Идентификация зависит от способности к сопереживанию, хотя подчас автор подразумевает, что сочувствия заслуживают не все персонажи пьесы, а только некоторые из них. Читая «Процесс» Кафки, мы идентифицируем себя с жертвой бесчувственной бюрократии, а не с представителями этой бюрократии. В «Билли Бадде» мы почти полностью идентифицируем себя с Билли – привлекательным матросом, который оказывается жертвой суровых морских законов, хотя в принципе мы способны встать и на точку зрения казнившего его капитана.
Персонажи, на которые мы себя проецируем, вовсе не обязательно должны быть «положительными». Искусные драматурги с легкостью заставляют зрителя перевоплощаться в самых бесчестных негодяев и психопатов: в детоубийцу Макбета, в циничного соблазнителя Дон Жуана или в преступника Алекса из «Заводного апельсина». Способность к идентификации со злодеями проявляется не только в театральной аудитории. В ходе исследования поведения узников концлагерей во время Второй мировой войны (Bettelheim, 1943) был обнаружен феномен, получивший название «идентификация с агрессором». В целях выживания – как психического, так и физического – некоторые узники прибегали к защитной стратегии принятия ценностей и жизненных позиций своих охранников и мучителей. Поведенческий коллаборационизм (подчинение приказам) в таких условиях может еще показаться благоразумной стратегией, однако вышеупомянутые узники заходили еще дальше: они искали психического равновесия, стараясь «превратиться в одного из врагов». Дальнейшие наблюдения показали, что такой же защитной стратегии придерживались заложники, которых фанатичные террористы содержали в суровых условиях изоляции, страха и лишений. Если даже в реальной жизни мы способны иногда идентифицировать себя с психопатами, то гораздо легче проделывать это в театре при помощи воображения.
Итак, персонаж, с которым мы себя идентифицируем, вовсе не обязан быть добродетельным, но он непременно должен быть правдоподобным, поэтому неверный подбор исполнителей или плохая игра актеров может ослабить процесс идентификации. Чрезмерно тучная певица-сопрано может разрушить правдоподобие близящейся смерти Виолетты «от изнурительной болезни», а низкорослый тенор может испытывать трудности в создании образа египетского героя Радамеса. Точно так же откровенное «переигрывание» актера привлечет внимание публики только к фальши жестов и интонаций, но не пробудит у нее настоящих чувств.
ХАРИЗМА И ИДОЛИЗАЦИЯ
Непосредственная близость к исполнителям, которые обладают исключительной привлекательностью благодаря своей внешности, уверенности в себе, голосу, славе, богатству и тому подобным достоинствам, вызывает у зрителей особое возбуждение. Современное название такого явления – харизма (магическая притягательность, обаяние) (Spencer, 1973). Харизма популярной личности может быть настолько мощной, что некоторые зрители начинают визжать в экстазе или падать в обморок от восхищения. Похожий эффект может вызывать и появление «звезд» на кино– или телеэкране, однако из-за относительной удаленности от зрителя воздействие оказывается гораздо слабее.
«Сила личного обаяния», которую мы называем харизмой, частично основана на личных качествах исполнителя: сексуальной привлекательности (Мэрилин Монро), внушительном телосложении (Арнольд Шварценеггер), самоуверенности (Хамфри Богарт) или голосовых данных (Паваротти). Помимо личных качеств, харизма связана также с социальным положением, как в случае с королевскими особами или политическими лидерами. Принц Чарльз, Генри Киссинджер, Ринго Старр или Вуди Аллен сами по себе, по-видимому, не являются очень симпатичными личностями, но окружающая этих людей атмосфера социального успеха и власти делает их привлекательными в глазах женщин. Таким образом, харизма ведет к славе, но и слава как таковая может оказаться достаточным условием возникновения харизмы. Причиной харизмы может стать даже простой факт привычности, как происходит, например, с совершенно заурядными людьми, ежедневно читающими на телевидении прогноз погоды, или с посредственными комиками – ведущими телеигр, которые приобретают статус знаменитостей только благодаря частоте своего появления на телеэкране. При том, что многие харизматические люди оказываются вполне симпатичными (например, Бенни Хилл, Горбачев, Мухаммед Али), это качество вовсе не обязательно. Харизматическими могут быть признаны и внешне холодные, угрюмые и замкнутые в себе люди (например, Маргарет Тэтчер, Клинт Иствуд, Джеймс Дин). Как замечает Бэйтс (Bates, 1986), уверенность в себе (которая является центральным аспектом харизмы) вполне можно рассматривать как «силу сопротивления потребности нравиться». Иными словами, люди могут транслировать социальную энергию посредством своего демонстративного равнодушия к тому впечатлению, которое они производят на других людей.
