скакун летит с тропинки на тропинкуПо сотням изворотов; наконец,Ее не видя больше, христианеБесплодную погоню прекращают.
2Все полные и гнева и стыда,Усталые, они обратно едут;Так после долгой, тягостной охоты,Прослеженного зверя упустив,С трудом дыша и головы понурив,Из леса возвращаются собаки.Царевна между тем без остановкиНесется вскачь, боясь и оглянуться.
3Всю ночь она бежит, весь день блуждаетБез помощи она и без поддержки:Лишь собственные слезы видны ейИ слышны ей лишь собственные крики;Когда ж коней своих отпрягши, солнцеСамо с небес уходит в океан,Царевна подъезжает к ИордануИ на песок, сойдя с коня, ложится.
4Питается лишь бедами онаИ жажду утоляет лишь слезами;Но утешитель наш извечный, сон,Что нам покой приносит и забвенье,Смягчает скорбь ее и простираетНад нею благодетельные крылья.Амур, однако, множеством виденийЕще тревожит мир ее сердечный.
5Приветственный Авроре птичий щебет,Журчание реки и ветерок,Играющий с волнами и листвою,Эрминию с восходом солнца будят;Глазами утомленными онаМеста уединенные обводит:И слышится ей голос будто, сноваК печали и слезам ее зовущий.
6Эрминия в слезах; и вот внезапноС волынками сливающейся песниНеподалеку звуки раздаются.Поднявшись через силу, шаг за шагомЭрминия идет и видит: старецПлетет корзину ивовую; тут же,Пасущееся стадо охраняя,Поют три молодые пастуха.
7Нежданный вид доспехов незнакомыхПростых людей смущает и пугает,Эрминия же кланяется имИ открывает облик свой прекрасный.«Счастливцы, – говорит, – не прерывайтеНи дела, ни забав своих: мой мечНе для того мне служит, чтоб невинностьТрудов и песен мирных возмущать».
8И продолжает так: «Скажи мне, старец,Как посреди окрестного пожараСуществовать вы можете спокойно,Не опасаясь ужасов войны?»А тот в ответ: «Дитя мое! ДонынеЗдесь никаким обидам и напастямНе подвергались мы, и бранный шумНе достигает нашего приюта.
9Быть может, простота и скромность нашаНебесным милосердием хранимы;Как молния, что низменность щадитИ поражает горные вершины,Так, может быть, и ярость иноземцевЛишь головам царей несет погибель.Презреньем повитая, наша бедностьНе привлекает алчности солдат.
10Презреньем повитая бедность, да,Но сердцу моему столь дорогая!Не нужно мне ни власти, ни богатства,Не стражду я ни завистью, ни спесью:Мне чистая вода напитком служит,Зато я и отравы не боюсь;Мне пищу сад и овцы доставляют,И за нее плачу я лишь заботой.
11По нуждам ограниченным у насИ спросы ограниченные также;За стадом смотрят дети, и наемныхРабочих мне не требуется вовсе.Козлята ли резвятся на лужку,В прозрачных ли волнах играют рыбки,Иль птички кажут перышки на солнце —Все, чем любуюсь я и чем я тешусь.
12В былые дни, в дни юности, иныеМеня манили в жизни вожделенья;Я посохом пастушьим пренебрегИ бросил край родной для стран далеких:В Мемфисе жил; там удалось попастьМне во дворец на службу; надзираяЗа царскими садами, я невольноУзнал и двор, и все его неправды.
13Я долго, пресыщенный, был игрушкойОбманчивой надежды; наконецПромчались дни блаженные, а с нимиНе стало и тщеславных упований.Припомнились мне мирные досуги,Простился я с величием дворцовымИ, путь к лесам родным направив снова,Утраченное счастье в них нашел».
14Эрминия, пока он говорит,В очарованье сладостном внимаетЛаскающей и слух и сердце речи;В ней бурю чувств смиряет мудрость старца.В конце концов, по долгом размышленье,Решается остаться с пастухамиОна до той поры, по крайней мере,Когда судьба позволит ей вернуться.
15«Счастливейший из смертных, что позналНа опыте своем судьбы гоненья,Коль Небо пощадит удел твой мирный,Яви к моим невзгодам состраданье!Прими меня под благостную сень:Хочу я здесь с тобою жить; быть может,Мое смертельно страждущее сердцеНайдет желанный отдых и покой.
16А если б ты, как темный простолюдин,На золото и на каменья этиПозарился, довольно б у меняНашлось их, чтоб твою насытить алчность», —И с этими словами у царевныВдруг хлынули из глаз прекрасных слезы;Часть бед своих поведала она,До слез и пастуха растрогав также.
