— К чёрту традиции. Ты не можешь меня после всего этого не ненавидеть.
— Я… нет, сир, могу. Я не ненавижу вас и не понимаю, зачем вы добиваетесь обратного. Зачем вы делаете всё это, если… Нет, я не ненавижу вас, сир, честно говоря, мне вас… жаль.
— Жаль?
— Да. Мне вас жаль… У меня, по крайней мере, есть целый один лучший друг, один просто хороший друг и ещё — воспоминания о доме, и это помогает мне верить в лучшее. А у вас… у вас нет ничего и никого, что могло бы… — тут он очнулся, задрожал снова, до смерти перепугавшись, что за такие речи Аргза снова его накажет. — То есть… нет, простите, я заговорился, я совсем не это имел в виду, я…
Он замолк, прерванный громким хохотом. Непонимающе уставился на смеющегося пирата, повернувшись к нему лицом и готовый даже повторить минет, если тот потребует — лишь бы не лишал его снова своего покровительства. Но Аргза смеялся и, кажется, не злился на этот раз.
— Жаль, Лиам? Ну и странный же ты, честное слово, если в твоём положении ещё можешь испытывать жалость, и к кому — ко мне! Мой личный маленький чудак, ты не устаёшь меня удивлять!
Слава Богу, подумал Сильвенио, он так ничего и не понял. А может, и плохо, что не понял — возможно, если бы до него дошли хоть какие-то из его слов, он бы, наконец, по-настоящему задумался…
***
"Здравствуй, братец."
Аргза опешил. В этот раз он проснулся не один: Конрад всё ещё был в его сознании.
"Убирайся из моего тела."
Из висевшего в коридоре зеркала на него смотрели насмешливые белые глаза.
"Это тело такое же твоё, как и моё, братец. Мы ещё посмотрим, кто имеет на него больше прав. А пока — хватит нам уже ссориться. Я разбудил тебя, чтобы показать, как надо правильно воспитывать слуг, а то они у тебя совсем распустились."
Аргза похолодел и внутренне напрягся.
"Что ты опять сделал с моим Лиамом?"
"Увидишь. Уверен, тебе понравится мой подарок."
Конрад беззвучно засмеялся. Аргза ещё подумал, помнится, что переругиваться с собственноручно убитым братом у себя в голове — самый дичайший и очевидный признак шизофрении. Мда… выходит, Лиам был прав относительно его психического здоровья? Он попытался перехватить управление телом — ничего не вышло, Конрад всегда был сильнее. Он присутствовал в собственном сознании исключительно в качестве гостя, как бы это его ни выбешивало. Стоило признать: существовали всё же некоторые вещи, перед которыми был бессилен даже могущественный Паук.
Конрад пришёл в спальню, и — Аргза оцепенел ещё больше: Сильвенио уже был там, он сидел на кровати, абсолютно обнажённый и стыдливо прикрывающийся тонким покрывалом.
— Мм, ты уже тут, мой мальчик?
То, как прозвучало это "мой", Аргзе не понравилось. Очень.
— Как вы и приказывали…
— Отлично. Сегодня у нас с тобой контрольный урок, ты ведь помнишь? Ты должен делать всё без моих подсказок.
— Да… я помню… мне начинать?
— Разумеется.
"Что ещё за уроки такие, эй?!"
"Имей терпение, дорогой брат. Я же сказал — тебе понравится мой подарок."