Интересно, что многие известные психопаты казались людям чрезвычайно обаятельными. Например, миловидный серийный убийца Тед Банди, уничтоживший, как полагают, около сотни женщин в своем родном городе Такома (штат Вашингтон), к моменту своей казни в 1990 году имел множество женщин-поклонниц. О жизни Теда Банди было написано пять книг, а когда на основе его биографии был снят телефильм, женщины со всей Америки начали присылать ему письма с брачными предложениями. Аналогичный случай произошел в 1991 году. Один молодой итальянец, чтобы скорее унаследовать фамильный виноградник, дождался, когда его родители возвратились вечером из церкви, и хладнокровно забил их насмерть. В ходе судебных слушаний этот итальянец стал настолько знаменит, что поклонники восхищенно скандировали его имя на футбольных полях. Поэтому неудивительно, что такие жестокие тираны, как Адольф Гитлер или Саддам Хусейн, такие непорядочные звезды спорта, как Джон Макинрой, и такие актеры, как Райен О’Нил, практически без труда привлекают к себе восторженных поклонников. Жестокость и беспощадность содержат в себе определенный «заряд» мужественности, который часто действует возбуждающе, особенно на женщин.
Если некоторые актеры «растворяют» свои личные черты в роли, которую они играют, и редко появляются в одном и том же образе дважды (например, Питер Селлерс, Роберт Де Ниро), то другие в большей степени зависят от собственной личной харизмы (например, Джон Уэйн, Чарльз Бронсон, Мэрилин Монро). Эти так называемые «звездные личности» пользуются феноменальной славой и привлекают множество «фанов» (от фанатик – человек, которого преклонение перед кумиром ввергает в экстатическое состояние). Эту разновидность идолопоклонства Бэйтс (1986) связывает с шаманизмом. Мы привязываемся к личности «звезды», и хотя эта «звезда» играет разные роли, ее кинематографический образ (дух) не изменяется. Ожидания, которые мы возлагаем на «звезду», распространяются даже на ее частную жизнь: мы требуем, чтобы и в этой области наш кумир играл привычную для нас роль. Таким образом, подобно шаманам в примитивных обществах, кумиры «олицетворяют» или выражают «в концетрированном виде» наши представления о сексуальности, свободе, власти и вообще обо всем, что вызывает у нас особый интерес.
Конрад (Conrad, 1987) делает еще один шаг, предполагая, что харизматические кумиры иногда вполне буквально приносятся в жертву своими фанами. В качестве примеров он упоминает Мэрилин Монро, Элвиса Пресли и Марию Каллас. Все эти «звезды» имели множество поклонников; всех их постигла преждевременная смерть после артистических неудач или физического истощения, и все они после смерти стали культовыми фигурами. Предприимчивые дельцы торгуют реликвиями, оставшимися от этих артистов, преданные поклонники отмечают годовщины их смерти и пытаются так или иначе реанимировать своих кумиров посредством перевоплощения или фантазии (ср. время от времени появляющиеся в бульварной прессе статьи под лозунгом «Элвис жив»). Конрад полагает, что эти «звезды» играют роль «жертв в ритуальном жертвоприношении»: толпа избирает и возвеличивает их, чтобы возложить на них свои стрессы, страдания и страхи, а затем призывает богов обрушить весь свой гнев на сотворенных ею кумиров. Эти кумиры, подобно шаманам, добровольно соглашаются стать олицетворением наших желаний (отсюда – наше преклонение перед ними), причиняя себе тем самым огромный вред. «Избранные, чтобы воплотить наши мечты, они вынуждены всецело переделать себя на наш лад, отрекшись от прав на собственное существование». В результате они теряют чувство различия между своим личным и общественным «я», превращаются в уродливую пародию на самих себя и погибают, затравленные масс-медиа. Разумеется, такая судьба постигает не всех знаменитостей, однако схема развития событий вполне узнаваема.
Все чаще встречающийся феномен гибели «звезд» от рук своих фанов является почти буквальной формой жертвоприношения. Самый известный случай такого рода – смерть Джона Леннона, которого застрелил одержимый поклонник, подкарауливший певца у его нью-йоркской квартиры. Причины этого убийства до сих пор неясны, но вполне возможно, что фан хотел, чтобы его имя сохранилось в истории рядом с именем его кумира. Актриса Ребекка Шеффер, исполнявшая главную роль в фильме Вуди Аллена «Дни радио», была убита после того, как отказалась принять от своего обожателя в подарок пятифутового игрушечного медвежонка, а Джон Хинкли стрелял в президента Рейгана, чтобы обратить на себя внимание Джоди Фостер. Мотивы подобных поступков сложны и загадочны и, вполне возможно, не имеют никакого отношения к шаманизму, однако несомненно, что знаменитости часто нуждаются в защите, в первую очередь от тех людей, которые называют себя их преданнейшими поклонниками.
