Ещё мы посетили «Древний Парк». Вообще-то он совсем новый, его всего пару лет назад достроили на западной окраине города. А «древним» парк называют потому, что на его территории весьма точно воссозданы здания покорённых культур, хоть и в слегка уменьшенном варианте: вавилонский зиккурат, деревянный дом германцев, индийский и японский храмы, греческий амфитеатр, египетские статуи, даже целая улица с домиками инкской культуры. В каждое здание можно заглянуть, всё посмотреть, прочитать особенности, в том числе и строительные. Фидию бы здесь очень понравилось. Да и мы в восторге!
Парк в Салоне не единственный в своём роде. Сейчас в Республике стараются тщательно изучать и сохранять информацию о покорённых цивилизациях, ведётся множество археологических раскопок, расшифровываются мёртвые языки, все важные находки хранятся в музеях. Жизнь народов прошлого входит и в массовую культуру: снимаются исторические киноленты, элементы традиционной для варваров одежды и украшений встречаются всё чаще, да и такие вот «Древние Парки» возникают по всему миру.
Вокруг нас под пристальным присмотром воспитателей носились ребята из ближайших детских городов. Однако небольшая часть малышни действительно изучала всё вокруг и восторгалась уникальной архитектурой варварских народов. Интересно, будь мы на 10 лет помладше, к какой части мы бы присоединились? Подозреваю, что только Неокл примкнёт к любознательным детям, а я, Аша и Эрма были теми ещё сорванцами в свои годы. Не представляю, как воспитатели с нами справлялись… Зато сейчас какой прогресс!
Но как определить, кем вырастет ребёнок: достойным гражданином или порочащим общество маргиналом? Ни у кого нет ответа на данный вопрос, иначе гражданство не выдавали бы вплоть до 23 лет. Впрочем, почему именно до этого возраста? Считается, что взрослые люди не способны к изменению своего характера (лишь к небольшой корректировке), да и мозги уже не смогут значительно прокачаться. Хотя для меня эта дилемма всё равно остаётся открытой и неразрешимой, ведь мы на всю жизнь записываем человека в группу «неудачников, которые не способны измениться». Отсюда и возникают все противоречия общества…
В последний день нашего замечательного отдыха Аша решила несколько преобразить свою внешность. В салоне Маяка она покрасила волосы, ноготочки на одной руке и часть губ в идеально белый, на другой руке и половину губ — в чёрный. В относительно дешёвом торговом комплексе купила новую тунику, сандалии, сумочку и украшения соответствующих цветов. Решив поддержать подругу, я вновь позволил надругаться над своими волосами, тоже покрасив их. И ногтям моим пришлось пройти этот же путь преображения. Хотя от траурного цвета я воздержался, сделав всё белоснежным. Получилось весьма интересно, если честно. Мы шикарно смотрелись вместе с подругой. Как и всегда.
— Вот это номер у вас! — поразилась Эрма, когда вошла в нашу временную с Ашей обитель. Все прошедшие дни мы гуляли в городе, нам было не до посиделок в комнатах, но заключительный вечер было решено провести в Маяке.
— Не завидуй, Марк заслужил, — весьма внезапно услышал я искреннюю похвалу в свой адрес от Неокла.
— И Аша тоже, — тут же поддержала Эрма подругу.
Мы разлеглись вдоль стеклянной стены на кушетках и просто любовались видом. Всё было понятно без слов. Замечательный отдых заканчивался, как и беззаботная жизнь.
— Хочется, чтобы этот миг продолжался вечно, — печально вздохнула Эрма, буквально прочитав мои мысли.
— У тебя будет ещё множество прекрасных мгновений в жизни. У всех нас, — говорил Неокл, разливая по стаканам подарок легата. — Об одном жалею, что я так не дошёл до публичного дома.
— У тебя целый месяц в Ювенус Салоне впереди, можешь выкроить время, — с грустью произнес я, понимая, что у меня этого месяца уже нет.
— Ну, как там говорила Мейфенг? — поднял вверх стакан мой друг.
— ЗА НАС!!! — тут же вскрикнула Эрма, пытаясь спародировать свою соседку.
— За нас! — чуть тише прокричала Аша.