17Ее в конце концов он утешаетИ принимает с нежностью отца:Ведет к своей супруге престарелой,Такой же, как он сам, добросердечной;Становится царевна поселянкой,Под толстым покрывалом прячет кудри,Но взор, осанка – все в ней обличаетНе жительницу грубую лесов.
18Убогие одежды не темнятНи гордости ее, ни благородства;Среди скромнейших дел ее наружностьПо-прежнему величием сияет:Вооружившись посохом, с утраОна со стадом бродит, как пастушка,Своей рукой выдаивает самокИ скопы выжимает из удоя.
19Нередко в те часы, когда от солнцаСпасаются в тени прохладной овцы,Она кору на лавре иль на букеЛюбовными реченьями пестрит:Передает она в реченьях этихИсторию своей несчастной страсти;Когда же перечитывает их,Ручьями по щекам катятся слезы.
20И, плача, говорит она: «Деревья,Свидетели сердечных мук моих,Вверяю вам своих печалей повесть!Придет под вашу сень любовник верный,Пробудится ко мне в нем состраданье,И скажет он тогда, наверно: «Ах,Как мало от Амура и ФортуныНаграды видят преданность и верность!»
21Быть может, если Небо благосклонноМоления выслушивает наши,Бесчувственный когда-нибудь придетПод кров гостеприимный этой рощи.Увидит он могилу, что таитьХолодные мои останки будет,И несколько – увы! – уже бесплодныхСлезинок подарит моим несчастьям.
22И если я блаженства не вкусила,Судьба моя хоть тени улыбнется:Изведает остывший прах мой счастье,Но я его испытывать не буду».Так бедная влюбленная глухим,Бесчувственным деревьям говорила;Тем временем Танкред ее далекоОт мест, ее приютом ставших, ищет.
23Следы, которых он держался, к лесуНаправили его; но в гущине,Наполненной и ужасом и мраком,Он больше никаких следов не видит:Внимательное ухо уловитьПытается напрасно в звуках лесаТо смутное оружия бряцанье,То конский удаляющийся топот.
24Листвою ветерок зашелестит ли,Под птицей ветка хрустнет ли, емуУж чудится возлюбленная в этом:Он ищет, не находит и вздыхает.Кончается и лес, и на опушкеОн слышит шум глухой; при лунном светеПутями неизвестными коняОн гонит, направляясь к этим звукам.
25Подъехав, видит он, как из срединыСкалы с журчаньем нежно-серебристымПрозрачною струею бьет родник,Меж трав себе прокладывая ложе;Под гнетом скорби он взывает громко,Но эхо лишь ответствует ему.В ту пору восходящая АврораВ багрянец золотой природу рядит.
26Танкред несчастный стонет; НебесаВо всем он обвиняет и клянетсяЗа милую отмстить жестоко, еслиЕй нанесет кто-либо оскорбленье.Вдруг вспоминает он, что близок день,Когда ему с черкесом драться надо;Спешит обратно он, хоть и не знает,Какой дорогой в стан теперь попасть.
27Блуждая по неведомым тропинкам,Он слышит приближающийся шум,И наконец из глубины долиныЯвляется ему навстречу всадник:Одетый как гонец, он плетью машет,И рог через плечо его висит.«Каким путем, – к нему Танкред с вопросом, —Вернуться я могу в стан христианский?» —
28«Сам еду я туда, – тот отвечает, —Дано мне порученье Боэмундом».В обман введенный родственною речью,Танкред спокойно следует за ним.Так доезжают всадники до замка,Что, как скала, средь озера стоит.Меж тем уж в воду солнце погружалосьИ тьмою ночь окутывала землю.
29Звучит труба; подъемный мост тотчас жеПред ними опускается, гонец жеТанкреду молвит: «Раз ты – христианин,Ты можешь здесь остаться до рассвета;Всего три дня прошло, как граф КозенцскийУ сарацинов отнял этот замок».Воитель видит ясно неприступностьПриродной и искусственной твердыни.
30Невольно он подозревает тайну;Но, презирать опасности привыкший,Спокойного и ясного лицаНе омрачает он тревогой смутной.Куда б он ни попал, ему повсюдуОтвага лишь его защитой служит;Но поединок ждет его, и всякихПрепон к тому он хочет избежать.
31Перед мостом опущенным коняЗадерживает он одно мгновенье,Не следуя за спутником коварным,Его с собой настойчиво зовущим.Из замка выезжает в то же времяНавстречу им вооруженный воинС отважной и заносчивой осанкой,С мечом в руке, с угрозой на устах:
32«Судьба ль, иль выбор твой тебя приводитВ зловещее убежище Армиды,Оружие слагай без противленьяИ узником сюда входи покорным:Не льсти себя надеждой новый деньУвидеть, если ты с другими вместеВраждой не поклянешься ко всему,Что носит христианское названье».
