Язон вытянул руки ладонями кверху.
– Свет есть результат слияния молекул водорода в центре звезды, – сказал он. – Либо результат того, что кто-то щелкнул включателем. Но это отнюдь не значит, что свет не квантуется.
– Это ложная посылка, – возразил Коста. – Вы говорите о двух совершенно разных явлениях.
– Поясните.
– Что ж… – Коста на мгновение задумался. – Во-первых, фотоны света одинаковы повсюду. А для описания добра и зла нет единого стандарта. Эти понятия зависят от культуры.
– Сильный аргумент. – Язон кивнул. – Но означает ли это, что в определениях добра и зла у различных народов нет вообще ничего общего?
Коста присмотрелся к нему, чувствуя подвох.
– Что ж, просветите меня, – с вызовом сказал он. – Я вижу, вы большой специалист в этом вопросе.
– Вряд ли. – Язон покачал головой. – Но как и все мои коллеги, в последние годы я много думал об этом. Всех ответов я не нашел, зато у меня появились весьма интересные вопросы.
– Например?
– Например, каким образом в культурах, которые большинство сторонних наблюдателей назвали бы злыми, продолжают появляться добрые люди. И не только появляются, но даже и поворачивают ход развития культуры в ином направлении.
– Большое дело! – фыркнул Коста. – Злые люди также способны на это.
Язон кивнул.
– Совершенно верно. Обратная сторона той же монеты. Но есть целая группа иных вопросов, которые, я полагаю, можно отнести к категории «народной медицины». Крупицы знаний, передаваемые из поколения в поколение; обычаи, которые люди считают правильными, даже не понимая механизма их действия. Например, древний материнский призыв не связываться с дурной компанией либо вера в то, что можно повлиять на характер человека, если не пожалеть времени, сил и любви. Либо вопрос о том, нет ли глубокого физического смысла в факте, что добро столь часто ассоциируют со светом, который квантуется.
Коста моргнул:
– Э-э-э?..
Язон усмехнулся.
– Не обращайте внимания. Я подбросил эту идею, только чтобы убедиться, что вы меня слушаете.
– Слушаю, и очень внимательно, – заверил его Коста. – Но по-прежнему не могу с вами согласиться. Вы перевернули все с ног на голову.
– Неужели? – произнес Язон, вновь становясь серьезным. – Что ж, давайте посмотрим с такой точки зрения: в чем различие – я имею в виду наблюдаемое различие – между злым поступком человека, который тем самым совершает зло и злом, которое воздействует на человека, вынуждая его сделать что-нибудь дурное?
Коста смотрел на него, ища хлесткий уничтожающий ответ. Но ничего не придумал.
– Вы опять все перевернули, – сказал он наконец.
– Тут есть некоторые обстоятельства, которые смущают и меня самого, – признался Язон. – Во-первых, концепция о свободе воли, от которой я еще не готов отказаться. Но я не могу отказаться и от Аккхи. – Он вновь повел рукой вокруг. – Потому что ангелы действительно несут добро.
Коста опустил взгляд на экран.
– Это зафиксировано? – спросил он. – Я имею в виду, честно и беспристрастно?
– Мы располагаем данными о пятистах тридцати восьми Верховных Сенаторах, которые занимали свой пост как до, так и после принятия закона, предписывающего им носить ангелов, – ответил Язон. – Более трети из них время от времени – а некоторые довольно часто – в своих поступках вплотную подходили к грани, за которой начинается бесчестье и беззаконие. Торговля своим влиянием, злоупотребление властью, финансовые нарушения – вы сами можете продолжить этот список. Но теперь, двадцать лет спустя, ничего подобного не случается. Некоторым потребовалось несколько лет, чтобы измениться; но они все же изменились.
– Быть может, они вняли увещеваниям коллег, – предположил Коста с неуютным ощущением, что он цепляется за соломинку. – Либо их деятельность стала более прозрачной для общества.
– Люди, проводившие исследования, отрицают это, – сказал Язон. – Их отчеты в вашем распоряжении – берите и читайте.
Коста оторвал глаза от экрана и покачал головой.
– Кванты добра… Извините, но я по-прежнему не вижу в этом смысла.
Язон пожал плечами.
– Никто не мешает вам попытаться опровергнуть эту теорию, – невозмутимо произнес он. – Скепсис – двигатель науки. Лично я выдержал немало философских схваток еще до появления Аккхи. И буду только рад, если мои сомнения наконец разрешатся. – Он подался вперед, и в его глазах вспыхнул странный огонек. – Но пока вы со своей непредвзятостью будете искать другие объяснения, не пожалейте нет много времени и задумайтесь – что, если теория Кахенло верна? Она могла бы открыть нам истоки зла и несправедливости, которые существуют во Вселенной.
