На одних санях ехали монахини, закутанные в одеяла и меха, защищавшие их от непрерывно дувшего сильного ветра. Они и не подозревали, что путешествие будет проходить в таких условиях, и то и дело пускались благодарить Самми Скима и Бена Реддла, о чем те и слышать не хотели. Чувствуя себя счастливыми принести пользу сестрам в осуществлении их миссии, кузены с готовностью взяли на себя все дополнительные издержки по оплате труда Билла Стелла.
Впрочем, этот славный человек тоже испытывал удовлетворение, оттого что святые женщины приняли помощь соотечественников. Разве он сам, как и его подопечные, не был урожденным канадцем?
Проводник не скрывал от сестры Марты и сестры Мадлены, с каким нетерпением их ждали в Доусоне. Сил матери настоятельницы не хватало, многие монахини заразились, ухаживая за больными, которые ввиду различных повальных болезней переполняли госпиталь.
Более всего столица Клондайка пострадала от брюшного тифа. Его жертвы исчислялись сотнями. Несчастные переселенцы, оставившие на дорогах между Скагуэем и Доусоном многих своих товарищей, оказались легкой добычей для свирепствовавших там эпидемий.
«В хорошенькое же местечко нас понесло, — говорил самому себе младший из двоюродных братьев. — А эти женщины не колеблясь идут навстречу опасностям, которые, возможно, станут для них гибельными!»
Нести с собой провизию для перехода через Чилкут с его крутыми склонами явно не было необходимости. Скаут хорошо знал если не гостиницы, то по меньшей мере трактиры, эти примитивные постоялые дворы, где можно было перекусить и заночевать. Правда, приходилось выложить полдоллара за доску, служившую кроватью, и целый доллар за угощение, по обыкновению состоявшее из куска сала и ломтя непропекшегося хлеба. Впрочем, по выходе из озерного края от подобной диеты караван Билла Стелла избавился.
Погода стояла холодная. Дул ледяной ветер. Градусник показывал 10° ниже нуля по Цельсию. Однако, попав в колею, сани легко скользили по плотному снегу. Увы, это не избавляло тягловых животных от напряжения, поскольку подъем был крут. Вот почему мулы, собаки, лошади, быки и олени погибали во множестве, и Чилкутский перевал, равно как и Уайт-Пасс, был завален их трупами.
Выходя из Скагуэя, Билл Стелл взял курс на Дайю, избрав маршрут, проходивший вдоль восточного берега Линн-Канала. Его сани, менее нагруженные, чем иные, державшие направление на горный массив, обогнали многих. Но на дороге путников поджидала настоящая свалка: мешали двигаться отставшие; поперек дороги стояли повозки, часть которых перевернулась; животные отказывались идти, несмотря на удары и крики; одни переселенцы употребляли все силы, чтобы пробиться вперед; другие не жалели усилий, чтобы не дать себя обогнать; багаж то выкладывался, то грузился обратно; споры, стычки сопровождались бранью, к ней время от времени примешивался грохот револьверных выстрелов. Случалось, что собачьи упряжки перепутывались и проводники подолгу бились, силясь расцепить их под визг и лай полудиких животных. И все это сопровождалось завыванием ветра, насквозь продувавшего узкие ущелья Чилкута и Белого перевала. В довершение всех бед повалил снег, который в мгновение ока покрыл землю слоем в несколько футов!
Ходящие по заливу Линн-Канал баркасы преодолевают расстояние от Скагуэя до Дайи, как правило, за полчаса, тогда как посуху, учитывая сложность рельефа, его можно покрыть лишь за несколько часов. Караван Скаута очутился в Дайе ранее полудня.
Означенное местечко в ту пору представляло собой скопление палаток, несколько хижин и немногие домишки, разместившиеся в конце пролива, там, где происходит выгрузка оборудования, которое рудокопы должны переправить на ту сторону массива.
В этом городе-зародыше, возникшем у входа в Чилкутское ущелье, столпилось не менее пятнадцати сотен путешественников. Справедливо полагая, что нет причин затягивать пребывание в Дайе, Скаут решил воспользоваться установившейся холодной и сухой погодой, облегчавшей передвижение на санях, и, предварительно пообедав, начать переход через перевал с таким расчетом, чтобы ближайшую ночь провести на Овечьей стоянке.
Ровно в полдень Билл Стелл и его спутники выступили. Монахини заняли свои места в санях, Бен Реддл и Самми Ским шли пешком. Все невольно залюбовались грандиозными картинами дикой природы, открывавшимися взору за каждым поворотом ущелья, — заиндевелыми сосняками и березняками, поднимавшимися до самого верха склона; потоками, которые с грохотом исчезали в бездонных теснинах, не подвластные никаким морозам.
Овечья стоянка находилась в четырех лье от Дайи; чтобы их пройти, достаточно было нескольких часов. Однако путь к перевалу состоял из череды крутых подъемов; животные двигались шагом, часто останавливались, и проводник не без труда заставлял их идти дальше.
Бен Реддл и Самми Ским вели неторопливую беседу со Скаутом. Отвечая на один из вопросов, тот заявил:
— Полагаю, что часов через пять-шесть мы будем на Овечьей стоянке, на которой и дождемся утра.
— Найдется ли там какой-нибудь постоялый двор, чтобы сестра Марта и сестра Мадлена смогли немного отдохнуть? — поинтересовался Самми Ским.
— Да, — ответил Билл Стелл. — Овечья стоянка — это место, специально оборудованное для отдыха переселенцев.
— Но, — заметил Бен Реддл, — не окажется ли она переполненной?
— Не исключено, — проговорил Скаут. — Впрочем, тамошние трактиры не слишком привлекательны. Возможно, было бы лучше провести ночь в палатках.
— Господа, — сказала сестра Марта, услышавшая со своих саней разговор мужчин, — нам не хотелось бы вас стеснять.
— Стеснять? — воскликнул Самми Ским. — Каким образом, сестра, вы можете нас стеснять? Ведь у нас имеется целых две палатки! Одна — для вас, другая — для нас!
— А с печками, которые будут топиться до свету, вам будут нипочем любые морозы, — вступил в беседу Билл Стелл, — хотя об эту пору они бывают крепкими.
— Спасибо, господа, — сказала сестра Мадлена. — Но, если вы найдете нужным продолжить путь ночью, не хотелось бы, чтобы наше присутствие вам помешало.
— Не беспокойтесь, сестра, — рассмеялся Самми Ским. — Будьте уверены — когда возникнет надобность, мы вам предоставим возможность потрудиться и помучиться!
Караван вступил на Овечью стоянку в шесть часов. Собаки были на пределе сил. Люди Скаута срочно выпрягли их и накормили.
Билл Стелл не обманывал, когда говорил, что деревенские постоялые дворы были лишены удобств и едва дотягивали до <таких>, где обыкновенно ночует бедный люд. Но и здесь свободных мест не было. Скаут распорядился установить палатки под деревьями, подальше от общего лагеря, где царило вавилонское столпотворение[53].