33Едва заслышав дерзостную речь,Танкред глазами воина пронзает;Он узнает изменника тотчас жеПо языку и по доспехам: это —Рамбальд-гасконец, что ушел с Армидой,Из-за нее отрекшийся от веры.Ту веру стал теперь он защищать,Которую искоренять поклялся.
34В негодованье праведном геройКричит ему: «Вероотступник подлый!Танкред – я, тот Танкред, что опоясалСебя мечом за Господа Христа.Я под Его всегда сражался стягомИ побеждал, и буду побеждать;Тебя казнить вот этою рукоюРазгневанное Небо мне велит».
35При этом славном имени невольноТрепещет и бледнеет нечестивец;Но, скрыть пытаясь ужас, говорит:«Несчастный, ты пришел сюда за смертью!Конец твоей и силе и отваге;Рука бы мне не изменила, нынче жЯ голову спесивую снесуИ отошлю ее в крови к Готфриду».
36Так говорит неверный; между темНочная мгла окутывает небо.Вдруг воздух загорается огнями,И яркий свет пронизывает замок.На башне, что всех башен в мире выше,Армида потаенно восседает:Ее самой не видно, но онаОттуда ясно видит все и слышит.
37Тем временем герой готовит к боюИ храбрость и оружие; он видит,Что враг подходит, спешившись, и самС коня изнеможенного слезает.Рамбальд готов разить: щитом и шлемомПрикрытый, держит меч он наготове;Танкред же налетает на него,И голосом и взором ужасая.
38Надежно защищенный, нечестивецШирокие описывает круги:Противника он хочет обманутьИ, случаем воспользовавшись, ранить.Последние Танкред сбирает силы,На помощь всю отвагу призывает,Преследует, теснит врага и кажетЕму зараз и молнию и смерть.
39Удары направляет неизменноОн в те места, где жизни средоточье,И прибавляет к каждому ударуЖестокую словесную угрозу.Увертливый гасконец от мечаРазящего удачно ускользает,Противника обманывая яростьКогда мечом, когда щитом своим.
40Но в быстроте защиты уступаетТанкреду нападающему он.И щит его разбит, и шлем проломан,И на броне алеют пятна крови:Врага не тронул меч его ни разу;В душе и страх, и совести упреки:В пылу борьбы терзают все сильнейЕго и страсть, и стыд, и жажда мести.
41В отчаянии полном, наконецПоследнее, решительное, средствоОн хочет испытать наудалую:Бросает щит, пришедший уж в негодность,Обеими руками поднимаетЕще не напоенный кровью мечИ, на Танкреда кинувшись, наноситЕму удар в бедро с ужасной силой.
42Мечом тотчас же снова замахнувшись,Противника разит он прямо в лоб:Шлем остается цел, лишь гулким звономНа тяжкую обиду откликаясь;Однако же, пригнувшись под ударом,Шатается герой ошеломленный:Пылая гневом страшным, он врага,Как молниями, взглядами пронзает.
43Изменнику уж больше не под силуВыдерживать ужасный этот вид;Уж чудится ему в истоме смертной,Что вражий меч дрожит в его утробе.Он пятится, и падает ударНа столб, что на краю моста поставлен:Взлетают в воздух искры, и со страхаУ нечестивца леденеет сердце.
44И он бежит; Танкред бежит за ним:Его уже совсем он нагоняет.Но факелы вдруг исчезают в замке,И гаснут лучезарные светила;Как будто погребальной пеленойНезримая рука природу кроет,И небо, обращенное в пустыню,Без звезд зияет пропастью зловещей.
45Среди теней завороженной ночиВрага не видит больше победительИ наугад преследует егоНеверными, дрожащими шагами.Так в дверь он упирается нежданно;Дверь настежь перед ним, и он за дверью,Но нет назад дороги: он в тюрьме,И ужасом и мраком окруженный.
46Так, в озеро Комахио от волнБушующего моря убегая,Найти покой и отдых безмятежныйНадеется встревоженная рыба;Но местом заточенья для несчастнойСтановится обманчивый приют:Стеной непроницаемой онаОтрезана от мира безвозвратно.
47Напрасно дверь тюремную геройМогучею рукою потрясает:В стараниях бесплодных только силыПоследние растрачивает он.И голос вдруг неведомый он слышит:«Ты пленником Армиды стал отныне,И силы нет такой, чтоб сокрушитьМогла ее оков очарованье.
48Но смерти не страшись; в могиле этойТы жизни обречен и вечной ночи».Танкред не отвечает и в грудиЗатаивает жалобы и вздохи;Лишь про себя винит любовь, судьбу,Доверчивость свою и вражью хитростьИ говорит: «Не видеть в небе солнца —Увы – еще несчастье небольшое.