– О чем вы? – спросил Коста, откидываясь в кресле. Внезапный порыв Язона насторожил его.
– Представьте, к примеру, что мы научились воссоздавать эффект ангелов в их отсутствие, – с жаром произнес Язон. – Это одна из задач, над которыми работает моя группа – вычленить физический механизм, при помощи которого ангелы воздействуют на химические процессы в мозге или на его нейронную структуру. Группа доктора Шивапрасада из отдела фундаментальных исследований пытается разработать способ обнаружения ангелов, содержащихся в организмах некоторых людей от рождения. Доктор Мекдотц и его коллегу преследуют ту же цель, но с иных позиций – они выясняют могут ли физические объекты сохранять остаточное поле ангелов после контакта с ними. Только подумайте, какое влияние эти сведения могли бы оказать на интерпретацию исторических и современных событий! – Внезапно Язон умолк. – Извините, – застенчиво произнес он. – Порой, лежа по ночам в кровати, я веду воображаемые дискуссии с людьми, которые постарались бы уничтожить нас как бешеных собак если бы узнали, чем мы здесь занимаемся и о чем мечтаем. Изредка я начинаю спорить с ними вслух.
– Ничего страшного, – успокоил его Коста. – Если я правильно понял, вы считаете, что пытаться сорвать с ангела ионную оболочку – пустая трата времени.
– Я считаю именно так, – ответил Язон, пожимая плеча ми. – Но вряд ли меня можно назвать высшим авторитетом во Вселенной. Если доктор Подолак говорит вам «Попробуйте», я присоединяюсь к ней. – Он бросил взгляд на часы и поднялся, оттолкнув кресло к своему столу. – В биолаборатории меня ждет образец. Увидимся позже.
– Хорошо, – сказал Коста. – Желаю приятно провести время.
Язон сверкнул улыбкой и захлопнул за собой дверь.
Коста чувствовал, как по его телу пробегает дрожь. Механизм, при помощи которого ангелы воздействуют на химические процессы в мозге или на его нейронную структуру…
Слова Язона, казалось, повисли в тишине, будто чужой неприятный запах. И вновь в голове Косты возник тревожный вопрос: как ему самому избегнуть влияния ангелов?
И вновь он не нашел ответа.
Глава 10
Чандрис вздрогнула, проснулась и ощутила движение.
Ее горло сжалось от страха; несколько секунд она лежала в темноте, лихорадочно пытаясь рассеять туман сна и ошеломления. Незнакомая кровать рывком накренилась, и в тот же миг девушка сообразила, где находится.
«Газель», Девисы… и Ангелмасса.
Перекатившись по узкой постели, занимавшей половину площади крохотной каюты, она нащупала в темноте выключатель. Потолок вспыхнул тусклым, щадящим глаза ночным светом; Чандрис спустила ноги с кровати и поставила ступни на холодный металлический пол. Старт в шесть утра, сказала Орнина, но часы на компьютерной панели показывали лишь четыре тридцать пять. Либо у Орнины нелады с памятью, либо что-то стряслось.
«Газель» вновь дернулась. Стиснув зубы, Чандрис взяла новенький комбинезон и начала натягивать его на себя.
В коридорах царила тишина, горел ночной свет. Чандрис шагала к носовой части корабля, то и дело натыкаясь на переборки, когда «Газель» сотрясал очередной рывок. Время от времени раздавался скрежет металла; когда он утихал, Чандрис слышала едва заметное жужжание, ничем не напоминавшее глухой рокот, неотступно преследовавший ее на борту «Хирруса».
Сначала девушка хотела добраться до главной рубки управления, но на полпути она начала улавливать сквозь жужжание звуки музыки. Шагая крадучись, насколько позволял неустойчивый пол, она подошла к люку и заглянула внутрь.
– Доброе утро, – сказала Орнина, отрывая взгляд от мешанины разобранных электронных устройств, лежавших перед ней на лабораторном столе, и посылая Чандрис улыбку. – Чем ты занята?.. Минутку… – перебила она сама себя и повернулась к дорогой на вид аудиосистеме в углу. – Музыкальный центр: уровень громкости два, – распорядилась она. Музыка стала тише. – Единственная роскошь, которую мы себе позволили, – призналась она, повернувшись к девушке. – Мы с Хананом обожаем музыку, и, когда руки заняты, очень удобно управлять проигрывателем при помощи голоса. Не стойте в дверях, входите. Чего ради вы поднялись в такую рань?
