Квартиру продали за тридцать тысяч долларов. Из них пятнадцать Меньшов отложил, так сказать, на развитие производства, остальные разделил по долевому участию между членами трудового коллектива.
С однокомнатной квартирой в Кунцеве, в которой жила одинокая старуха, проблем практически не было. Бабка была так слаба, что еле передвигалась по квартире, а о том, чтоб в магазин самой сходить, не было и речи. Хлеб с молоком иногда соседи приносили. Когда в ее жизнь вошел «Геронт-сервис», старушка нарадоваться не могла: через день приносил молодой красивый, добрый человек и хлеб, и молоко, и даже суповые косточки иногда. Все бесплатно. Продолжалось это негаданное счастье месяц с небольшим. Как только процедура переоформления квартиры закончилась, Меньшов вручил Баллону батон хлеба, бутылку кефира и отправил к старушке. Та, естественно, открыла… Баллон так старался ее душить, что сломал тонкую, сухую шею. Затем ему было необходимо выполнить все существующие формальности: спрятать труп в мешок, съездить с ним на стройку, а потом — на свалку. Баллон был патологическим лентяем, любую работу мог выполнять только из-под палки и под непосредственным контролем. Поэтому труп в мешке он далеко не повез, а, благо стемнело, не выезжая из города, обронил в канализационный колодец. Но Меньшову доложил, что все сделал как положено.
Терпилин, инвалид и пьяница, как и Егорьев, имел двухкомнатную квартиру в районе Всероссийского выставочного центра, бывшего ВДНХ. Этого отыскал Гена в пивной. Пришел к старику Меньшов, выпил с ним принесенного с собой винца, рассказал о своей фирме и заключил с Терпилиным стандартный договор: фирма ему — пожизненную помощь вплоть до последующего пристойного погребения, Терпилин ей после своей смерти — квартиру. Казалось бы, теперь старику предстояло тихо исчезнуть, но вмешалась судьба. К Терпилину приехал племянник с товарищем. Родня из Белгорода поручила племяннику уговорить старика продать московскую квартиру и вернуться доживать на родину. Пока Гена с Баллоном паниковали по причине срывающейся сделки, Меньшов, как лицо, пользующееся полным доверием у старика, вызвался посредничать при продаже квартиры. Провинциалы, напуганные тем, что в Москве жулик на жулике сидит и жуликом погоняет, облегченно вздохнув, доверили. Меньшов переоформил квартиру на фирму, затем тут же продал ее и принес Терпилину и его родственникам тридцать пять тысяч долларов. По случаю удачной сделки предложил отметить это дело в хорошем ресторане, чтобы молодым людям было что рассказать о Москве. Старик остался сторожить невообразимую кучу денег, а племянник с другом и Меньшов ушли. Как только они скрылись за углом, в квартиру к Терпилину позвонили двое. Одного старик узнал — помощник директора благотворительной фирмы, открыл. После чего и был аккуратно удавлен в четыре руки. Когда спустя несколько часов подвыпившая компания вернулась из ресторана и медленно вразнобой поднималась по лестнице, Петров сверху двумя точными выстрелами из пистолета с глушителем убил и племянника, и его друга. Через десять минут их тела, помещенные в пластиковые мешки, автомашина увозила на строительный объект «дача».
Потом были квартиры в Марьиной роще, в Теплом Стане…
3
После каждой удачной сделки, когда деньги были получены, а руки отмыты от крови, слюны, запаха немощных жертв, фирма «Геронт-сервис» устраивала хороший банкет для всех сотрудников, кроме милиционера. Меньшов, юрист-недоучка, по праву считал себя мозговым центром предприятия, которое он сам в шутку называл «Откинем копыта!». Выпив, он любил пофилософствовать, подвести под грязный промысел солидную теоретическую базу.
— Мы работаем со старыми, спившимися, никому не нужными и бесполезными людьми, — вещал он, отмахивая такт рукой, в которой качалась вверх-вниз рюмка, расплескивая коньяк. — Спившиеся люди не должны обладать материальными ценностями, их место вместе с Сатиным на дне. Вот мы и занимаемся перере… перераспределением материальных благ в пользу более достойных! Кто в наше время может иметь крутые бабки, тот, значит, не только выживает в этих условиях, он, значит, может и должен в них жить. Мы делаем свой бизнес, и никто не скажет, что мы приносим кому-то горе. Наших клиентов, кроме нас, некому оплакать. Зато сколько людей нас благодарят!..