49Но я тебя, тебя – о солнце жизни! —Когда-нибудь увижу ли? Блеснут лиТвои лучи желанной мне отрадой? —И, вспомнив об Арганте, продолжает, —Несчастный! Я нарушил долг и клятву!Преступник! Мне стыда не смыть вовеки!Не вправе ль относиться сарациныС презрительным ко мне пренебреженьем?»
50Попеременно так его терзаютЛюбовь и честь. Пока горюет он,Аргант неустрашимый негодуетНа то, что к ложу мягкому прикован.Непримиримый недруг мира, сердцеИ крови жаждет вражеской, и славы.Еще из ран сочится кровь, но онУже считает дни до поединка.
51Когда же ночь последняя настала,Едва сомкнул глаза жестокосердный.И небо и земля еще во мраке,Не светится и горная вершина,Уж он встает. «Доспехи мне!» – кричит,И конюх перед ним уж наготове.И это – не обычные доспехи,А дар великолепный Аладина.
52Едва взглянув, он надевает их:Тяжелый вес их плеч ему не давит;Старинный грозный меч повешен сбоку:Так в воздухе воспламененном блещетКомета со своей кровавой прядью,Что разрушает царства, смертным ядомМорит народ и, предрекая беды,Пугает под порфирами царей.
53Таков Аргант в доспехах искрометных:И кровь и гнев в его глазах зловещих,Во всей его осанке ужас местиИ смерть сама на пламенном лице;И нет души столь твердой и отважной,Чтоб взглядом не привел ее он в трепет.Меч обнажив, он с криками угрозыПо воздуху и мраку машет им.
54Он думает: «Разбойник христианскийСейчас падет от моего меча;В пыли бессильно корчась, он увидит,Как я снимать с него доспехи стану;Устами умирающими будетМеня он заклинать, чтоб я на кормСобакам не бросал его останков,Но гордо я мольбу его отвергну».
55Так разъяренный бык, добыча страстиИ ревности, ревет на всю окрестностьИ этим ревом, ужас наводящим,В себе и месть и храбрость возбуждает:О дерево рога он точит яро,И с ветром борется, и землю бьетКопытами, и на кровавый бойСопернику далекому шлет вызов.
56Так, яростью быка превосходящий,Глашатая неверный призываетИ голосом приказывает резким:«Ступай во вражий стан и возвестиСлуге Христа смертельный поединок».Сам на коня садится, выезжает,Предшествуемый пленником, за стеныИ бурно устремляется в долину.
57А рог меж тем звучит, и эти звукиВокруг распространяют страх и ужас:Так перекаты грома в небесахВ сердцах людей находят отголосок.Вожди Христовой рати в главной ставкеУж собрались. Там объявляет вызовГлашатай им, Танкреда выкликая,Но и других не устраняет он.
58В тревожном колебании ГотфридВокруг глазами медленно поводит,Но никого не отмечает взглядом,На ком бы выбор мог остановить:Рассеян цвет борцов; судьбы ТанкредаНикто не знает; Боэмунд далеко;Спесивого норвежца победительСкитается в неведомых местах.
59Храбрейшие, славнейшие, АрмидыСтав жертвами, ушли за нею вслед,И участь их потеряна во мраке;Отвагой не блистая, остальныеВсе замерли в безмолвии постыдном.Боязнь в них заглушает чувство чести,И никого опасностей такихИсполненная слава не прельщает.
60И эта тишина, и этот видБессилье выражают слишком ясно!Тогда, вдруг вспыхнув гневом благородным,Готфрид встает и громко восклицает:«Я жизни б недостоин был, когда бы,Ее оберегая, потерпел,Чтоб всеми христианами неверныйПренебрегал, глумясь над их позором!
61Пусть, сидя в безопасном отдаленье,Глядят вожди на поединок наш;А мне скорей доспехи подавайте!»И подают ему тотчас доспехи;Раймунд же мудрый, зрелый по годам,По разуму сугубо и отвагойВсем воинам сопутствующим равный,Раймунд к нему подходит со словами:
62«Не будет так, чтоб, головой своейРискуя, государь, рискнул ты войском;Ты – не солдат, ты – полководец наш,И смерть твоя была бы нашей смертью.В тебе оплот, в тебе опора веры;Тобою сокрушится иго Ада;Тебе дан скипетр нами управлять;Мечом являть отвагу – наше дело.
63Я сам, хотя годами отягченный,Пойду сражаться первым: пусть другиеОпасностей бегут; я не хочу,Чтоб старость мне служила извиненьем.Зачем, зачем я не во цвете лет,Как вы, кого боязнь в оковах держит,Кого ни гнев, ни даже стыд не могутНа мщенье за обиду возбудить?
