не остановишь. То бишь, если нас пихать долго и сильно, мы обязательно поддадимся. Потому нарки решили убивать людей из ведомства. Хотя бы парочку, чтобы Конгресс повыл и покричал, а потом так ничего и не сделал, а агенты увидели, как именно их поддерживают сверху и все спущено на тормозах даже после второго убийства. Тогда бы агенты и ушли. Нет, не из ведомства – а из своей работы. Перестали бы делать ее. А с какой стати им подставляться ради людей, которые только треплются и не хотят пошевелить и пальцем?
– И что остановило подобное небрежение? – поинтересовался Адам.
– Его не остановили, – процедил Джек.
– Вы шутите?
– Эх, парень, наверное, вы у себя не читаете газет. Впрочем, чего их читать? С восемьдесят третьего года убили пять агентов.
– И попытались убить вас? – предположила Даветт.
– Меня похитили.
Джек опорожнил стакан и показал его официантке.
– Вышло тупо. Феликс пытался предупредить меня. Он передал мне весточку за два дня, но мне стукнуло в голову поиграть в Джона Уэйна или вроде того, и я не убрался вовремя.
– А как узнал Феликс? – медленно произнес Кот.
– Это была его банда. Его партнеры, о ком он так беспокоился. Они пытались сделать себе имя, доказать, что могут совладать с сырым бурым героином.
Интерлюдия 3. Аудиенция
Они здорово отметелили меня. Четверо. Взяли меня прямо в мотеле рано утром, когда я залез в душ.
Ну так ведь тупо с моей стороны. До невозможности тупо.
А они сработали вполне прилично: быстро, грубо, страшно. Скрутили, надежно связали и задали взбучку, чтобы показать серьезность. И увезли. Хоть штаны мне дали, и то ладно.
Через два часа мы были в старом заброшенном трейлере без колес, подпертом палками, меня за руки и за ноги примотали к креслу и придвинули к старому шаткому столу, будто собирались кормить меня, а затем расселись кругом и врезали по вене.
Жутко было. Все четверо американцы, молодые, и все накачанные дурью по самые жабры. И на них уже не действовала дурь. Бог знает сколько они уже не спали и накачивались, чтобы отважиться. Дня три самое малое. А может, и неделю.
Я понял: я уже труп.
Там был и пятый, выглядящий латиносом, но, черт возьми, точно не мексиканец. Трезвый как стекло и со стеклянными глазами и одетый, как в кино одеваются американские гангстеры. Он жевал зубочистку и игрался с золотыми побрякушками на пальцах, запястьях, шее. Его пыталась впечатлить поддатая четверка. Они предложили ему «спид», он покачал головой и улыбнулся, а затем лукаво посмотрел на меня. Мол, получилось. Попался, голубчик. Он предложил не вынимать кляп у меня изо рта. Кляп и не вынули.
И вот настал тот самый момент. Четверка нервно переглянулась, посмотрела на латиноса, а он эдак вопросительно посмотрел на них. Мол, ну, что же вы?
Вожак был похож на Кота, блондинистый и тонкий. Он облизал губы, кивнул остальным, и те встали. Вожак потянулся за пистолетом, еще двое – тоже.
В дверях за их спинами без предупреждения явился Феликс.
– Тук-тук, – спокойно объявил он.
Их будто прижгло лазером. Они развернулись, взвели курки – ну, или попытались трясущимися потными руками. Я подумал, сейчас его пристрелят, ну, или попытаются пристрелить. Но они не стали, узнали в самый последний момент и не выстрелили. Только задышали как паровозы.
Феликс прикинулся озабоченным, отступил на шаг, поднял руки, улыбнулся:
– Янки, не стрелять!
Прошла секунда, прежде чем четверка вспомнила, как дышать. Всё еще улыбаясь, Феликс опустил руки и зашел в комнату. Он остановился у стола, посмотрел на меня, закурил и сказал блондину:
– Клифф, дерьмово ты выглядишь.
