по столу, и его тяжелые браслеты громко звенят.
Киша отвечает ему совершенно спокойно:
– Мой брат уже осведомлен о сложившейся ситуации.
Учитывая, что никто не возмущается в ответ, можно прийти к выводу, что Его Императорское Величество обычно и не присутствует на подобных собраниях. Я вспоминаю, как Кендара однажды говорила, что нынешнему наследнику императора не хватает проницательности. Пожалуй, именно принцесса Эмбер по-настоящему принимает все решения и имеет всю власть.
– Подобного нельзя допустить, – продолжает верховный жрец Храма воды. – Нам следовало пойти войной на Эвейвин в тот же самый момент, когда они напали на нас на севере. Видите, к чему привело наше бездействие? Королева Мейлир слишком много о себе возомнила. Нам следует ее усмирить.
Верховная жрица Храма ветра, молодая женщина с глазами, словно аметисты, кивает в знак согласия.
– Вы планируете присоединиться к нашим солдатам во время битвы, лорд Эльвин? – интересуется Киша. – Если же нет, то не следует с такой пренебрежительностью распоряжаться жизнями ньювалийцев. – Ее голос звучит легко и простодушно, что совсем не сочетается со смыслом, вложенным в ее ответ. Лорд Эльвин садится на свое место, недовольно поджимая губы. Его рука, которую он убирает со стола, сжимается в кулак у него на коленях.
Киша не солгала, когда сказала мне, что предпочитает не тратить время на любезности и говорит всегда прямо. И совершенно очевидно, что тем самым она приобрела немало недругов в императорской свите. Я вспоминаю наш с Тейерном разговор в Краю пряльщиков, когда он говорил, что будет, если принцесса Эмбер погибнет. У нее несколько братьев и сестер. Быть может, она сейчас и занимает самую влиятельную должность в Ньювалинской империи, однако ее с легкостью можно заменить, если произойдет несчастный случай. Неудивительно, что большую часть времени она проводит в Храме света, а не в Сияющем дворце с придворными своего отца.
Тейерн говорит что-то еще, и мои мысли возвращаются к нынешней проблеме. Зачем Бездушному армия, если то, что говорят о нем, правда: он может уничтожить целое войско на поле боя одним взмахом руки? Бездушный утверждает, что хочет отомстить роду Ялаенгов за некое преступление, однако значит ли это, что он планирует идти на них войной? Учитывая, что королева Мейлир выгнала всех рожденных шаманами из эвейвианской армии, она теперь даже не сможет войти на территорию Мирриима.
К сожалению, ни одну из своих мыслей я не могу произнести вслух.
– Зачем вы нам это рассказываете, если под угрозой нападения находятся казаинские границы? Неужели ваш клан не может отбиться от такого крошечного королевства? – спрашивает шаман с густой черной бородой.
Осанка Тейерна ничем не выдает его мысли и чувства, однако когда он отвечает, в его голосе слышно легкое недовольство:
– В прошлом Казаин выдерживал натиск куда более могущественных государств в куда более продолжительный период времени. Будьте уверены, я здесь не по этой причине.
Щеки шамана краснеют, и мне приходится подавить свою усмешку.
– Я прибыл поделиться с вами данной новостью, потому что на севере Эвейвин напал на нас всех, не только на Казаин. Если вы желаете, чтобы наш союз увенчался успехом, – он делает паузу, достаточно длинную, чтобы все видели, как он переводит глаза на Кишу, – ньювалийцы и казаинцы должны ответить на нападение вместе.
Очевидно, что после смерти Ронина Тейерн смирился с тем, что ему придется жениться. Чувство вины пробегает по моему позвоночнику.
– Хлау Тейерн прав. Император должен ответить быстро и решительно, – говорит другая шаманка – женщина с пронзительными рубиновыми глазами и черными волосами, кончики которых окрашены в белый цвет. На ней наряд с высоким воротником, из-за которого она похожа на страуса. Остальные члены собрания согласно кивают.
– И мы ответим, леди Айя, – говорит Киша. – Давайте обсудим, как наилучшим образом действовать в данной ситуации, а затем я передам наши мысли и предложения своему брату и императору.
В этот момент она делает паузу и дает стражникам, стоящим в углу, знак рукой. Они тут же распахивают двери, затем кланяются мне и ждут. Меня выгоняют! Вероятно, Киша вообще разрешила мне остаться здесь изначально лишь потому, что не хотела, чтобы все поняли, что я не повинуюсь ее приказам и пришла сюда без приглашения.
– Погодите-ка, – говорит леди Айя, – это ведь целительница душ? Нас до сих пор как следует не представили друг другу.
– Представиться можно завтра вечером, когда она будет на приеме у императора, – говорит Киша.
Ее слова для меня новость. У меня сводит желудок от мысли, что мне придется врать самому императору Ньювалинской империи, однако я не позволяю себе выдать истинные эмоции.
В коридоре меня в одиночестве ждет Саенго, слуги и помощники уже разошлись. Когда я выхожу, она подбегает ко мне с круглыми от любопытства глазами.
– Ну что? Что там произошло? – шепчет мне она.
– Пошли, – говорю я и тяну ее в сторону нашей комнаты. – Нам нужно отправить письмо принцу Мейлеку.
Саенго не задает вопросов, пока мы не заходим в нашу комнату и не запираем дверь на замок. Я быстро прокручиваю в голове то, что узнала сегодня, пока достаю бумагу и чернила из прикроватного столика.
Приготовив все, я сажусь в павильоне во дворе.
– Если королева Мейлир находится на том корабле, пришвартованном в казаинском порту, это самое что ни на есть наилучшее время для принца Мейлека вернуться в Эвейвин, чтобы собрать своих союзников, – говорю я.
Саенго прохаживается рядом, обдумывая рассказанное, пока я спешно записываю информацию, а потом спрашивает:
– А что, если он уже не в Луаме?
– Тогда Милли найдет его.
Как только письмо написано и запечатано, Саенго принимает его из моих рук и говорит:
– Последний раз мне сказали, что Милли терроризирует других соколов в птичнике. Полагаю, пришло время спасти их от нее.
Формально Милли является дикой птицей, она прилетает и улетает, когда пожелает, однако я рада, что она нам помогает. Я не могу доверить ни одному другому соколу столь важное для меня письмо.
И похоже, принц Мейлек еще не закончил запланированные в Луаме дела, потому что позже в этот же день, когда мы собираемся пойти на встречу с императорским лекарем, Милли возвращается, залетая в единственное окно, имеющееся в закрытом внутреннем дворике.
– Он хочет встретиться, – говорю я, быстро пробегая глазами по ответному письму. – Послезавтра вечером, если у нас есть возможность.
– Нам придется выйти из города завтра, чтобы успеть на встречу, и я сомневаюсь, что нам позволят пропустить аудиенцию с императором, – отвечает Саенго. – И даже если мы сбежим сразу после, мы не можем просто исчезнуть на два дня, никому ничего не объяснив.
– Может, нам не придется исчезать на два дня, – говорю я, сжигая письмо в огне светильника, который стоит на столе в павильоне. Пламя сжирает слова принца Мейлека за несколько секунд.
Губы Саенго скашиваются набок,