Петров по кличке Буряк, как, наверное, и остальные члены трудового коллектива, особенно не вслушивался в эти разглагольствования. Зачем самому себе лапшу на уши вешать? Коню понятно, что делается все ради крутых бабок. А философию хорошо перед следователем да перед судьями разводить, не дай Бог, конечно! Однако слушали директора терпеливо, у каждого есть свои слабости, вот Баллон, например, толстых баб любит. И нормально, если бывший интеллигентный человек Меньшов любитель потрепаться. Зато не колотит боталом не по делу.
В середине лета фирма «Геронт-сервис» начала медленную и мягкую охоту на семейную пару, собирающуюся выехать к детям в Израиль. Нимховичи имели трехкомнатную квартиру улучшенной планировки, из которой, по-видимому, и упорхнули их головастые дети в дальние страны.
Меньшов понимал, что здесь нужна более тонкая работа, двумя бутылками портвейна по субботам не обойдешься. В беседах с Нимховичами он время от времени вспоминал о богатых заокеанских фирмах, которые с самого начала спонсировали этот проект помощи российским престарелым людям, а также намекал на взаимный интерес: мол, хоть вы и не совсем подходите под категорию тех лиц, с которыми работает «Геронт-сервис», все можно решить полюбовно — вы нам квартиру, а мы переводим вырученную сумму в твердой валюте в любой банк Израиля на ваше имя. Предложение было весьма соблазнительным. Ведь столь крупную сумму долларов вряд ли удастся без проблем вывезти из страны. Если вообще удастся. Привлекать в помощь детей, значит, подвергать их ненужному риску. Ведь согласитесь, хорошо, если у стариков будут на месте какие-то сбережения, чтобы не сразу садиться на шею детям, хотя дети, дай им Бог здоровья, с готовностью подставляют плечо.
Меньшов клялся и божился, что у него есть возможность проделать такую финансовую операцию. Старик Нимхович кивал, слушая, но божбе не очень верил, ему хотелось более существенных, желательно документальных подтверждений того, что фирма Александра Михайловича имеет международный размах.
Эта дотошность доводила Меньшова до белого каления, но бешенство он срывал на своих работниках, с Нимховичами нужно быть отменно вежливым до победного конца. Предстояли хлопоты, надо было изготовить липовые, но очень качественные гарантийные письма, договоры и прочую документацию, вызывающую у полупросвещенного обывателя священный трепет приобщенности к таинствам цивилизованного бизнеса.
Привыкший доверять своему чувству опасности, Петров пробовал уговорить Меньшова бросить это дохлое, по его мнению, дело, найти клиента попроще и работать по старой, испытанной методике. Петров выдвигал даже такой веский аргумент: за то время, которое уже угроблено на Нимховичей, в лучшие времена они успевали очистить от хозяев и продать две, а то и три квартиры. Так стоит ли?.. Но Меньшов был неумолим, какой-то сатанинский азарт овладел им, тот, наверное, который рано или поздно берет в плен всякого неумеренного игрока.
Тем временем произошли неожиданные события. У той старухи, которую Баллон задушил в Кунцеве и бросил в колодец, была фронтовая подружка, которая и сама уже еле ходила. По этой причине они, хоть и жили в часе езды друг от друга, виделись редко, редко перезванивались, зато регулярно переписывались, из Москвы в Москву. Когда подружка перестала получать вдруг письма и не было их больше месяца, решила собраться с силами и проверить лично, а ну как ее боевая подруга уже померла. Старушка добиралась невыразимо долго и трудно, но, когда все-таки добрела до искомых дверей, на звонок вышел рослый, упитанный кавказец в майке и спортивных брюках. Он долго, недоумевая, выслушивал сбивчивые старушкины вопросы, потом сказал, что никакой Веры Степановны он не знает, квартиру эту купил, купчую может показать, и никаких чужих следов, когда въехал, не видел. Когда дверь перед ее носом захлопнулась, старушка, поразмыслив и порасспросив соседей, осторожно, словно боясь разбить свое высохшее до хрупкости тело, отправилась в ближайшее отделение милиции.
Примерно тогда же на территории соседнего административного округа при плановом обслуживании коммуникационных сетей работники муниципальных служб обнаружили в колодце мешок с изрядно подгнившим трупом. Уже то, что труп находился в мешке, наводило на грустные размышления, а еще вдобавок бурая от времени странгуляционная борозда на шее — неопровержимый фактор насильственной смерти. К большому счастью всех заинтересованных лиц, в один совпали два вопроса в двух районных службах внутренних дел: той — где пропала старушка; и той — где найден труп в черном полиэтиленовом мешке. Совсем неожиданно возник и еще один факт, о котором в виде ориентировок сообщалось по всем райотделам столицы — на территории городской свалки в процессе регулярных земляных работ обнаружены останки трех человек, упакованные в черные мешки вместе со строительным мусором.
