– Хорошо. Поплаваем, – улыбнулся Узтемир, – позагораем и понаблюдаем.
– Операцию буду проводить я лично. Лучшее место для атаки здесь, – Абуджафар показал на строящийся столбик недалеко от проспекта Мира. – Вот здесь тянутся парковые насаждения, их можно использовать для прикрытия.
– Хорошо.
– А если у меня не выйдет, то китайцами займется Бейшенбек. Честно говоря, у него задача будет тяжелее. Подступы к китайскому посольству похуже.
– А если попробовать провести две атаки одновременно? – задумался Узтемир.
– Тогда координировать действия будет очень сложно. Весь эфир будет на «прослушке». А если китайцы первыми что-нибудь пронюхают, это сразу же заметят американцы, и вся наша подготовка пойдет насмарку.
– Ты сможешь… Давай напиши южанину, что он думает насчет моего предложения.
– Ладно. Сейчас.
Абуджафар вошел в Интернет, создал на арабском языке шифровку и послал ее по секретному адресу.
Узтемир запил кусок мяса кумысом, посмотрел на мокрые стены:
– Сыро что-то здесь.
– А зачем надо было сюда переезжать? Еще день посидели бы на старом месте. Там и подъезды удобнее.
– Так надо, – сказал Узтемир и отрезал себе мяса.
– О, так, – сказал его собеседник, глядя на экран, на котором появилась арабская вязь, – с китайцами – отбой. Все силы приложить к атаке на американцев. И чтобы никаких осечек. Легко им там говорить. Есть и хорошая новость – нам поднимают гонорар. Вдвое.
– Ну, тогда мы и постараемся вдвойне, не правда ли? – потер руки Узтемир.
– Тебе-то что, будешь себе плавать и загорать с южанином, а все делать нам.
– Ты молодой еще. Плавать и загорать с такими людьми опаснее, чем взрывать американцев, – зло проговорил Узтемир.
Абуджафар выпил еще кумысу.
– Хорош, – вытер он губы. – А как там майор и его жена?
– Одноглазый за ними наблюдает. Сейчас развел по комнатам. Вроде все, как и было. Он ему закапывает, когда тот храпит. А утром майор, ну как собака, готов пятки всем вылизывать.
– Видишь, препарат действует. И надо было тебе эту беременную сюда тянуть. В этих стенах еще заболеет. Мороки тогда будет…
– Знаешь, – не спеша, сказал Узтемир. – Вначале, чтобы был кайф, надо горстку порошка. Затем – две горстки. Затем жменя потребуется… Сколько завтра майору в ноздрю будем вливать? Стакан?
– Но это же не наркота.
– Баба у нас, значит, и он с нами. Все. Иди. Время намаза. И ты тоже, со всей душой, помолись Всевышнему, чтобы он был добр к тебе.
Абуджафар закрыл свой ноутбук, поднялся и вышел из комнаты.
14
Ровно гудели могучие двигатели транспортника. За стеклами кабины расстилалось звездное небо с разлитым во все стороны Млечным Путем, а снизу темнели нагромождения гор. Где-то вдалеке серебрилось кожей змеи русло реки.
Самолет направлялся из Москвы в Душанбе с гуманитарным грузом. Дружественный Таджикистан был благодарен России за продовольствие, нехватка которого ощущалась в отдаленных районах республики. Вот только маршрут для воздушного судна выбрали с дозаправкой в Киргизии. Хотя ничего удивительного в этом нет.
Нутро транспортника было плотно заставлено ящиками, различными картонными коробками, поддонами с мешками муки и крупы. Отдельно были сложены тюки с одеждой – московский секонд-хенд – послание от благотворительных организаций. В общем, самый обычный гуманитарный груз.
На мягких мешках расположились майор Лавров, капитан Колесниченко и старший лейтенант Боткинов.
Две белые горы, которые так живо описал прапорщик Починков, разведка без труда идентифицировала. Помогла спутниковая съемка, постарались топографы и специалисты-краеведы. Вот только местным жителям эти вершины представлялись совершенно не так, как прапорщику. Они называли их – горбы белого верблюда. Спутниковый мониторинг четко показал, что недалеко от этих гор есть пастбище овец и два вагончика на колесах. Однако единственный способ попасть в этот труднодоступный район – лететь на самолете, а там – прыгать с парашютами.
