Вашего Архипастырского Патриаршеского достоинства, желательный в Дусе Святем, сынове и слуги:
Иван Самойлович, Гетман Их Царского Пресветлого Величества войска Запорожского со всем Малороссийским народом.
XXIII. Челобитная Генеральных Старшин и всего войска Малороссийского об измене и о многом неистовстве Гетмана Ивана Самойловича
Пресветлейшим и Державнейшим, Великим Государем, Царем и Великим Князем Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу и Великой Государыне, Благоверной Царице и Великой Княжне Софии Алексеевне, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцам, Их Царскому Величеству, милостивым своим Обладателем, верные подданные покорно доносят.
Что войско Запорожское зело скорбно и жалостно есть, что Их Государское святое намерение о посылке сил Их Монаршеских на Крым, на которую весь свет Христианский обратили очи свои и с которого все их Монаршеские доброхоты с великим желанием надеялися счастливых, прехвальных и ко приращению безсмертныя во веки Российскому Царствию великия славы приличных збытей, не пришло ныне к своему совершенству, в котором деле хотя для милости, милостивых и милосердых скипетроносных Государей своих, ради было войско Запорожское при всякой бодрости и радении служити, однако не могло, за неисправлением Гетманским, который только для слепоты очей своих и для тягости своей не был и несть угоден ко творению должностей Гстману приличных, другое и не желал того, чтоб над Крымом Их Монаршеские силы сим походом имели одоление, которое нежелательство ево мочно донести отсюду.
Прежде учинения еще вечного миру Их Царского Пресветлого Величества с Королевством Польским, всегда он Гетман таковы предложения чрез посланных и чрез гонцов своих к Великим Государем доносил, чтоб Они, Великие Государи, с Турки и Татары перемирье держали, с Поляки не мирились, сказывая, что тот мир не надобен и для того он и села Посожские, не советовал ни с кем, велел было заехать, хотя Их Царское Пресветлое Величество ссорити глубоко с Королевским Величеством Польским, дабы тот мир не состоялся, которых сел Посожских не имел уступить, хотя бы и многие Их Монаршеские к нему были указы, как и не уступал их покамест сами Поляки по соизволению Государскому отобрали.
А как мир уже учинился вечный с Польскою стороною и был прислан от Них, Великих Государей, в Батурин Ближний Окольничей Леонтий Романович Неплюев с тем мирным извещением, тогда запечалился зело и был печален многие дни, и кроме того, что пред Окольничим словами нежелательными выявливался, говоря: увидите, что не всяк из ваших чинов Московских вам станет благодарить, что разорвали мир хитростию Польскою с Государством Турским и Крымским и хочете войну противо их всчати, при старшине войсковой, тогда же скоро по отъезде Окольничего из Батурина многотраты таковы же жсстокие слова говорил: купили ныне Москва себе лихо за свои деньги, Ляхом данные, и се что в том с Поляки учиненном миру сыщут, и что против Хана учинят увидите; жалели малой дачи Татаром давать, а будут большую казну давать, какову Татары похотят.
И после того бывал смутен и сердит и таковы же слова в случаях речей поновлял, а за тот мир, учиненной между Монархами, не велел и молебствовати по церквам.
А как пришла ведомость от Великих Государей в списках из розных курантов писанных, что Цесарские войска Будин город взяли и Турков, а Венецияне многие городы у турков же морем побрали, и тех писем не хотел и слушать, и ныне валяются не чтены, а то от него исходит что неохочь слушать вестей о победе Християнской над бусурманы, а как услышит, что 'Гатаровя поберут людей на Волыне, и тогда зело бывает весел; и колико у него бывало из Крыму Мурз и Посланников Крымских во время перемирья, всегда прашивал и приказывал к Хану, чтоб непрестанно под Белую Церковь и Немиров, на Волынь и Полесье загонами Татаровя подпадывая, в людех Християнских урон чинили Королевству Польскому, в чем явная его измена.
Семья ево Гетманская в некое время говаривала женам особ Генеральных: сердит ныне и великие похвалы чинит Иван мой на Москву, едва того не учинит, что учинил Иван Брюховецкий.
А как Королевское Величество в прошлом году из Волоские земли уступал, тогда Бунчужный, имев на одине речь с Гетманом, такие слова изнес: рад бы господин Гетман, чтоб Поляки от Татар в той земле Волоской, осадою утеснены будучи, помирились, а чай бы Москва и нас познала и легко не почитала, что мы приобещанную и надежную дружбу с Государством Крымским имеем.
