что император с императрицей стоят высоко над нами.
Жрица Мия опускается на колени, и мы с Саенго повторяем за ней. Многослойные юбки моего наряда собираются вокруг меня, точно море кружев и шелка. Я опускаю голову, сгибаюсь, пока мой лоб почти что не касается земли.
– Вы можете подняться, – раздается низкий глубокий голос. К моему удивлению, император говорит на эвейвианском.
Я поднимаюсь, радуясь тому, что не одна, когда Саенго делает маленький шажок ближе ко мне. Ее страх сливается с моим и буквально наполняет воздух между нами.
– Добро пожаловать, целительница душ, в Сияющий дворец. Большая честь для нас с вами познакомиться, – говорит императрица Лирин.
– Для меня тоже честь познакомиться с вами, Ваше Императорское Величество, – говорю я покорно. Жрица Мия едва заметно одобрительно кивает.
Императрица тем временем продолжает:
– Суриаль озаряет нас светом, посылая нам такой дар. В Ньювалинской империи не видели целителей душ со времен Сури. Это знак, что благословенную империю ждут великие свершения.
Я приказываю мышцам расслабиться, хотя ее слова вынуждают меня нервничать еще больше. Они напоминают о том, что сказал мне Ронин, когда мы впервые встретились: истории о целителях душ передавали из уст в уста со времен Сури, легенды, согласно которой новый целитель душ однажды должен появиться, он станет знаменем империи. Если жители узнают правду, они будут молиться той самой Суриаль, прося ее убить меня.
– Мы слышали рассказы о том, как вы спасли своего фамильяра от гнили, переданные нам солнечной воительницей, которая видела это чудо своими глазами, – говорит император Седрал. – Она поведала, как ваш фамильяр сиял, точно сам солнечный свет разлился под кожей. Считается, что Сури тоже обладает даром освещать души других одним лишь прикосновением. Для нас будет огромной честью демонстрация вашего магического ремесла.
На этот раз я не могу ничего поделать с тем, что мое тело деревенеет. Сердце застучало еще сильнее, словно карабкаясь в глотку. Глаза Саенго, стоящей рядом, скашиваются и замирают на мне, распахиваясь шире и выдавая панику. Те императорские придворные, кто понимает эвейвианскую речь, возбужденно перешептываются.
Жрица Мия отходит в сторону, снова почтенно и низко кланяясь, а затем одаривает меня спокойной улыбкой. Очевидно, что она не рада демонстрации, однако и возражать тоже не станет.
Я приказываю себе не выказывать беспокойство, пока мои мысли несутся галопом, пытаясь найти достойный ответ. Я открываю рот, но тут же сжимаю губы снова. Когда я ничего не говорю, улыбка жрицы Мии становится натянутой, в ее глазах замирает немой вопрос.
– Целительница душ, – повторяет император, в его голосе проскальзывают едва заметные нотки нетерпения.
Я гляжу на Саенго, и холодный, колючий страх крадется по моей спине. Затем я облизываю губы и наконец отвечаю:
– Простите меня, Ваше Императорское Величество, но я не могу.
Глава 9
Полнейшая тишина внезапно воцаряется в саду.
Жрица Мия широко распахивает глаза, а ее рот раскрывается от удивления и ужаса одновременно. И мне вовсе не нужно смотреть по сторонам, чтобы понять, что и остальные присутствующие тоже потрясенно смотрят на меня.
Император повторяет мои слова с насмешкой в голосе:
– Вы. Не можете.
Это звучит как неприкрытая угроза.
Я с трудом сглатываю, и у меня резко пересыхает в горле, от раздражения напрягаются плечи. Так вот о чем говорил Бездушный! Род Ялаенгов никогда не смирится с тем фактом, что не может что-то получить. Они не привыкли, чтобы им отвечали отказом.
Мое внимание привлекает некое движение на периферии зрения. Императорские солдаты тянутся к рукояткам мечей, висящих у них на поясах.
Я вспоминаю о строгих законах Эвейвина, диктующих поведение в присутствии королевской семьи. До того пожара в чайном домике, после которого все переменилось в моей жизни, я ни за что не позволила бы себе повысить голос или поднять меч на принца Эвейвина. А с тех пор я уже совершила и то и другое, и у меня вовсе нет желания опускать голову и подчиняться еще одному правителю, который полагает, что он лучше меня, я все-таки не дурочка.
Пока я могу избегать опасностей, угрожающих моей жизни или жизни Саенго, традиции и обычаи Ньювалинской империи нужно уважать и соблюдать. Под платьем у меня спрятаны два ножа, ведь я ни за что не согласилась бы показаться в самом сердце империи безоружной. Однако ножи припасены на самый крайний случай. Пока же я все еще считаюсь здесь гостем и собираюсь напомнить об этом.
Как учила меня Кендара, заставив поступить на обучение в Гильдию королевы, иногда куда лучше, когда тебя недооценивают.
– Я хотела сказать, Ваше Императорское Величество, что я не знаю, как это сделать. – Я снова опускаюсь на колени, низко кланяясь. – То, что я сотворила со своим фамильяром, произошло в момент моего отчаяния, когда мною повелевали инстинкты, а не мои навыки. Прошу, простите мне мое невежество.
Тишина растворяется, обращаясь в череду перешептываний. Я остаюсь стоять на коленях, ожидая вердикта и уставившись на мраморный пол, сияющий в свете сотен фонарей.
К моему удивлению, отвечает Киша:
– Ваше Императорское Величество, вы добрый и справедливый правитель. Девочка узнала, что является целительницей душ, всего несколько недель назад, и, как сказал Его Императорское Величество, со времен самой Сури никто не встречал целителя душ. У нее нет никаких способов для изучения собственного ремесла. Однако я уверена, что благодаря вашей поддержке она станет самой верной вашей слугой.
Я пытаюсь скрыть негодование, вызванное тем, что от меня ожидают службы императору. Я даже не ньювалинский шаман. Я эвейвианка, рожденная шаманом. Ничего не изменится лишь потому, что они решили, что я целительница душ. Я не вещь, которую кто-то может просто-напросто присвоить.
– Девушка рядом с вами является вашим фамильяром, не так ли? – спрашивает император. – Тогда вы могли бы показать нам, что почти здоровы. Мой личный лекарь сказал мне, что вам удалось сдержать распространение ее инфекции.
И снова новая волна перешептываний прокатывается по толпе, на этот раз громче, чем раньше. Я стискиваю зубы, потому что моя злость, похоже, побеждает страх. Он с таким же успехом мог рассказать всей Ньювалинской империи, что Саенго является моим фамильяром. Киша сказала, что причинение вреда фамильяру другого шамана считается смертельным грехом, однако я не готова поверить в то, что каждый здешний шаман разделяет эту точку зрения, и уж тем более враги рода Ялаенгов.
Мне хочется отказаться и напомнить императору, что мы с Саенго не его слуги, и даже если бы мы служили ему, мы не животные, выдрессированные выступать по команде их хозяина.
Однако лучше для нас пережить этот вечер, поэтому я говорю:
– Разумеется, Ваше Императорское Величество.
Медленно поднимаясь на ноги, я поворачиваюсь к Саенго. Она выглядит спокойной, однако ее страх и злость прокатываются эхом через ментальный мост между нами. И