— За нас… — весьма тихо поддержал я…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 16
Дом принято покидать с минимальным набором вещей. Обычно все ограничиваются одной большой сумкой. Я решил не становиться исключением: взял новенький телефон для связи с Ашей, пару книг, включая подаренный центурионом учебник, несколько туник на смену, одни дополнительные сандалии, теплый плащ, штаны и носки, а ещё маленький альбом. Нас организованно фотографировали в школе каждый год. Да и в Доме воспитатели с личных фотоаппаратов делали для нас снимки. Лишь на одном кадре мы вдвоем с Ашей. Сделан он три года назад, у подруги ещё все волосы на голове, мы стоим под символом Дома и улыбаемся.
Сейчас же я выносил под статую орла всё, что нажил за свою жизнь в Ювенус Салоне. Любой из Дома может подойти и забрать всё, что приглянётся. У меня там в основном одежда, но вряд ли кому-то подойдёт мой размер. Немногочисленные инструменты я отдал Фидию, мои книги отошли Мейфенг, а техника в комнате останется в ожидании нового жильца.
Ещё я пожертвовал Дому почти все оставшиеся у меня средства — 30 тысяч денариев. Немного, конечно, но всё же эта сумма равняется четырём обычным стипендиям школьника. Или трём повышенным, как было у меня. На них, например, можно купить три тысячи стандартных батонов хлеба весом в один фунт или сто бутылок неплохого вина. Либо же установить пять небольших телевизоров. А можно и два больших. Или купить одну вычислительную машинку для какого-нибудь способного ученика. Так было и с Неоклом — его одарённость на уроках по вычислительным технологиям высоко оценили, поэтому подарили от Дома личный вычислитель.
Также десятку я подкинул Аше, чтобы ей попроще жилось. В итоге у меня осталось всего несколько тысяч. Ничего, через пару недель придёт ещё 10 % моих подъемных (сорок пять тысяч), а там и стипендии капать начнут. По мере возможности буду отправлять своей подруге, да и Фидию на его амбициозные ремонтные проекты, ведь… легионеру всё равно деньги ни к чему.
Аша даже слегка прослезилась при прощании. Как и Эрма с Мейфенг. А Фидий так вообще откровенно ревел. Как же мне всех их будет не хватать! Даже Неокла. И особенно Аши. Мы с ней решили просто строить свои собственные жизни, изредка созваниваясь и не надеясь на встречу. Но я попытаюсь сделать всё возможное, чтобы вновь увидеть её, потанцевать с ней, прикоснуться к её руке.
Мы с Ашей всю мою последнюю ночь ваялись и болтали. Обо всём: и прошлое вспоминали, и друзей обсуждали, и даже шуточно планировали побег в место, в котором нас не достанет Республика со своими законами. Глупость, конечно, ведь Рим правит всем миром. Но пофантазировать об этом было невероятно приятно…
— Садись, — кивнул центурион, заехав на автомобиле прямо во двор Дома. Он сам предложил подкинуть меня до вокзала Салоны. К тому же мы с ним договаривались ещё разок пообщаться.
— Ты навсегда останешься для меня «той самой», — шепнул я на ушко любимой девушке, крепко сжав её ладонь.
— А ты для меня, — Аша разомкнула руку, и в эту секунду у меня словно остановилось сердце. Всё. Я до последнего не хотел верить, что этот момент настанет, но сейчас реальность окатила меня холодной водой.
Я молча сел в «Юпитер» центуриона, а затем смотрел на подругу до тех пор, пока автомобиль не заехал в арку дома. Аша тоже смотрела мне вслед своими огромными глазами, до краёв наполненными печалью.
— Значит, идеального личного дела тебе было мало. Ты решил стать лучшим из всех выпускников Ювенус Салоны, — заговорил Аврелий Леонис, когда мы подъезжали к узкой дорожке, навсегда ведущей меня из нашего детского города.
— Отчёт о нашем отдыхе получили? Точнее о ситуации на пирсе? — догадался я. Понимаю, что центурион сейчас просто пытается отвлечь меня от грустных мыслей, но я всё равно ему благодарен.
— Ночной пловец, — усмехнулся командир, нажав на кнопку, закрывающую у автомобиля крышу. — Героический поступок, я в полном восторге.
