подходящее парковочное место.
Перешла улицу и сквозь большое окно-витрину увидела «неунывающего армянина».
Он меня тоже заметил и дал об этом знать: чуть привстал и помахал рукой.
«Все-таки носоплющ, – машинально отметила я, толкнув дверь кофейни. – А еще рукообдиращ».
Либо этот сорокалетний пацан на днях активно наверстывал программу детства и пережил приступ «асфальтовой болезни», либо попал в переделку.
Впрочем, он сам мне сейчас все расскажет. Не сомневаюсь, что не поскупится на детали.
На носу у Арцаха красовалась толстая марлевая нашлепка. Левая рука до самого запястья была украшена плотным белым бинтом. На правой, напротив, на пальцах и тыльной стороне ладони красовались веселенькие детские пластыри. В основном по теме американского масскульта: я углядела зеленые с котом Гарфилдом, фиолетовые с Бэтменом и что-то еще по теме кислотно-розовых мультяшных пони.
И вот эта же разрисованная пестрыми пластырями рука хлопнула на лакированную столешницу свежий выпуск «Вестей Тарасова».
На первой странице красовалось едва не на пол-листа: «Дерзкое ограбление банка».
Что?
Глава 4
– Евгения, здравствуйте, – сердечно поздоровался Варданян, – прекрасно выглядите, очень рад, что вы смогли уделить…
– Оставьте, прошу вас, – попросила я, настороженная его внешним видом. – У меня не много времени. Так что давайте сразу к делу.
Вблизи я разглядела уже не только марлевое украшение на носу, но и мелкие царапины на щеках, и бледно-фиолетовый синяк под правым глазом. По своему опыту мордобития я могла предположить, что Арцаха неслабо приложили лицом о стену. А поврежденные руки намекали на рукопашную.
– К делу так к делу. – Он гнусаво (это придавало ему, воспитанному человеку, нечто уголовное) хмыкнул, пододвигая мне распахнутую папку меню. – Что вы хотели бы выпить?
Еще одна чашка кофе представлялась нелишней; мы оба сделали заказ, и через пять минут официантка, настороженно косясь на Арцаха, принесла поднос. Кофейник, сливочник, две чашки, какие-то несерьезные зерновые крекеры в пиалушке. Арцах потратил еще две минуты на любезности («Сахар? Нет? Вам со сливками или без?») и еще с минуту осторожно смаковал напиток. Я приметила, что через нос он старался не дышать и брал чашку только одной рукой – в пластырях, той, что пострадала меньше.
Все время, пока длились эти кофейные церемонии, я не обращала внимания на газету. А вот Варданян то и дело возвращался к ней взглядом.
– Что с вами произошло? – поинтересовалась я. – Выглядите вы откровенно… не очень.
– Я стал свидетелем ограбления банка, – буднично-невозмутимо отозвался Арцах. – Вчера вечером. Собственно, поэтому я вам и позвонил.
– Не вполне понимаю. – Я откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди.
– Хотел предложить вам совместное расследование.
Ого. Второй раз за неделю мне предлагают детективную работу. Звезды сошлись, что ли? Или вселенная намекает, что пора сменить профессию?
– Ну, только для этого вам не обязательно было вытаскивать меня в кофейню, хватило бы звонка. Вы же знаете, моя деятельность – частная; считайте, фриланс. И, к сожалению, двух дел одновременно не допускает.
– Если я опоздал, настаивать не буду. – Арцах тут же вскинул руки ладонями в мою сторону. – Но мнение ваше хотел бы услышать. Поэтому очень прошу: ознакомьтесь.
С чашкой он аккуратничал, а вот жестикулировал по-прежнему энергично, в обычной своей манере, хоть и морщился от боли при всяком движении.
Смотреть на это было некомфортно. Я, если травму получаю, предпочитаю поберечься, а не держать лицо. Но у мужчин бывает все иначе. Старое доброе «терпи, ты же мужик».
Н-да.
– У вас вывих или ушиб? – строго уточнила я, кивая на забинтованную левую.
– Слабый ушиб.
– Тогда не трясите лишний раз конечностью, она от этого быстрее не пройдет, – проворчала я и уткнулась в газету.
Новость настораживала.
Несмотря на крупный заголовок и красочные фотографии (в основном демонстрировалось место уже свершившегося преступления), сама статья сообщала немного. По улице имени Советских Партизан, дом восемь, на углу с проспектом Януша Корчака, дом десять, в отделении банка «Областной» под конец рабочего дня, около шести вечера…
Сухие факты, довольно предсказуемые: трое неизвестных в толстых стеганых куртках (это в мае-то!) и шапках-балаклавах ворвались, ага, заставили менеджера открыть хранилище… будний день, добычи почти не было, так, понятно… по свидетельствам очевидцев, говорили очень мало, отрывисто. Недовольные плохим наваром, потрясли тех бедолаг-посетителей, которых угораздило в этот славный весенний вечер… телефоны не взяли… так, это уже лирика, неинтересно… все ограбление не заняло и пятнадцати минут, так… полиция завела дело и опросила свидетелей. Имена свидетелей изменены в целях сохранения конфиденциальности и так далее.
Я глянула на подпись внизу статьи, уже догадавшись, что автор не Арцах. У того статья вышла бы поживописнее, с несоответствующими событию оживленными интонациями и смачными словами типа «негодяи», «кульминация», с описаниями эмоционального состояния пострадавших и морального облика грабителей. Что-то в стиле приключенческого романа.
Тут же словно выжимка из полицейского протокола.
Варданян, едва я подняла взгляд, открыл рот что-то сказать, но я опередила, сочувственно кивнув на его руки:
– О рукоприкладстве в статье ни слова. Как это вас угораздило?
– Я зашел вместе со своей бабушкой. Мы были последними в очереди, и едва я понял, что грядет инцидент – рванул к двери и вытолкнул ее наружу. Гаруник, то есть, а не дверь, – счел он нужным пояснить.
– Я надеюсь, они обе не пострадали?
– Гаруник ходит на айкидо. Она умеет правильно падать. – Арцах блеснул зубами, улыбнувшись шире обычного: показал, что оценил мой юмор. – А меня, увы, быстро вернули на место. Мне кажется, они нервничали.
– Грабители?
– Да. Были очень дергаными, сильно торопились, толкали посетителей, хотя никто даже и не пытался сопротивляться.
– Вы рассказали об этом в полиции?
– Конечно! Полночи у них провел вместе с остальными свидетелями. – Варданян покачал головой не то иронически, не то неодобрительно. И, кивком показав на кофейник и получив отказ, долил себе в чашку остатки кофе.
– Тут ведь как еще – проспект Корчака «детский», знаете? Детский, в смысле – там две начальные школы расположены, три
