Полковник протянул Диме конверт. Дима, даже не заглядывая туда, передал конверт одному из своих товарищей:
– На, займись им.
Тот с готовностью кивнул. Поинтересовался:
– Прямо сейчас?
– А чего ж? Время не ждет. Пушка у тебя с собой?
Вместо ответа парень распахнул куртку. Пистолет был заткнут за пояс брюк. Парень ушел. Костя совсем уже сник. Но на него никто демонстративно не обращал внимания.
Появилось новое действующее лицо. Это был здоровенный детина с лицом рэкетира. В руке он сжимал чемоданчик-«дипломат». Он за руку поздоровался со всеми, включая милицейского полковника и Костю, после чего передал чемоданчик Диме. Дима поднял крышку, и все увидели аккуратные пачки стодолларовых банкнот. Деньгами чемоданчик был набит под самую крышку.
– Хорошо, – одобрил Дима.
– Кстати о деньгах, – вспомнил полковник. – Следователь, через которого я получал сведения о свидетеле…
– Понял, – сказал догадливый Дима. – Сколько?
– Десять.
Дима взял из чемоданчика одну из пачек и через стол бросил полковнику. Тот поймал ее на лету и тут же спрятал во внутренний карман кителя.
– Что еще? – спросил Дима.
– Пока вроде все, – ответил полковник.
– Там по расстрелу в «Роснефти» ничего не слышно?
– Ну как же! Возбудили дело, работает следственная бригада. А чего это ты заинтересовался? Уж не твои ли там замешаны?
– Тебе скажу – мои, – подтвердил Дима. – Эти козлы Валету денег задолжали, ну он их к порядку и призвал.
– А, тогда понятно. Ты привет ему передавай от меня, – попросил полковник. – И в следующий раз пусть будет поосторожнее: ну что ж это он – прямо в офисе…
– Я ему скажу. Он, кстати, может уехать из Москвы на недельку?
– А зачем? – пожал плечами полковник. – Раз это касается твоих людей, мы дело спустим на тормозах, а через время сбросим его в архив – и все.
Он попрощался и ушел. Костя порывался уйти вместе с ним, но Дима остановил его:
– Куда? Сиди!
И Костя остался. На нем лица не было, и руки тряслись – я видел, – но он еще не знал, что это только начало.
– Бумаги мы тебе все приготовили, – сказал Косте Дима. – Так что не переживай.
Костя на всякий случай кивнул, хотя и не понял, о чем идет речь. Тем временем один из участников застолья ушел и вскоре вернулся с объемистой сумкой с надписью «Спорт». Из сумки он достал фотографию мужчины и положил ее на стол перед Костей.
– Вот он, – сказал Дима, деловито вгоняя пистолетные патроны в обойму.
А Костя, судя по его лицу, уже узнал человека на фотографии. Это был старший кладовщик. Они виделись каких-нибудь двадцать минут назад.
– Завалишь его – и уезжаем, – будничным голосом продолжал Дима.
Один из его парней уже доставал из сумки с надписью «Спорт» короткоствольный автомат Калашникова. На Костином лбу выступили крупные капли пота. Только теперь до него допело, что произошла какая-то чудовищная ошибка, его приняли не за того, но признаться в этом сейчас означало самого себя приговорить к смерти.
– Мне говорили о тебе как о хорошем специалисте, – сказал Дима, вставляя обойму в рукоять пистолета. – Твой последний расстрел в Улан-Удэ – о нем прямо легенды ходят.
Костя уже поплыл. Чтобы он не отключился окончательно, в руки ему ткнули автомат. Холод металла вернул его к жизни.
Один из парней ушел и вернулся очень быстро.
– Ну что? – спросил у него Дима.
– Идет!
Дима ободряюще похлопал бедолагу «киллера» по плечу:
– Ну, давай. Мы будем рядом.
Они втроем поднялись и пошли за стеллажи, оставив Костю с оружием в руках. Это было их ошибкой. Они еще не дошли до укрытия, как Костя срывающимся голосом крикнул им вслед:
– Эй!
Они обернулись и увидели: Костя по-прежнему сидел за столом, но теперь автомат был направлен в сторону этой троицы.
– Ты чего? – изобразил удивление Дима.
– Руки вверх! – сорвался на крик Костя и, поскольку никто не послушался, с лихорадочной поспешностью передернул затвор.
Только тогда они подчинились.
– На пол! – верещал Костя. – Лицом вниз!
А я уже шел между стеллажами. Когда вышел к месту событий, наш герой уже владел ситуацией. Три «бандита» распластались на полу. Костя стоял над ними, сжимая в трясущихся руках незаряженный автомат. Он лишь мельком взглянул на меня. Мой вид, наверное, не вызвал у него опасений.
– Вы кто? – отрывисто спросил он. – Бандит?
– Нет, что вы. Вовсе даже наоборот.