Конрад прислонился спиной к дверному косяку, прикрыв за собой дверь, а Сильвенио неуверенно отбросил покрывало, бессмысленно смотря куда-то в пространство. Аргза думал, что тот сейчас просто уляжется и будет ждать, как всегда. Но — нет, на этот раз тот проявил неожиданную инициативу: вдруг выпрямился, сидя на коленях, и начал медленно водить руками по своему телу, запрокинув голову и демонстрируя окованное ошейником горло. Аргза следил за этими руками, как заворожённый: за узкими ладонями, мягко оглаживающими все изгибы, за неправдоподобно хрупкими запястьями, за длинными талантливыми пальцами, пробегающими по выступающим рёбрам и несильно щиплющими бледно-розовые соски, за острыми подвижными локтями, обострившимися ещё больше из-за недавнего голодного режима. Аргза и раньше подозревал, что у него какая-то нездоровая фиксация на его руках, теперь же был уверен в этом совершенно точно — он просто не мог перестать на них смотреть. Тем более, когда эти самые руки так откровенно ласкали остальное тело, выгнутое, вдобавок, в столь соблазнительной позе. Лиам мерно раскачивался, как бело-синяя тонкая змейка, то ли гипнотизируя, то ли впадая в транс сам, и дыхание его быстро сбивалось. Уже несколько раз его пальчики пробежались у него между ног вверх-вниз, словно бы и не касаясь, но от этого румянец, покрывавший его щёки, становился с каждым разом всё заметнее, а раскачивания — быстрее. Конрад медленно, неторопливо подошёл к нему, внезапно вцепился в волосы, заставляя замереть на месте, и Лиам всё той же змейкой скользнул к нему, призывно прошёлся ладошками по брюкам. Аргза почувствовал, как у него встал — от одного лишь этого такого нетипичного поведения, делавшего Сильвенио похожим на профессиональную шлюху. Каждый жест, каждое его движение были очень точно спланированными, вызубренными наизусть, рассчитанными на то, чтобы возбудить даже какого-нибудь старого импотента-натурала. Даже свои длинные синие ресницы он опускал теперь как-то совсем по-блядски. Такими же заученными движениями тот самостоятельно расстегнул брюки Аргзы — Конрада — и, спустив их, совершенно крышесносно припал губами к внутренней стороне бедра.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
"Впечатляет, правда? О, я знаю, что впечатляет — признай, только я мог сотворить такой шедевр из того занудного бревна, которое у тебя было."
Эти слова Аргзу мгновенно отрезвили. Он абсолютно не хотел знать, какими методами Конрад добился такого результата. То есть, выглядело это всё, конечно, и впрямь потрясающе, но…
Пустые, как у машины, ничего не выражающие голубые глаза, ставшие из пронзительно-лазурных почти бесцветными, не давали Аргзе насладиться всем этим более чем привлекательным зрелищем.
Безусловно, Лиам, соблазнительно облизывающий губы — себе и ему, Лиам, сам подающийся бёдрами навстречу, когда он опрокинул его на кровать и приступил от прелюдии к делу, Лиам, стонущий какие-то пошлости томным от хорошо разыгрываемой страсти голосом — такой Лиам был просто мечтой. Но это был не его Лиам, это был какой-то неживой робот, занявший его место. Конрад, конечно же, не обращал внимания на эти стеклянные глаза, ему нужно было только услужливое, умеющее правильно себя подать тело. А Аргзе — Аргзе нужен был отклик. Зачем — он не знал и сам, и знать, честно говоря, не хотел, но факт был в том, что он вдруг очень ясно понял: ему хотелось бы, чтобы Лиам делал всё это по доброй воле, сам. Добровольно — или лучше никак, чем так, потому что так было… неправильно. Аргзе нужен был только его Лиам, настоящий — извечно смущающийся, робкий, вовремя и невовремя вставляющий какие-то заумные комментарии, застенчивый, прямо как девчонка, путающийся в собственных желаниях и эмоциях, парадоксально гордый — хотя со стороны это было не так заметно — и непременно серьёзный, даже в постели. Потому что именно эти качества в основном определяли выбор Аргзы все последние годы в вопросе "кого привести в спальню".
Конрад исчез из его сознания, как всегда, резко и без предупреждения. Когда Аргза понял, что снова может контролировать своё тело, он уже лежал на обессиленном Лиаме, основательно придавливая его своим весом, и восстанавливал дыхание.
— Вы… наблюдали за этим, сир? — спросил тот хрипло, тоже явно ощутив его присутствие теперь.
— Не поверишь, но у меня не было выбора. Да, наблюдал.
Сильвенио осторожно выбрался из-под него, и Аргза увидел, что спина у него вся исцарапана, а плечи — снова искусаны. Хорошо хоть, на этот раз обошлось без лесок и когтей.
— И как? Вам понравилось… представление?
Аргза внимательно посмотрел на него — тон Лиама ещё никогда не был так близко к истерическому. Но глаза его были по-прежнему пусты и бесцветны.