Затем он взглянул на остальных и добавил:
– Да и вы не лучше.
Он посмотрел на латиноса. Улыбка осталась прежней, но глаза сделались свинцовые.
– А, тут у нас и представитель компании.
Затем он учинил странное до жути. Поднял стул, опрокинутый вскочившим, поставил рядом со мной, плюхнулся на сиденье и сказал:
– Привет, Джек.
И стряхнул пепел в пепельницу.
Клифф выпучил глаза, мимо воли шагнул к нам.
– Ты… ты знаешь этого копа?
– Ну да. Я выпивал с ним месяц тому, – спокойно ответил Феликс.
Один из четверки, темноволосый, грязный и взъерошенный, в татуировках, заорал:
– И ты знал, что он наркокоп?!
– Тогда – нет, – затянувшись, сообщил Феликс. – Я выяснил позже.
– Так отчего ты не сказал нам?!
– Рэнди, а зачем мне? – глядя прямо в глаза, спокойно ответил Феликс. – Ты ж сказал мне, что вы выходите из дела.
Рэнди прямо раздулся – смущенный, пристыженный и, что куда опасней, по-настоящему злой.
– Ты же знал, что мы лжем! – огрызнулся он.
– Разве? – продолжая холодно глядеть в глаза, с ноткой обиды изрек Феликс.
На секунду все затихло, затем Феликс сказал:
– Клифф, или сядь, или пристрели меня.
Клифф посмотрел на револьвер в своей руке, здоровенный девятимиллиметровый «магнум», сунул его в кобуру и сел. Рэнди тоже сел, но кольт положил перед собой. Третий и четвертый, один бородач, другой жирный, тоже спрятали пистолеты, пододвинули стулья и уселись.
Все то и дело поглядывали на латиноса. Тот и пальцем не шевельнул, но было видно, что ему не нравится происходящее.
– Феликс, какого хрена ты сюда явился? – вдруг спросил Клифф.
– Явился, чтобы спасти вот его, – ответил Феликс и кивнул в мою сторону. – То бишь Джека.
И улыбнулся снова.
Тогда все, кроме латиноса и меня, захохотали.
Но недолго. Тут смех долго не мог продлиться. Слишком уж накалилась обстановка.
– Да брось, Феликс. Давай серьезно. Что ты здесь делаешь?
– Я серьезно, – улыбаясь, ответил Феликс.
Все помрачнели и смолкли. Клифф вынул трясущимися пальцами сигарету, закурил, подался к Феликсу и заговорил с деланой вальяжностью. Наверное, он воображал, что так говорят крутые мужики.
– Послушай, Феликс. Я знаю, что ты хотел выйти из дела, тебе не нравилось иметь дело с порошком. И мы все поняли тебя, разве нет?
Трое мрачно кивнули.
– Но мы пошли дальше – уже без тебя. Мы понимаем, что ты чувствуешь, это нам понятно и близко – но мы уже перешли к другому. Слишком многое поставлено на карту.
– Посмотрим, правильно ли я вас понял, – откинувшись на спинку стула, изрек Феликс. – Вы хотите убить американского полицейского, чтобы заработать привилегию пойти на жалованье к кубинцам и возить сырой героин на улицы Соединенных Штатов?
Он сбросил окурок на пол и раздавил.
– Это у вас называется «пойти дальше»?
Рэнди наконец не выдержал. Слишком уж много скопилось стыда, ярости и ненависти к Феликсу.
– Феликс, да пошел ты! – заорал он. – Ты всегда так! Обязательно тебе нужно представить все как можно гаже!
Феликс глядел на него будто на инопланетянина.
Атмосфера накалялась с каждой секундой.
– Ладно, Феликс, как хочешь, так и говори. Но мы именно это и собираемся сделать, – сказал Клифф, отчаянно пытающийся казаться спокойным. – А теперь тебе лучше всего просто встать и уйти. Оставь нас.
– Клифф, ты же знаешь: я не могу, – холодным, кристально ясным голосом выговорил Феликс.
А потом он учинил