– Вызывайте милицию!
– Она уже в пути, – сообщил я.
Костя поднял голову, изумленно посмотрел на меня и вдруг изменился в лице. Узнал.
– Да вы сошли с ума! – пробормотал он. – Я же едва не умер!
Швырнул автомат на пол, но попал в Диму. Дима завопил. Из-за стеллажей выпели операторы. Они до сих пор продолжали съемку.
– Да вы сошли с ума! – повторил Костя и засмеялся, закрыв лицо руками. – Вы сошли с ума! Сошли с ума!
Он уворачивался от направленных на него объективов, но негде было укрыться.
18
Демин деловито загружал съемочный реквизит в машину.
– У тебя все готово по следующему сюжету? – спросил я.
– Да. Хоть сегодня можно снимать.
– А герой готов?
– Это ты у Светланы спроси.
Она как раз оказалась рядом, несла к машине гроздь микрофонов.
– Как там у нас с героем? – поинтересовался я.
– Чудесный парень. Как раз под наш сюжет.
– К завтрашнему дню он будет готов?
– Да он в любой день готов, сам того не зная. Там от него ничего не зависит – когда мы пожелаем, тогда и отснимем.
– Кто у нас в кадр пойдет?
– Дима.
– Один? – удивился я. – Нет, не годится.
– Почему?
– Должен быть количественный перевес. Ты понимаешь? Вот они едут по дороге: наши – на иномарке, а герой сюжета – на своей машине. Что у него за машина, кстати?
– «Жигули», первая модель. Инвалид дорог.
– Это хорошо, – оценил я. – И вот наши подставляют ему зад, он въезжает в иномарку, и оттуда, из иномарки, вываливают наши, двое. Это очень важно – чтоб двое. Психологически должны подавлять. Чтоб герой испугался так, что маму звать начал.
– Ой, это жестоко! – замахала руками Светлана. – Ты бы видел того парнишку. Мне его просто жалко.
– Потерпит! – безжалостно парировал я. – Ради общего дела. К тому же иномарку, хоть и немного помятую, мы потом отдадим ему – в порядке компенсации за разбитый «жигуль» и за испытанные потрясения.
– Не жирно будет? – мрачно поинтересовался Демин.
– В самый раз. И вот из разбитой иномарки выходят двое, и по ним видно, что они такие крутые – дальше уже просто некуда. И расплачиваться за ту иномарку придется если не жизнью, то всю жизнь уж точно.
Я подозвал одного из парней, изображавшего сегодня члена преступной группировки. Того самого, с лицом рэкетира, который принес чемодан, полный долларов.
– Он пойдет в паре с Димой, – сказал я.
Светлана представила себе эту картину и судорожно вздохнула.
– Ты бы видел того мальчика! – сказала она, и в ее голосе я явственно различил нотки осуждения. – Я видела его издали – тихоня. И родители говорят – ну совсем к жизни не приспособленный. Из тех, знаешь, кого товарищи за сигаретами все время посылают.
– Ну и отлично! – восхитился я. – Ты должна понять, что именно мы собрались снимать. Это же страшилка для взрослых! Из разряда тех, что мужики рассказывают друг другу в курилках. Я сам таких историй – про по неосторожности разбитые машины мафиози – слышал десятки. И все слышали. Но практически никто никогда не видел. А мы покажем! Ты представляешь? Мы дадим людям возможность посмотреть, как это выглядит со стороны. Из безопасного, так сказать, далека. Люди это любят.
Подошел Дима. Он как-то странно клонился на один бок и при этом болезненно морщился.
– Что случилось? – встревожилась Светлана.
– Бандитская пуля, – буркнул Дима.
– А серьезно?
– Этот идиот уронил на меня автомат.
Я пощупал его ребра. Кажется, все были целы. Но на груди уже расплылся роскошный синяк.
– И завтра будет болеть, – сказала Светлана и посмотрела на меня.
– Не сможешь пойти в кадр? – спросил я у Димы.
– Пойти-то я пойду, – невесело усмехнулся он. – Но как буду смотреться?
– Неважно, – оценил Демин.
– То-то и оно.
– Ладно, вместо тебя выпустим другого актера.
– Я могу, – сказал Демин.
Действительно, пусть попробует. Хотя бы развеется. Ему несладко сейчас. Я согласно кивнул.
19
Но с Деминым ничего не получилось. Утром следующего дня, когда мы собрались вместе, Демина среди нас не оказалось. Примерно через час, когда мы уже не знали, что и думать, он позвонил.
– Извини, Женя, приехать не могу. – У него был несколько напряженный голос.
– Что случилось?
– Ничего особенного. Меня сегодня перехватили у самого телецентра и увезли на допрос. Уже больше двух часов вот с товарищем беседуем.
Не только напряжение было в его голосе, но и злость – это я сейчас уловил.