64Зачем я не таков, каким был раньше,Когда перед лицом земли германскойВ придворном состязанье ЛеопольдаЖестокого пронзил и повалил!Падение противника такогоТрофеем большим было для меня,Чем если б шайку сарацинов подлыхПрогнал один наш безоружный воин.
65Ах, прежние бы силы мне теперьИ прежнюю бы кровь, уж я давно быС неверного сбил спесь! Но, как ни старИ как ни слаб я, сердце не застылоЕще во мне, и страх ему неведом;Пускай умру, но смерть моя не будетЗлодею торжеством. Доспехи мне!Счастливей дня еще не знал я в жизни».
66Так старец благородный говорил.Его слова отвагу пробуждаютВо всех сердцах; нет робких и безмолвных:Все вдруг в одном сливаются порыве.Нет никого, кто б вызова не принял,И каждый домогается избранья;Все рвутся в бой: и Балдуин, и обаГюи, и Гвельф; Рожер, Стефан, Герньер.
67Не отстают от этих и другие:Тот Пирр, чьей хитрой выдумке паденьемАнтиохии Боэмунд обязан,Эдвард-шотландец и Рудольф-ирландец,А также англичанин Роземунд;И вы, супруги верные, и вы,Любовники нежнейшие, ДжильдиппеИ Одоард, не менее ретивы!
68Но больше всех великодушный старецВыказывает мужества и пыла:Уж он готов, лишь не хватает шлема.И говорит Готфрид: «Отваги древнейЖивое воплощение, какимПримером нашим воинам ты служишь!В тебе со всею силою сияютИ дарованья бранные, и доблесть.
69Будь у меня десяток молодцовТаких, как ты, престол бы лживый скороЯ ниспроверг и в ночь одну воздвиг быПобедное креста изображенье!Но я прошу тебя: останься с намиДля дел важнейших: пусть сама судьбаИль Бог, судьбою правящий, вернееПротивника неверному укажет».
70Однако же Раймунд все продолжаетУпорствовать в намеренье своемИ требует, чтоб и его подверглиС охотниками прочими избранью.Готфрид все имена в свой шлем кидает,Потом мешает, встряхивает их,И первым возглашается все тот жеГерой маститый, граф Раймунд Тулузский.
71Приветствуется громко это имя;За выбор на судьбу никто не ропщет.Являет силу новую герой,В лице весною жизни расцветая.Так кожу обновившая змеяТщеславится одеждой золотистой.Особенно избранью рад Готфрид,Раймунду предрекающий победу.
72И меч свой отвязав, передаетОн старцу со словами: «Вместе с жизньюЯ отнял у мятежного саксонцаЕго в боях сопровождавший меч.То было уж давно, одни победыС тех пор мне приносил он неизменно.Возьми его теперь! В твоих рукахНе может быть он менее удачлив».
73Аргант неустрашимый между темВ угрозах выражает нетерпенье.«О славные воители Европы!Один лишь человек вас вызывает!Пусть поспешит Танкред высокомерный,Коль в мужестве уверен он своем!Иль хочет он в постели дожидаться,Чтоб выручили сумерки вторично?
74Не смеет он, пусть явится другой!Все всадники, все пехотинцы сразу!Нет в вашем стане воина такого,Чтоб мог со мной померяться отвагой!Вот гроб, где Сын Марии опочил:Что ж медлите? К нему одна дорога.Какой еще достойнее вам цели,Чтоб ржавчине мечи не подвергать?»
75Так варвар оскорбляет христиан.Раймунд, нетерпеливее всех прочих,От голоса его воспламенившись,Снести не в силах это поношенье.Его отвага переходит в яростьИ в нем негодованье распаляет;На Аквилина, быстрого коня,Он вскакивает с юношеским жаром.
76В долине Таго конь на свет родился.Когда там воцаряется всевластноС любовью и зефирами весна,Исполненная новых вожделенийИ пламенной истомы кобылицаСо ржанием ликующим впиваетДыханье плодотворное ветровИ материнский долг природе платит.
77Сомненья нет, что Аквилин воздушнойСтруе, из струй тончайшей и легчайшейСвоим происхождением обязан:Когда он по ристалищу бежитИль резвыми красуется прыжками,От ног его следов не остается.На этом-то коне и мчится старец,Смиренно к небу взоры вознося.
78«О Боже, – восклицает он, – о Ты,Что против нечестивца Голиафа,Грозы всего Израиля, направилНеопытную руку пастуха,Яви, о Боже! снова это чудо,И да падет неверный бездыханнымОт старческой и немощной руки,Как великан пал от руки ребенка!»