Задача была довольно простой: десантироваться в нескольких километрах от предполагаемой базы похитителей, осмотреться на местности и, дождавшись удобного момента, совершить налет. Пленного майора Воскобойникова и его жену, если она, конечно же, там, освободить, привести российского военнослужащего «в чувство» и оказать посильную медицинскую помощь. Для этого и задействовали старшего лейтенанта медицинской службы Боткинова. Террористов, по возможности, приказано было взять живыми. О выполнении сразу же доложить – выйти на связь должен был капитан Колесниченко. После этого за группой вышлют вертолет.
– Мужики, пора, – передал по рации командир экипажа.
Втроем десантники поднялись, надели очки с прибором ночного видения и подошли к краю аппарели.
– Первый – старлей, потом ты, капитан, затем я! – крикнул Батяня.
Боткинов на пару секунд застыл перед черным зевом и нырнул вниз. В блеске сигнальных огней было видно, как военврач в полете расставил руки. Затем птицей к земле полетел капитан Колесниченко.
– Ну, с богом, – проводил его взглядом Батяня.
Он подошел к самому краю аппарели. Лавров вспомнил, как перед первым прыжком со страхом заглянул за эту кромку. Земля напоминала карту – и вроде бы страха не было никакого. И только автомобили, похожие на мелких жуков, которые ползли по черте дороги, свидетельствовали о том, что под ногами огромная пропасть. Первый прыжок Андрей Лавров совершил еще до того, как поступил в знаменитое на весь Союз Рязанское училище ВДВ. Он прыгнул на спор. С друзьями они отправились в областной ДОСААФ. Два его кореша так и не смогли шагнуть в открытую дверь парящего над полем кукурузника, а он, пересилив себя, как будто с обрыва в речку нырнул. Воздух оказался таким плотным – Андрей чуть было не растерялся. И до сих пор он не помнит, что тогда сделал, как потянул за кольцо. Опомнился только после того, как над его головой раскрылся белоснежный купол. Стоя на земле, с дрожащими после приземления коленками, шестнадцатилетний пацан взглянул в небо – откуда он только что прилетел. Уже тогда он почувствовал, что там, в прозрачной синеве, решилась его судьба, и быть ему десантником. Теперь же ему перевалило за сорок пять, и каждый прыжок был для него как встреча с тем пацаном. И ветер, и небо словно бы возвращали ему молодость.
Лавров шагнул в темноту.
Воздух ударил в лицо, затрепетали рукава, штанины камуфляжа. Громадина земли и Млечный Путь поменялись местами. Лавируя руками и ногами, Батяня привычно выровнял падение, он как рыба в воде чувствовал себя в небе, будь то дневной или ночной прыжок. Его натренированный вестибулярный аппарат не давал сбоя. Майор Лавров всегда четко знал направление полета. Наступило чудесное ощущение невесомости. И Батяня полностью наслаждался им. Он парил, расставив руки и ноги, всем телом обнимая поток воздуха. Именно в свободном падении есть то, о чем мечтает каждый человек, – это свобода. Полная свобода. И сейчас у него ее было много – несколько минут! Прыжок должен был быть затяжным, чтобы крыло парашюта как можно меньше по времени было заметно с земли.
Батяня чуть подправил свой полет, ведь необходимо было попасть в заданный квадрат. Над головой хлопнул парашют. Лаврова встряхнуло. Его потянуло вверх – вернее, падение было приторможено крепким шелком, и спуск стал более плавным. Из птицы он снова превратился в человека, пускай и зависшего в пространстве высоко над землей. Теперь оставалось только ждать, когда к нему сама собой «подплывет» земля.
Майор потянул за стропы, направляя парашют по выбранному ориентиру, как можно ближе к месту, где должны были приземлиться его товарищи.
Все приземлились удачно – ковер травы был мягкий, так что обошлось без травм. Хоть десантники – профессиональные парашютисты, приземляться необходимо особо внимательно, чтобы избежать возможных неприятностей. И выбирать место посадки каждый должен тщательно. Правда, у каждого в группе Батяни это было доведено до автоматизма. Если внизу болотце или острый куст, дерево или обрывистая скала, руки сами тянулись к стропам.
Русские десантники быстро нашли друг друга. Вырезали ножами в дерне травы квадратные пласты, сняли их, сложили в получившиеся ямы свои парашюты и поставили дерн на место. Со стороны и не заметишь, что здесь что-то спрятано.
Согласно ориентировочным данным группа майора Лаврова была в километре от вагончиков пастухов.
– Вперед, – скомандовал Батяня. – Идем тихо. У чабанов чуткие собаки.
Трое десантников с автоматами на изготовку двинулись к базе. В метрах пятидесяти от нее залегли. Батяня приложил к глазам мощный бинокль с «ночным зрением».
– Странно. Овец нет, загон пуст, – прошептал он.
