подобное сотворили Аупо. Земля дала отпор всем, включая все тот же Дитран и ысынгунов, более того, вы, люди, начали активно расселяться и занимать другие системы, а также протянули руку помощи слабым. Вот такого точно еще не было, но возможно, это просто от того, что вы еще младенцы по меркам галактики.
— Вот сейчас обидно было, - пробормотал Лошадкин.
— Повзрослев и окрепнув, вы бросили бы, скорее всего, эту помощь слабым и возню с ними, стали бы, как другие сильные. Но сейчас Земля провозгласила этот союз систем, учит, помогает, возглавляет, зовет к себе слабых, понимаешь, к чему я веду?
— Понимаю, - признал Лошадкин. - Раз мы - Сильные и пригласили к себе слабых (еще взгляд в сторону Маргуда, который так и сидел, словно в коме), то мы несем за них ответственность, да?
— Да, - ответил Трорг.
Михаил замолчал подавленно, не зная, что ответить на такое, и разговор тут же закончился.
Посидев некоторое время, Лошадкин лег и уснул, и проснулся много позже от грубого толчка в бок.
— Вставай, - бросил свысока Хваск. - Пришло время заглянуть в дерьмо в твоей черепушке.
Глава 10
Михаил напрягся, готовясь к последнему бою, затем отметил, что корабль уже не дрожит. Или снова сломалось "прыгло", или они прилетели куда-то.
— Капитан обещал нам двойную порцию еды, - сказал Лошадкин.
Прозвучало это так жалко, что он тут же преисполнился отвращения к самому себе.
— Получишь, - оскалился Хваск. - Будешь тянуть время - получишь обещанное с приправой из тумаков.
Михаил поднялся и пошел по кораблю, следуя указаниям Хваска. Далеко идти не пришлось, впереди показалась открытая дверь и Лошадкин ступил на аппарель, невольно вскидывая руку. Яркое голубое солнце заливало все вокруг лучами, спеша испепелить на месте. После черноты и холода космоса, контраст яркого света и жара показался особенно нестерпимым.
Жаркий, влажный воздух, полный странных запахов с отвратительными нотками. Лошадкин сделал еще несколько шагов, ступив на горячее покрытие космодрома. Нечто вроде бетонных плит, но словно сделанных из пластика.
— Капитан! - крикнул Хваск.
Появился чавкающий и жующий что-то на ходу Нессайя, довольный как слон. Собственно, он и напоминал своим видом жирного слона, только без хобота. Рядом с ним парила какая-то штука, из которой доносился голос на местном. Нессайя ответил что-то, махнул рукой, и штука умчалась вдаль.
— Ебучая таможня, проглоты сраные, - проворчал Нессайя, оказываясь рядом.
— Ломят? - спросил Хваск.
— Кырдачат, бабулеры сраные, - ответил Нессайя. - Пусть утрутся, чеплаги, древнее дерьмо оно и есть древнее, зукаргу им в глыгу, а не наши денежки. Дерьмо бачкуков им в выхлоп! Ну что, землянин, готов внести свою долю в добычу? Поработать головой, но не для Дреи!
Он и Хваск загоготали, из рта Нессайи летела слюна и кусочки еды, словно капитан пиратов решил вдруг произвести максимально отвратительное впечатление на Михаила. Сам Лошадкин, пытавшийся рассматривать космодром, ощутил холодок внутри.
Умолять не вынимать манопу? Глупо и жалко.
Кинуться в атаку? Практически бесполезно, оружия нет, да и размерами Лошадкин им уступал.
Говорить что-то о Хандрате? Еще глупее.
— То есть я теперь тоже участвую в разделе добычи? - спросил он с вызовом.
Нессайя остановился на мгновение, затем снова захохотал, хлопая себя по пузу. Одежда на нем облегала его, словно пузырь, и Нессайя колыхался, будто матрас с водой. За его спиной продолжалось движение, роботаможня что-то оценивала, пираты таскали и передвигали ящики.
Странно, что они так мало использовали роботов на корабле, подумал Лошадкин.
— А это уж как мясник решит, - вдруг остановился Нессайя. - Но ты мне нравишься, землянин! Из тебя вышел бы неплохой наемник!
— Да? - саркастично спросил Михаил.
— Конечно! Наглость и бесстрашие у тебя уже есть! А теперь залезай.
Лошадкин послушался и залез в местный аналог автомобиля. Сиденья, мотор, руль, даже запах шел с нотками дизельного топлива, хотя и более тошнотворный. Хваск сел за руль, Михаил рядом, Нессайя занял все сзади и снова начал чем-то чавкать.
Они поехали прямо по полю, Лошадкин глазел на то, как несколько кораблей одновременно садятся и взлетают с поля. Оживленный космодром? Захолустный полустанок по космическим меркам? Он не взялся бы сказать, а спрашивать не хотел, не своих попутчиков.
Попытался наслаждаться поездкой и видами города вокруг - космодром находился на окраине, но не слишком далеко, словно аэропорты в прошлой жизни Михаила. Вокруг мельтешили инопланетяне, но преобладали среди них вытянутые и в чем-то грациозные гуманоиды с прищуренными глазками и голубой, под цвет солнца кожей. Казалось, что она прозрачна и видно, как в них течет... кровь?
— Даже не спрашивает куда едем и не пытается сбежать, - вдруг заявил в спину Нессайя.
— Я ж говорю, у-у-у-умный, - издевательским тоном протянул Хваск.
Ударить в бок, перехватить руль, дернуть и устроить аварию, подумал Михаил. Выпрыгнуть, если получится, может сбить контрольное устройство. К ошейнику ему прицепили нечто вроде поводка, который даже отключить не удалось бы, из-за ограничений манопы. Не сказать, что Лошадкин сильно ярился, на фоне прочих мерзостей пиратов эта даже не выглядела чем-то выдающимся.
Просто отметил про себя, что надо бы как-то обработать ошейник, чтобы тот лишь делал вид, что работает, а на самом деле не ограничивал манопу. В целом же Михаил вдруг понял, что просто смирился с готовностью умереть в любой момент. Все началось еще с атаки комбайном и продолжилось затем, вылилось в эти его "бесстрашие и наглость", хотя, по сути, было ближе к равнодушию Трорга.
Не избегай Лошадкин пафоса, сказал бы что-то о равнодушии самурая, готового к смерти.
— Это хорошо, сильных у нас хватает, а вот с умными проблемы, - бросил Нессайя.
Дома вокруг и улицы, если убрать инопланетян, то вполне могло бы сойти за город на Земле, экспериментальную застройку. Трапециевидные окна выходили только на одну сторону, северную, скорее всего, в общем ту, куда не заглядывало солнце.
— Так это потому, что от умных одни проблемы, вы всегда так говорили, капитан, - словно пытаясь подольститься, заявил Хваск.
Он умело маневрировал в плотном потоке машин, вклинивался, подрезал, на этой планете, похоже, отсутствовала единая транспортная система. Тем не менее, никто не стоял в пробках, ехали, ныряли вниз и уходили вверх по эстакадам и развязкам, и все двигалось и бурлило, не находилось в сонном забытье, как полагалось бы захолустью.
— Это