79Так старец говорит. Его молитваНа крыльях упования в обительНебесную летит. Приняв ее,Предвечный из Своей бесплотной ратиШлет ангела на землю, чтоб РаймундаТот защищал в бою и напоследокЕго из нечестивых вражьих рукИсторгнул бы увенчанным победой.
80Тот самый небожитель, что с рожденьяРаймунда в колыбели охранялИ на тяжелой жизненной дорогеЗаботливо руководил им в детстве,Опять его судьбы блюсти обязан:К святому долгу призванный, спешитОн в ризницу небесную, чтоб выбратьСебе вооруженье боевое.
81Там есть копье, что Змия погубило;Есть стрелы громовые, есть и стрелыНезримые, несущие народамИ черный мор, и прочие бичи;Повешен там трезубец, что, сильнееВсех ужасов земных пугая смертных,До недр глубоких землю потрясаетИ разрушает сразу города.
82Среди оружья всякого там щитСверкает из чистейшего алмаза:Огромный, он покрыть бы мог все страны,Что Атлас отделяют от Кавказа.Защитой справедливым государямИ доблестным народам служит он;Его себе и выбирает ангелИ с ним летит к Раймунду невидимкой.
83Тем временем валы ИерусалимаУже толпами зрителей покрыты:Клоринду и отряд ее тиранРасположиться шлет по косогору;Со стороны ж противной христианеСтекаются в порядке боевом.Срединное свободное пространствоДолжно служить ареной поединка.
84Аргант следит и ждет: все нет Танкреда,Но перед ним другой какой-то воин.«По счастью для тебя, – граф говорит, —Противник твой теперь в ином уж месте;Но не ликуй заранее, могуЯ заменить его на поединке;Могу от христиан по счету третьимЯвиться и померяться с тобой».
85Спесивец улыбается. «Но что жеС Танкредом стало? – спрашивает он, —Сбежал он с доблестью своей, но где быНи скрылся он, в земле иль под водою,Не избежать ему моих ударов». —«Ты лжешь! – его Раймунд перебивает, —Зачем Танкред скрывался бы, когдаПо доблести тебя он превосходит!»
86Черкес дрожит от гнева и кричит:«Ступай же! Я согласен на замену;Увидят скоро, как-то ты поддержишьСвоих речей заносчивых безумство».Съезжаются и оба нанестиУдар копьем готовы в шлем друг другу;Раймунд в Арганта метко попадает,Но даже покачнуть его не в силах.
87Спесивому Арганту сразу видно,Как тщетны все усилия его:Незримая рука его ударыОт набожного воина отводит;В неистовстве кусает губы варвар,Безумные проклятья изрыгает,Копье ломает в щепы и с мечомСвирепо нападает на Раймунда.
88Конь, голову загнув, летит вперед;Раймунд толчка удачно избегает,Бросается направо и АргантуУдар наносит спереди. ЧеркесВторично налетает: граф же сноваОтскакивает в сторону; однакоНа этот раз меч достигает шлема,Но шлем непроницаем, как алмаз.
89Жестокий египтянин наконецТеснит его и прижимает сильно:Раймунд, боясь, чтоб не пришлось согнутьсяПод тяжестью огромной, отступает,Потом опять к противнику спешит,Вперед, назад, как будто окрыленный;Проворный конь послушен как дитяЕго руки малейшему движенью.
90Так полководец осаждает башнюСреди болота или на горе:Испытывает всякие подходы,За хитростью изобретает хитрость.Так вертится и кружится Раймунд:Не прорубить ни лат его, ни шлема;В противнике он ищет слабых мест,Куда бы мог проникнуть меч свободно.
91Доспехи египтянина ужеПовреждены, уже алеют кровью;Его же – и не тронуты доныне,Нашлемник даже вовсе не задет.Бесплодно сарацин в пустых ударахСвой гнев неукротимый расточает;Но устали не знает он и с каждымЛишь промахом становится ужасней.
92Черкесу удается напоследокУдар ответный графу нанести:При изворотливости всей от смертиНе в силах был бы конь его избавить;Но та же все незримая рукаНад воином простерта неизменно,И на щите небесном угасаютВсе пылкие старанья сарацина.
93Ударом сильным в щит небесной ковкиРазбитый, разлетается со звономВ блестящие осколки меч Арганта:Тот смотрит и глазам своим не верит;Ошеломленный, взгляд он переноситНа руку безоружную своюИ стойкости, в Раймунде обретенной,Как чуду небывалому, дивится.
94Он думает, что меч его о щитРаймунда раздробился; в том уверенИ сам Раймунд: о помощи небеснойНет у него и подозренья даже;Но, видя безоружного врага,Он прерывает бой, пренебрегаяИ низменной победой, и добычей,Дающейся легко и безопасно.
