— А у тебя есть кто-то на примете?
— К сожалению, нет! Ни одного подозреваемого, и к тому же полное отсутствие информации.
— Возможно, девушку накачали наркотиками. В этом случае никому бы не составило труда уложить ее на кушетку и убить, предварительно позаботившись об отсутствии психоаналитика.
— Звучит многообещающе. Собственно говоря, о самом убийстве известно много, в отличие от сведений о других подозреваемых или о самой девушке. Она не была напичкана наркотиками. Если ты желаешь взяться за такую работу, я полностью введу тебя в курс дела. Это не отнимет много времени.
Однако времени на рассказ ушло гораздо больше, чем Кейт предполагала. Она поведала Джерри всю историю с самого начала, с того момента, как рекомендовала девушку Эмануэлю. Джерри слушал с интересом и задавал немало толковых вопросов, вникая в детали. Он в полной мере уяснил — это было очевидно, — что ему предлагают некое приключение с гарантированной оплатой, которое может в корне изменить привычный распорядок его жизни. Молодое поколение, утверждают все журналисты, — и это в целом справедливо, хоть и огорчительно, — стремится к надежности и стабильности, желая иметь постоянную работу и гарантированную пенсию. Молодые люди, возможно, и любят приключения, но не хотят связанного с ними риска; куда лучше читать «Путешествие на «Кон-Тики» в кабинете с кондиционером в Вестчестере, нежели испытывать на собственной шкуре все прелести жизни на плоту посреди океана. Джерри предлагалось приключение вкупе с регулярно вручаемым чеком на круглую сумму. Возможно, это далеко не лучшее занятие для формирования личности человека, но если вдуматься хорошенько, то и на психоаналитика не самым лучшим образом действует труп на кушетке в его кабинете.
Как бы то ни было, Джерри нечего было делать до понедельника. Он пообещал в этот день после полудня явиться за приказаниями в надежде, что к тому времени ему удастся отделаться от замороженных продуктов, сочинив правдоподобный предлог для своей временной отлучки. Телефонный звонок вынудил Кейт побыстрее выпроводить Джерри. Звонил Рид. Нет, у него не было свежих новостей, но ему удалось достать копию фотокарточки. Две копии? Да, она может получить две. Сегодня вечером, если это ей удобно. «Не сходить ли нам в кино, чтобы немного развеяться?» Кейт согласилась без особой радости.
После фильма Рид и Кейт отправились перекусить. Кейт вынула из своей сумочки фотографию молодого человека. Она долго и пристально смотрела на его лицо, словно ожидала, что снимок заговорит.
— Вопрос в том, — сказала Кейт, — этот ли молодой человек был героем ее романа? — И она рассказала Риду о своем разговоре с Эмануэлем. — Сколько, по-твоему, лет этому парню на снимке? — осведомилась она.
— Лет двадцать пять — тридцать. Он на вид очень молодой. Но мне кажется, он из тех, кто выглядит моложе своего возраста. Согласна?
— Вполне согласна! Он мне кого-то напоминает.
— Возможно, себя самого? Ты прямо никак не оторвешься от этой фотографии.
— Ты прав! — Кейт решительно спрятала карточку. — Прилежный молодой детектив обошел с этой фотографией все студенческое общежитие. Сыщик — весьма привлекательный молодой мужчина, и все девушки и женщины рады были поболтать с ним на любую тему. Они бы охотно сообщили ему, что встречали молодого человека с фотокарточки чуть ли не каждый день всю Свою жизнь, но правда заключалась в том, что никому из них он ни разу не попадался на глаза. Одна из дам постарше подумала было, что узнала его, но на поверку оказалось, что он похож на Кэри Гранта[11] в молодости. Если молодой человек или его фотография и появлялись в общежитии, то никто этого не заметил, включая и обслуживающий персонал, который, разумеется, тоже опросили.
— Кейт, пойми, может, он совершенно заурядный ловелас, который бросил ее, или же, если быть менее циничным, дал себя убить на войне или стал жертвой несчастного случая, оставив ее безутешной на веки вечные.
— Он далеко не так красив, как Кэри Грант. Да и вообще, в нем нет ничего от кинематографа.
— Кейт, ты начинаешь тревожить меня не на шутку. Ты что… Ну, как бы это сказать… Неужели этот самый Эмануэль Бауэр значит так много для тебя?
— Рид, если я даже тебя не могу заставить вникнуть в суть дела, чего же ждать от полиции? Меньше всего он похож на тех женатых мужчин, которые увлекаются другой женщиной. Не говоря уже о том, что это его пациентка! Но даже если такое было бы возможно, чего я ни на миг не допускаю, то как ты не понимаешь, что его кабинет, кушетка — это инструменты профессионала? Ты можешь представить всю нелепость того, что психоаналитик уровня Эмануэля поддался маниакальной страсти в часы приема у себя в кабинете? Даже если признать (а я отказываюсь признавать наотрез), что он как человек способен совершить преступление, то он не совершил бы его как врач-психиатр.
— Ты считаешь, что психиатры более нравственны, чем простые смертные?
— Разумеется, нет! Многие психиатры, которых я знаю, — грязная пена на воде. Они обсуждают своих пациентов на вечеринках. Они ничем не брезгуют, чтобы разбогатеть, и дерут с тех, кто к ним обращается, три шкуры. Им платят по сто пятьдесят долларов за подпись на клочке бумаги, предоставляющей пациенту освобождение от учебы или от работы. Подпись означает, что пациент будет находиться под их наблюдением, но, подмахнув бумагу и положив деньги в карман, они тут же умывают руки и делают это без зазрения совести. Даже одна такая подпись в день, не говоря уже обо всем остальном, обеспечивает им приличный доход. Есть и такие, кто подкупает других врачей, чтобы те направляли к ним своих больных. При этом сумма взятки включается в счет пациента, и без того немалый. Но Эмануэль и такие, как он, любят свою работу. Если хочешь знать, подобные люди для меня — образец порядочности. Как тебе мой пафос?
— И какова же их цель, по-твоему? Помогать людям?
— Как ни странно, нет! Я так не думаю… во всяком случае, для Эмануэля это не так. Он интересуется в первую голову тем, как работает человеческий мозг. Если ты его спросишь, то он, скорее всего, ответит, что анализ более важен для исследователя, а лечение — это, так сказать, побочный результат. Может, попробовать растолковать все это в прокуратуре?
— Кейт, прости меня, но вы были любовниками. Это выяснилось из допроса его жены, хотя она не говорила об этом прямо. Я думаю, сейчас детективы копают повсюду в поисках мотивов.
— Тогда бы Никола следовало убить меня или мне следовало убить Никола. И кроме того, мы все трое понимаем, что наша с Эмануэлем связь — дело столь далекого прошлого, что даже угли того любовного костра остыли так, что холоднее и быть не может.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