Хотя, по указу Великих Государей, с того прошлого лета на сие с полками в нынешней поход готовился воевать Крым, и о том Великим Государем докучал он же Гетман, чтоб все силы Монаршеские, сколько их есть, в сей же поход были двигнуты: однако не имел такой истинности, дабы по истине оказал свою службу, как ныне исполнилось, потому что хотя предлагал, чтоб Великих Государей великие подняты были силы, а советовал с прилежанием, чтоб раннего вешнего времени были в поля выведены; а то не на иную какую прислугу, только на пагубу войска, понеже в Крым и преж сего кто не хаживал и в малых собраниях, и то делал в осень, а не по весне.
А вышед из Батурина, и приближившися к реке Ворсклу, хотя полки козацкие не все собрались было, предлагал на крепко Вельможному Боярину его милости Князю Василью Васильевичу Голицыну, дабы как скорее в поле выходил, и так по ево предложению и Боярин его милость войска, дальним из домов путем утверждение, от почиву требуючие, в поля за Самару вывел.
А в тех полях чтоб належало Гетману о языках радеть, и за несколько верст караулы посылать, и о положении поля проведывать, того он отнюдь не чинил и Боярину, его милости, хотя хотел посылать напред полки отсоветовал, и совета о том от Старшины не принимал, и видя около табаров пожарами пылающие поля, гасить, хотя многократно ему Старшина докучала, не посылал и не приказывал.
А когда пришли к воде Конской, и там за тою водою все поля пожарами выгорели, он ничего о том не радея, хотя Боярин, его милость, без совета общего рушитца совершенно, не проведав сколь далеко выгорело за ту реку не советовал, подвигся с полками козацкими, а после его и Боярин, его милость, подвиг Монаршеские силы, чая, что он известен есть о довольствах кормов конских, и там дале поступая, обрвлось поле все сгорелое.
Того ради, по тем всем вышеописанным причинам и нежелательствам и нерадениям, многие чают и совершенно твердят, и мы ведаем, что он Гетман не хотя совершенно тем пожаром предварить, есть причиною и повелителем к выжегу поль.
Понеже не доходя Конской воды, когда и ему в походе болезным очам солнечный зной докучал, говорил: се неразсудная война Малороссийская коль нам вредительна, лишила де меня здоровья крайнего; не лутчель было Москве дома в покое сидеть и своих рубежей беречь, нежели с Крымом войну сию ненадобную заводить?
А как немочно было войскам по погорелым полям дале идти, он не ища и не промышляя какова способуг как бы над неприятели, хотя уже меншими войски, учинить промысл, гоня на неславу вечную войск Московских и козацких, а защищая Государство Крымское совершенно на том стал и советовал, чтоб Бояры, их милости с войски возвратились назад.
А возвратив обозы назад, то говорил: не сказывал ли я, что Москва ничего Крыму не зделает; се ныне так и есть и надобно будет впредь гораздо им от Крымцов отдыматись; а творит то на ругательство с смехом; ныне ни очем не печалитца, только так говорит перед духовною честною особою: когда бы мне дал Бог сына моего с низу целого сыскать и в Батурин придти, буди де знать, что делать; есть у меня дела напряжены к деланию иные.
И то говорил чрез туж особу: не знаю что мне делать с теми чертями Москали, как они со всеми войски своими напрутца в дом идти, я бы де хотел просить Боярина, чтоб мне дал и оставил с пять тысяч войска, а то для пожданья и отыскания сына моего с низу.
И то Пресветлейшим Великим Государем буде известно, что он Гетман самовласно владеет и хочет владеть Малою Россиею, грамоты Монаршеские у кого хочет берет и дачи на себя или на детей своих оборачивает; к Царствующаму граду Москве не токмо мирским, но и духовным людем, ездить запрещает, и городы Государские Малороссийские не Государскими, но своими именует, и людем войсковым приказывает, чтоб ему, а не Монархом верно служили.
Сверх того говорил: когда возвратимся из Крымского походу, порадеем лутчи Малую Россию утвердить, и не так как стоит в прежних своих статьях.
А сын его Григорий, в Чернигове, бранил Войта и мещан, и, лаючи смертною казнью, грозил, что Войт и мещане хотели поставить на Ратуше орла пластного в то знамение, что город Чернигов есть власное Их Царского Пресветлого Величества отчина, и говорил Григорий Войту и мещаном так: не будете мужики жить на свете, что хочете выламыватись из подданства господина отца моего и поддатца Москве; и заказал, чтоб орла не ставили и ставить не дерзали.