95Готов уже он крикнуть сарацину,Чтоб тот другой взял меч; но вспоминает,Что у него в руках честь христианИ что его позор их опозорит:Хоть низкой он победы и не ищет,Но рисковать не смеет общим делом.Пока он так колеблется, АргантВ него меча бросает рукоятку.
96А сам коня пускает вскачь и хочетГрудь с грудью поединок довершить.Герою он удар наносит в щеку;Но тот, не растерявшись, успеваетОт пагубной ухватки увернутьсяИ в свой черед ударом ловким ранитТу руку, что, как коготь ястребиный,В добычу уж вцепиться норовит.
97То отступает он, то наступает,И каждый раз при встрече с сарациномБез промаха испытанным мечомУжаснейший удар ему наносит:Пускает в ход всю мощь свою, всю хитрость,Все свойства боевые, что явитьСпособен гнев. И Небо и ФортунаПоддерживают все его усилья.
98Аргант, в броне опору находящий,Бесстрашно-недвижимым остается.Так посреди бушующего моряБез мачты, без руля, без парусовКорабль с волнами борется: егоБока из дуба крепкого, напоруСедых валов не поддаваясь долго,Отсрочивают гибель экипажа.
99Ты погибал совсем, Аргант, когдаОт смерти был избавлен Вельзевулом.Из облака, клубящегося в небе,Он образ человечий выделяет:В доспехах и в чертах с Клориндой гордойЕму живое сходство придает;Ни в голосе, ни в стане, ни в осанкеНет от нее малейшего отличья.
100Видение подходит к Орадину,Известному стрелку, и говорит:«О славный Орадин, ты, чья стрелаЛетит, куда твой взгляд повелевает,Что за несчастье было б, если б в этомБою погиб оплот всей ПалестиныИ если б враг его спокойно в станС добычей драгоценной возвратился!
101Яви свою нам ловкость в полном блескеИ дай твоим стрелам упиться кровьюРазбойника французского: за этоИ слава ждет тебя, и награжденТы будешь по заслугам господином».Соблазном увлеченный, ОрадинТотчас же вынимает из колчанаСтрелу и лук натягивает крепко.
102Дрожит от напряженья тетива,Стрела летит по воздуху со свистом,Насквозь броню Раймунда пробиваетИ делает царапину на коже;Но здесь ее кончается полет:Раймунда охраняя и ослабивУдар, небесный воин нанестиСтреле не позволяет рану глубже.
103Отбрасывает граф стрелу и видитНа латах кровь; и, гневом весь пылая,Громоподобным голосом он шлетЧеркесу обвиненье в вероломстве.Готфрид, следя за боем зорко, глазС Раймунда не спускает: эта ранаЕму смертельной кажется, и ужасСтруей холодной в сердце проникает.
104И взглядами и голосом к отмщеньюОн поощряет воинов своих.Внезапно опускаются забрала,Все копья – вверх, и кони вскачь несутся;Мгновенно на обеих сторонахПриходит все в движенье: исчезаетРавнина под густой завесой пыли,Взлетающей клубами к небесам.
105Щиты и шлемы, сталкиваясь, копья,Ломаясь, наполняют воздух гулом;Полуживыми грудами лежатСвалившиеся всадники и кони;Там испустили дух, здесь умирают;Лишь крики, стоны, вздохи всюду слышны;Все яростней, все жарче смертный бой:Теснят друг друга, сваливают, режут.
106Аргант, освободившись от врагаИ палицей чужой вооружившись,Врывается в средину схватки, бьетИ топчет христиан, не разбирая,И путь себе широкий пролагает;В безумном озлоблении он ищетРаймунда одного: как лев голодный,Пожрать его он, кажется, готов.
107Но, тесно окружив его кольцом,Ему преграду ставят христиане.Орман, Рожер де Бернавиль, два братаГюи, Герарды – все его теснят;Работает он палицей все так же:Препятствия его лишь разжигают.Из помещенья тесного наружуТак рвется разрушительный огонь.
108Орман кончает дни свои; из братьевГюи один лишь цел, другой же ранен;Рожер упал на мертвые телаИ силы уж последние теряет.Теснее и плотнее все меж темСтановится кольцо вкруг сарацина:Один он все выдерживает натиск,Один судьбу сраженья он колеблет.
109Готфрид за Балдуином посылаетИ отдает ему приказ: «С отрядомСтупай на левый фланг, где битва жарче,И окружи врага!» Тот поспешает:Ленивый азиатец, наконец,Перед напором мощным подается;Ряды его расстроены; и кониИ всадники – все падает без сил.
