отпускает меня, но радоваться нечему, конфискация достигает своего пика.
— Шляпу-то оставьте, вдруг мне голову напечет, — мне показывают кукиш. — Сатрапы, — кукиш превращается в кулак.
— Здесь мы музыку заказываем, — шутливо сказал один из моих мучителей. — Сейчас ночь, а завтра в тенечке посидишь. Целее будешь. Нечего по лесам в одну каску бегать, еще поди насорить успел.
— Мне и сорить нечем, — зачем-то оправдываюсь, а про себя подумаю о другом. — Как же вам повезло, паскудники, что меня сдерживают штрафы, отчеты системы и вероятность вылета из парка. Может бока не намял, но хотя бы словом уязвил.
Когда Синие добродетели унесли конфискованное, мы с Ваней пристроились у одного из костров, и просто глядели на пламя. Иногда приятно смотреть как языки огня медленно пожирают дерево, обращая его сначала в уголь, а затем в пепел. Святящиеся искры разлетаются во все стороны и слышится треск с пощелкиванием, приносящие умиротворение. Продолжаем сидеть и наблюдать за здешним населением. Ощущаю нездоровую атмосферу, словно в эпоху перемен попал. На память приходит старый подлый прием: некто объединяет людей сильной идеей, создает раскол и противостояние меж ними, а прочих пугают опасностями дальнего пути и другими выдуманными угрозами, не давая права на самостоятельность. На выходе идеальная модель паразитизма. У фанатиков абстрактная цель и верная борьба с прилагающимися наградами, у руководства обслуга и источник дохода. А все шишки на слабых духом падают, в том числе и на меня. Может рано еще в космос?
Из раздумий меня выводит Ванин голос:
— Однако, какая система у них ловкая, все в плоть до обуви забрали, равно что в тюрьму посадили, Босиком-то и с пустым брюхом далеко не уйдешь.
— Так и есть. Полная зависимость. Заточение без запоров, скажи кто подобное, в стартовом пункте, ни за что бы не поверил.
— Слушай, свой груз терять никак нельзя, лучше сдохнуть. Рассказать всего не могу, знаю мало, только по части доставки. Считай, что ноша бесценная, и моя судьба на кон поставлена. Уже мозг сломал, пока гадал как с холодосом свалить. Идеи есть, только все шумные. Может ты чего предложишь?
— У меня сейчас в голове первозданный хаос и раздрай. Гениальных мыслей не выдам, одна банальщина, — отвечаю Ване, и оглядываюсь в поисках лишних ушей, но нас сторонятся. — Лучше бы ты не уточнял о ранце своем, у меня он сразу сомнения вызвал. Не хочется в мутную историю влипнуть, только ты…
— Не волнуйся, все честно, — Ваня перебивает меня. — Но сказать мне, правда, нечего. Знаю одно, дотащить надо в одно местечко, ну и так, по мелочам указания есть. Выпутаться бы только, а холодос хоть силой отнимай, — договорив Ваня подсаживается ближе к огню, спасаясь от ночного холода.
Спать, согласно моему режиму, было еще рано, да и негде. Обчистили и оставили на произвол судьбы, с ощущением мнимой свободы. Практичное любопытство берет меня за руку и ведет осматривать лагерь. Замечаю попытку во всем навести порядок, особенно в сравнительно ровных рядах палаток. Но задачу выполнили спустя рукава. Об этом говорят внезапные изгибы улочки, выступающие тенты и разбросанные бревна. Типичный бардак в условиях принудительной системы. Посреди этой пародии на военный городок, замечаю шатер, сделанный из четырех тентов, жердей и веревок. Вокруг него толпятся люди, словно перед с кафе или закусочной. Оказывается, мои предположения попали почти в цель. Приблизившись, читаю надпись «Бар» на растянутом тросами полотне. За стойкой, сделанной из расщепленных бревен, стоит уже известный мне тип, встреченный на раздаче снаряжения.
— О, знакомое лицо. Помню тебя, молчун. Не мнись в стороне, подходи. Тебе чего налить, выбирай, хотя вариантов не много, — веселым голосом говорит парень, выставляя кружку на стойку.
Иногда бывает трудно ответить отказом, не обидев человека, особенно такого эмоционального, впрочем, у меня имеются причины, поэтому говорю:
— Здорово. Попробуй тебя забудь, контрабандист. Вижу, быстро устроился и, хм, грузу применение нашел. Мне разве что чаю или воды, если есть, и не уговаривай на другое, у меня самодисциплина.
Трюк сработал. Бармен пожимает плечами, тихо изумляясь моим причудам. Воды налил, выгонять не стал, позволив сесть на деревянную чурку и послушать разговоры, предсказуемо пустые. Мне думается, что таков и был его изначальный план, этого ушлого парня. Разумеется, он все забыл, однако недвусмысленный характер ноши и подходящая пси-закладка сделали свое дело. Много уже слышал о подобных затейниках, заявившихся в путешествие со своими странными целями. Некоторые пари заключают, другие деньги зарабатывают. Читал мнение, что такие люди на туристическую фирму работают, или вообще третьей силой являются. Знаю заранее, что правы все, но мотивацию нового бармена выяснять не хочу, ведь лишнего не беру, даже знаний.
— Так ты у нас босяк. — восклицает контрабандист из-за стойки, глядя на мои ноги. — Что натворил-то?
— Слишком самостоятельный. Хотел без чужой указки до вершины дойти. Оказывается нельзя.
— А-а, денег пожалел, нагрубил поди, — улыбаясь говорит бармен. — Им такое не нравится. С Синими лучше сотрудничать. Они парк хорошо знают. Кого водили, никто не жаловался, не то что у Красных.
— Ну-ну, потому что не возвращались. Верно? — мой собеседник иронично пожал плечами. — Мне в чужие игры играть без надобности, свои ноги и голова есть, разберусь уж с вершиной.
Ко мне подсаживается помятого вида субъект, иначе и не скажешь. Из его невнятного бормотания стало ясно, что индивид ищет компанию и помощника, чтобы общими усилиями одолеть горючее зелье. Молча мотаю головой, зная о важности не вступать в разговор. Мысленно усмехаюсь, и думаю, если подобные подвиги духа продолжатся и дальше, следящая система выдаст мне великолепный отчет. Как ни крути, а в состоянии глубокого погружения, большинство людей, нашего добродетельно общества, свободного от вредных пристрастий, падают здесь ниже некуда. Лишь единицы имеют внутренний стержень, правда нет гарантий, что в моем отчете не будет отметки «сбой погружения». Однако для объяснения такого положение дел, своему незваному соседу по столику, у меня не хватало ни красноречия, ни желания.
На обратном пути к одиноко скучающему Ване, случайно сворачиваю не в тот проулок между палатками. Решаю пройти насквозь, чтобы не возвращаться, да и земля здесь помягче, ноги-то обувью избалованы. Почти сразу до моего слуха доносятся знакомые голоса, один рассудительный, другой возбужденный, эмоциональный, как популярного певца. Впрочем, это и был певец. Возле скромного костерка сидят тот самый Валентин и Эшли. Мое появление окончательно превращает Валентина в словесный ураган, правда позитивный. Выясняю, что парни оказались здесь не по своей воле, тоже против порядков пошли, на какой-то час меня опередили. Они больше жалуются и возмущаются своим положением, нежели строят планы