110На правом фланге – полное смятенье:Один Аргант там держится; в то времяКак все вокруг стремительно бежит,Один он угрожает христианам.Таким, хоть и не столь ужасным, был быСторукий великан, что полусотнейМечей разил бы сразу и при томСтолькими же щитами прикрывался б.
111Незыблемо выдерживает натискОн и коней и воинов; с отрядомСражается один; раздробленыДавно его доспехи, тело в ранах;Кровь льется вместе с потом, он же словноНе замечает этого: в концеКонцов его свои же окружаютИ в бегстве увлекают за собою.
112Подхваченный стремительным потоком,Ему он отдается поневоле;Но взглядами и голосом врагуШлет вызовы надменные все так же.Глаза его наводят смертный ужас;Слетает с губ угроза за угрозой;И все же он пытается напрасноОстановить бегущую толпу.
113Вся хитрость, все усилия егоБегущих удержать уже не могут:Они, забыв от страха дисциплину,Не слушают ни просьб, ни приказаний.Готфрид же, убедившись, что судьбаЕму благоприятствует, намеренИспользовать победу и отрядыШлет новые на помощь христианам.
114Когда б иначе Небо не решило,То стал бы этот день для христианДнем торжества и полным увенчаньемВсех трудностей их славного похода.Но силы преисподней, опасаясь,Что власть их поколеблет эта битва,Скопляют вмиг громады черных тучИ на простор с цепей спускают бурю.
115И солнце, и лучи его скрываетОт взоров смертных темная завеса;Все небо черным пламенем горит,Черней, чем пламя адских подземелий.И гром гремит, и град посевы губит,И затопляет низменности ливень;Деревья сокрушая, ураганДубы, утесы, горы потрясает.
116И дождь, и град, и молнии, и ветер —Все сразу поражает христиан.От ужаса внезапного ненастьяКолеблется их стойкая отвага:Немногие к знаменам робко жмутся,Клоринда же, смятенье это видя,Благоприятным пользуется мигомИ скакуна во всю пускает прыть.
117«Друзья, – кричит она, – теперь за нашиПрава вступились сами Небеса;Их гнев минует нас благополучноИ наших лишь врагов разит нещадно.Лишенные оружия и света,Они дрожат и уж готовы сдаться:Вперед! Вперед! За мной, друзья, кудаСудьба нам путь указывает славный!»
118Так воинов она воспламеняетИ нападает вдруг на христиан;Над жалким их бессилием смеется,И рубит их неистово, и гонит.Воспрянувший Аргант усугубляетСмятенье победителей своих:И кажут тыл они врагам и буре,Поспешно покидая поле битвы.
119Бегущие, гонимые и АдомИ смертными, они мешают кровьИз ран своих с ручьями дождевыми,Обильно наводнившими долину.На груды умирающих и мертвыхБезжизненными падают теламиРудольф, рукой Арганта пораженный,И Пирр, погибший от меча Клоринды.
120Так в ужасе бежали христиане:Неверные с нечистыми в союзеПреследуют их злобно по пятам.Один Готфрид бесстрашно подставляетУдарам вражьим, молниям и буреСвое лицо, журит вождей и, стояУ входа в стан, как неусыпный страж,Встречает их смятенные отряды.
121Двукратно устремляясь на Арганта,Он преграждает путь ему двукратно;В сплоченные ряды врагов, как вихрь,Двукратно он влетает: напоследокОн сам и остальные за окопыСкрываются, победы не изведав.Спешат обратно в город сарацины,А христиане в стан едва бредут.
122Но все еще убежища ониОт разъяренной бури не находят:Преследует ненастье их и там.Вода свободно проникает в ставки,А ветер раздирает их на части,Срывает и по воздуху разносит.Вой ветра, шум дождя, и гром, и крикиВ ужаснейший сливаются аккорд.
ПЕСНЯ ВОСЬМАЯ
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Освобожденный Иерусалим - Торквато Тассо бесплатно.
Похожие на Освобожденный Иерусалим - Торквато Тассо книги
- Проклятая песня - Абдельхамид Бенхедуга - Проза
- Записки о пробуждении бодрствующих - Дмитрий Дейч - Проза
- Немного солнца в холодной воде - Франсуаза Саган - Проза
- Время Героев. Том первый - Алексей Леонидович Самылов - Проза
- Священный Цветок. Суд фараонов - Генри Хаггард - Проза
- Внезапная прогулка - Франц Кафка - Проза
- Американский претендент - Марк Твен - Проза
- Человек рождается дважды. Книга 1 - Виктор Вяткин - Проза
- Путешествие «Галеота» - Александр Горбов - Прочие приключения / Проза / Периодические издания / Фэнтези
- Могикане Парижа - Александр Дюма - Проза